Форум » Творчество посетителей сайта » Грехи отцов-2 » Ответить
Грехи отцов-2
Екатерина: Григорий сидит в кресле, он уже изрядно пьян, заливает горе. Коля спрашивает, что случилось. Григорий рассказывает, что шубу у него украли грабители, приставили к горлу нож. Коля тогда спрашивает про завещание. Григорий говорит, что он его взял у Петра, так ловко, что тот и не заметил, а потом в шубу ту проклятую и положил, неужели Коля думает, что он пьёт из-за шубы? Коля пытается убедить отца, что всё в порядке, сложилось как нельзя лучше, кто теперь найдет это завещание, грабители его просто выкинут на помойку. Нет, Григорий хочет обратиться в полицию, к тому же, а вдруг они прочитают завещание, да и разыщут Петра, отдадут его за вознаграждение. Коля пытается отговорить отца, но Григорий намерен это сделать. Таня сидит в больнице. Прибегает Митя. Таня встаёт ему навстречу, она какая-то отрешённая, говорит, что операция уже началась, у Киры был приступ. Митя показывает ей деньги, тут необходимая сумма. Таня спрашивает, откуда они, честным путём? Митя говорит, что сейчас самое главное - это здоровье Киры, об остальном они поговорят потом. Таня всё-таки берёт деньги. Кеша сидит за роялем в доме у Веры, играет на нём и поёт красивый романс о любви. Приходит Вера, в руках у неё, по-видимому, какое-то письмо. Кеша продолжает петь, смотрит на Веру, видно, что все слова из песни адресованы ей. Доиграв романс, он подходит к ней, спрашивает, как ей его откровение, каждое слово тут от чистого сердца. Что она скажет? Вера упорно продолжает читать, даже не смотрит на Кешу. Кеша целует ей руку. Вера поворачивается к нему, говорит, что ничего, но сыро. Снова читает письмо. Кеша обижен, как сыро, он ведь всю душу вложил, она даже ни одного слова не слышала. Вера говорит, что слышала, поэтому и считает, что сыро. Кеша спрашивает, что это за письмо, судя по конверту, оно из Парижа? Оно от любовника? Вера забирает у него конверт, ничего не отвечает. Вера говорит, что нехорошо читать чужие письма. Кеша думал, что они не чужие люди. Вера смягчает голос. Говорит, что она пригласила гостей, ради него, вкладывает в него деньги. Но есть её личная жизнь, куда она никого не пустит. Кеша говорит, что будет ей благодарен до самой смерти, и деньги тут не при чём. Вера говорит, что им когда-нибудь придётся расстаться. Им сейчас хорошо вместе, и не стоит превращать отношения в фарс. Кеша считает, что она говорит с ним, как с зелёным юнцом, но он не такой, и докажет ей это. Он хватает Веру, кладёт её на рояль, они целуются, ну и тут немудрено догадаться, чем закончится дело. Катя и Петя пришли на кухню, смотрят ту самую книгу. Катя проверяет, говорит, что ничего не записано, в тот день не Волкова не обслуживали. Петя замечает, что из книги вырвана страница. В это время заходит Морис, просит прощения, что помешал, Петя смотрит на него, и Морис спрашивает, что случилось. Петя показывает книгу, что там вырвана страница. Морис предполагает, что её вырвал кто-нибудь из официантов себе на память об обслуживании всяких знатных гостей. Пётр спрашивает, не помнит ли он, кто обслуживал в тот день? Морис рассказывает, что в тот день как раз была суматоха, Катя собиралась выйти замуж, все его официанты были в зале, кроме одного, Миши Ковалёва, он сам лично поручил ему обслугу постояльцев. Ольга в номере Томсона перебирает свои вещи. Залетает Миша, он в ярости, зло спрашивает, где бумага. Оля не понимает, о чём он. Миша набрасывается на Ольгу, валит её на диван, Оля говорит, что ничего не понимает. Миша в ярости начинает перебирать её вещи. Роется в них, разбрасывает на полу. Ольга подсаживается к нему, видя, что он вытворяет, признаётся, что это она взяла, но не для того, чтобы навредить, а чтобы помочь ему, так сохраннее будет, его ведь всё равно будут обыскивать, а так она у себя бумагу спрячет. Она ведь сразу догадалась, что это он Волкова убил. На Мишу опять нападает приступ ярости, он хватает Ольгу, говорит, что это она его убила, он ведь сунул её в постель к Томсону, попользовался как проституткой. Ольга говорит, что доказательств нет. Миша постепенно успокаивается, отпускает её, разваливается на диване. У него нет, у Томсона есть. Ольга не думает, что он в полиции всё расскажет, не хочет проблем с женой. Миша считает, что лучше не иметь проблему с законом. Ольга говорит Мише, что они теперь повязаны. Миша говорит, чтобы она не предавала его, а то она может сесть в тюрьму. Ольга добавляет, что, и он тоже может. Они друг друга целуют. Больница. Из палаты выходит доктор. Таня вся на нервах, спрашивает, как там Кира. Доктор говорит, что всё хорошо, она поправится. Таня плачет от счастья, Митя её успокаивает, отдает доктору деньги. Они благодарят его. Доктор говорит, что останется в Москве до полного выздоровления девочки. Уходит. Из палаты выходит медсестра, говорит, что они могут навестить дочь. Таня и Митя заходят в палату. Григорий у себя в кабинете, на плечи накинул плед. Наливает снова выпить. На ногах уже стоит плохо. Приходит Мария. Григорий спрашивает у неё (язык заплетается), где она была. Мария с каменным лицом отвечает, что беда случилась с одной девочкой. Григорий говорит, что она могла бы с посыльным предупредить, а то такое время пошло, опасное, не знаешь, когда ограбить или напасать могут. Мария спрашивает, что с ним, уголовной хроники начитался? Ну, как сказать. Мария рассказывает, что это её ученица, Наташа Ковалёва, пыталась наложить на себя руки, но, слава Богу, всё обошлось. Она будет жить. Тут Григорий встрепенулся, Ковалёва? Вот семейка, одна дочь человека убила, другая пыталась наложить на себя руки. Мария просит, чтобы он перестал так говорить. Она не могла бросить друга в беде. Григорий говорит, что с этого и надо было начинать, с бывшим ухажёром хотела побыть. Он запрещает ей с ним встречаться. Мария твёрдым тоном спрашивает, кто он такой, чтобы ей указывать, разворачивается и уходит. Григорий удивился: "Я муж". Таня и Митя вошли в палату. Кира спит. Таня всё ещё плачет, Митя просит не плакать, а то Кира проснётся и увидит её в слезах. Таня обещает больше не плакать. Вышла, сказала, что пойдет, сходит к медсестре. Митя смотрит на дочь. В коридоре Коля ждёт Таню, говорит, что принёс ей деньги. Таня отказывается, Митя уже достал. Коля несколько разочарован. Таня говорит, у них большая радость, Кире сделали операцию, ей лучше. Коля рад, тогда ему пора, прощается, целует ей руку, они смотрят друг на друга. Он уходит. За этой сценой наблюдает Митя из приоткрытой двери. Лицо нахмурилось. Митя быстренько возвращается к кровати Киры. Таня заходит обратно. Подходит к кровати дочери. Говорит, как она счастлива, скоро Кира проснётся и будет здорова. Митя спрашивает, нашла ли она медсестру, когда Кира проснётся? Таня соврала, сказала, будто нашла, та сказала, что Кире надо спать. Таня говорит, что теперь у них всё будет хорошо. Митя сидит с каменным лицом. "Империал". Катя наблюдает за Петей, Морисом и Мишей, отводит постояльцев отеля в другую сторону. В это время Петя выясняет отношения с Мишей. Миша, как зашуганый, отвечает, что не убивал он Волкова, не обслуживал его. Морис сдерживает Петю. Миша продолжает оправдываться, говорит, что это всё Ольга, она убила Волкова, она была его невестой, а он обошелся с ней как со шлюхой, заставил переспать с Томсоном, обещал жениться, но разве благородные господа женятся на шлюхах? Это она страницу из книги вырвала, чтоб его шантажировать, могут сами её спросить, она сейчас Тайно в номере Томсона живёт. Морис называет это каким-то бульварным романом. Петя просит следить за Мишей, если он солгал, то он сам придушит его. Петя отходит к Кате, спрашивает, могла бы Ольга убить его отца? Катя удивлена, так всё искусно спланировать? Нет, вряд ли. Петя рассказывает ей, что Ольга проживает тайно в номере Томсона. Катя удивлена. Обещает, что выяснит, но уже сегодня её здесь не будет. Петя целует её, говорит, что любит, Катя улыбается. Вера и Кеша входят в гостиную, в халатах. Кеша говорит, как он счастлив, на 7 небе. Вера холодна с ним, останавливает его ласки. Кеша не понимает, что с ней, ещё минуту назад она была совсем другой. Он же любит её, почему она так боится этих слов? Вера говорит, что пора спуститься на землю, не всё так гладко как ему кажется. Кеша говорит, что, по крайней мере, у неё есть слабость, это её тело, в отличие от неё, оно всегда бывает с ним откровенно. Таня и Митя идёт по больнице, рядом с палатой Киры. Таня строит планы на Рождество. Митя её не слушает. Говорит, что видел её с благодетелем. Таня не понимает, о ком он. Митя говорит о Николае Андросове. Спрашивает, зачем она попросила у него деньги? Думала, что он сам не достанет? Таня рассказывает, что всё было не так, просто она хотела продать своё фамильное кольцо, а Николай любезно предложил его купить, а потом она бы отдала ему деньги и вернула его. Вот и всё. Митя спрашивает, почему она ему ничего не сказала? Таня говорит, что она не могла сидеть сложа руки, надо было что-то делать. Митя отвечает, что это не оправдание. Таня и не оправдывается, она спасала их дочь. А Митя считает, что она предала своего мужа, зачем она вообще с ним живёт? Если считает его таким никчёмным человеком? Таня дотронулась до его плеча, хотела что-то сказать, но не сказала, отвернулась. Митя просто взял и ушёл. Ирина стоит у стойки администратора и говорит по телефону насчёт своего платья. Она очень довольна, что платье уже готово. Подходит Морис и говорит, что мадам Скарбек хочет её видеть. Мол, когда она садилась на стул, то порвала себе платье новое. Ира смеётся. Морис рассказывает, что из ножки стула торчал гвоздь. Ира соглашается, хорошо, они поменяют все стулья у мадам в номере. Морис говорит, что она отказывается выходить из-за платья. Ира отвечает, что заниматься этим не её обязанность, а Катина. Морис говорит, что мадам непременно хотела видеть Иру, т.к. боялась побеспокоить Катю в столь счастливый момент. Ира не поняла, о каком счастье Морис говорит. Морис рассказывает, что она снова с Петром, они так счастливы и всё такое. При этих словах Ира меняется в лице, говорит поспешно, что она всем займётся. У Мориса как-то сошла улыбка с губ, и он удалился, сказав, что пойдет, передаст всё мадам. У Иры слёзы в глазах. Катя стучится в номер Томсона, никто не открывает. Ольга в это время не знает, куда деться, в итоге садится на диван, берёт книгу в руки, говорит, чтоб входили. Катя вошла, спрашивает, что Ольга тут делает. Ольга нервничает, отвечает, что Джерри уехал в Питер, а она тут по хозяйству, при этом со стула убирает свои вещи. Катя говорит, что Томсон об этом не предупреждал, и она не понимает, на каком основании Ольга здесь, просит её покинуть отель, иначе у Кати будут неприятности. Она первый раз видит такой бардак в номере. Ольга говорит, что можно и так. Катя уходит. Кира лежит в палате, она проснулась, когда вошёл Коля. Он принёс ей игрушку, гусара. Потихоньку Коля и Кира подружились. Коля говорит, что дарит эту игрушку ей, когда он в детстве болел, то гусар помогал ему. Только она должна говорить с ним и петь ему. Кира спрашивает его, пел ли он в детстве? Коля отвечает, что да. Кира просит его спеть. Коля несколько смущается, говорит, что в последнее время не в голосе, он ничего не знает, кроме колыбельной. Но она же уже проснулась. Кира просит тогда спеть для этого гусара. Коля начинает петь. Несколько путается в словах, улыбается. Таня в это время стоит у входа и тоже улыбается, глядя на них. Коля играет с ней. Тут Кира замечает Таню. Коля оборачивается, приветствует её. Они немного говорят. Таня просит прощения у дочки, но ей нужно поговорить с Колей. Кира спрашивает, где папа. Таня отвечает, что он скоро будет, задерживается на работе. Они выходят из палаты. Таня спрашивает, зачем он пришёл. Коля отвечает, что пришёл к Кире, принёс ей игрушку. Таня просит больше не приходить его, от этих встреч будет больше боли, нежели радости. Коля говорит, что он сможет держать себя в руках, но ему необходимо видеть её. Таня не хочет этого, он разрушает её семью, у неё нет времени разбираться в его отношении к ней и в своём отношении к нему, дело ведь не только в нём. Таня во время разговора не смотрит на него, голос у неё несколько срывается, она волнуется. Ещё раз просит оставить её, уходит в спешке. Коля смотрит ей вслед, даже улыбнулся. Кеша в отеле, в ресторане, в отдельном месте, там уже накрыт столик, свечи. Входит Морис, принёс шампанского. Замечает свечи, мол, романтический ужин будет? Кеша говорит, что да. Он очень волнуется. Морис это замечает и говорит, что как будто от этого вечера зависит всё. Кеша отвечает, что от ответа этой дамы как раз всё и зависит. Морис спрашивает, когда подавать ужин? Кеша просит через полчаса. Морис уходит. Кеша берёт со стола коробочку с кольцом, смотрит на неё и улыбается в предвкушении ужина. Ира сидит одна в номере, в глазах слёзы. Говорит сама с собой. Почему так всегда, разве она не хороша для Пети? Почему он снова Катю выбрал, разве она хуже неё? Стоит у зеркала. Она никому не нужна, тогда ей незачем жить. Но они ещё об этом пожалеют, и Петя тоже. Взяла пистолет, выбирает на себе место, куда выстрелить, в голову не пойдёт, приставила пистолет к груди, закрыла глаза. Кеша в это время крутится перед зеркалом, весь в предвкушении встречи с Верой, поёт что-то, прихорашивается, не может на себя наглядеться. Тут он слышит выстрел, и быстро выбегает. Ольга выходит из лифта в холл отеля, с чемоданами. К ней подходит Петр, представляется. Говорит, что знает, она и его отец собирались пожениться. Ольга говорит, что да, было много планов, но теперь. Пётр говорит, что она всегда может рассчитывать на его помощь. Ольга собралась уходить, потом вернулась, плачется ему, мол, она в отчаянье, к мужу бывшему нет возврата, Сергей умер, ей негде жить. Пётр предлагает ей пожить у него. Ольга не может поверить своему счастью, соглашается. Она выходит, носильщик берёт её чемоданы, Петр смотрит ей вслед и улыбается. Задуманное получилось.
Екатерина: Он вернулся домой, в холодный и пустой дом, где никто не ждёт, но лучше быть там, чтобы никто не видел его раздавленным, разбитым на куски. Михаил при любых обстоятельствах старался не показывать другим свои слабости, что бы не случилось, пусть весь мир перевернётся, но никто не должен это увидеть, даже если ему самому станет хуже. Зажёг много свечей, хорошо растопил камин, но светлее и теплее не стало. Опустился в кресло, расставшись с остатками сил, и смотрел на огонь, не с тем, чтобы найти успокоение, цели не было абсолютно никакой, кто-то сидящий внутри и отвечающий за цели, мотивы, потребности, пропал, уснул, а может, и умер. Сознание как бы отключилось наполовину, хотя он по-прежнему всё чувствовал. Миша увидел в огне самого себя, и его будто стрела пронзила. Человек был в центре пламени, в наиболее горячей части, но при этом сохранял абсолютное спокойствие, не чувствовал боли. Реальный Миша, в отличии от «образа», явственно ощущал, как горит и сгорает до основания, быстро, одна ослепительно яркая вспышка, и всё, сплошная темнота и пустота. Одна мысль всё же появилась, но с тем, чтобы мучить, спасение было только в одном: убить свой разум и чувства. Только как это сделать? «Саша выбрала Игнатьева, и теперь принадлежит ему! Никто не давил на неё, не заставлял, не принуждал, она сама… Почему? Что за вопрос, он же идеальный образец, мечта любой девушки! Любой… Значит, и Саши тоже?! Я думал, что она другая… Что никому не способна причинить боль, смертельно ранить … Саша ангел, или мне так казалось, потому что она похожа на мою Анну?!» «Вот именно, она предала тебя, подло обманывала, взволновала душу, открыла все раны, и оставила погибать! Ты же сам это чувствуешь, чувствуешь, как уходит то, что называл своей маленькой тайной жизнью, ты умираешь во второй раз… Обе твои половины, и пленник, и надзиратель, увы, никто не выживет. А я ведь предупреждал, говорил, как Саша опасна для тебя, хотел спасти, но ты упорствовал и не слушал!» Демон злорадствовал, наблюдая за происходящим, готовясь с наслаждением прочесть Мишины мысли. «Ещё немного, и он возненавидит свою спасительницу!» Но почему-то случилось совсем другое: единственный, кого Миша по-настоящему ненавидел, так это самого себя. А в её непогрешимость верил так же, если не сильнее, эту веру поколебать не удалось. - Нет, Саша не может быть такой жестокой, она просто сделала свой выбор, разве можно злиться и ненавидеть свободного человека за его выбор, даже если он не в твою пользу?! Это всё я, сам ничего не дал ей, а теперь что-то требую взамен?! Требую её любовь и нежное сердце, потому что своего собственного нет?! Я морального права на это не имею! Поэтому не должен обвинять Сашу ни в чём, и плохо думать о ней. Она не виновата, и Дмитрий тоже, всё так сложилось, потому что сам «человек без сердца» так захотел! А на самом деле захотел ли? Чего ты добиваешься своими чудовищными поступками и такой жизнью, Воронцов?! Чего ты хочешь?! «Не смей задавать себе этот вопрос! Сейчас я быстро отучу тебя думать самостоятельно!» - пригрозил демон. Опять начался тот приступ сильнейшей боли в руке, будто Миша сам поднёс её к огню, горящему в камине. Ожидания Азельса не оправдались, на фоне общего «убитого» состояния Миша почти не заметил каких-то особенных изменений, и не прекратил думать самостоятельно. - Сам сделал так, что в почве, куда ещё не бросили семян, уже ничего никогда не вырастет! Чем отвечал на попытки Саши преодолеть выстроенную мной стену? Холодностью и ложью. Пройти сквозь неё могут привидения, а Саша живая. Со мной рядом только мёртвые: Аня и папа. Неужели и ей приготовил такую же участь?! Нет, не потерять, а защитить её от себя этим льдом, если Саша приблизится, то только нанесёт себе рану! Этот её выбор - ни что иное, как спасение от тех бед и опасностей, которые ожидали Сашу на моей дороге, спасение для неё — стало моей гибелью. Это правильно, так должно было быть ещё пять лет назад, умереть должен был я. Не встретил бы Сашу, избежал бы этого всего. Сейчас расплачиваюсь таким образом за то, что не принёс себя в жертву. Но назад дороги нет. Мы всё же встретились, встреча с прошлым, и как теперь дальше жить? Как забыть её и то немногое, что было? Убить свою память! Хочу этого даже сильнее, чем тогда, Анна умерла, и воспоминания её не вернут, а Сашенька жива, и нам придётся встречаться… Видеть её с Дмитрием, нет, я не смогу, это невыносимо! Саша, ты так близко, и в то же время далеко, теперь недосягаема для меня, но это значит, в безопасности… Может быть, со временем осознаю, что тебе действительно хорошо и спокойно без меня, что ты счастлива, станет легче, исчезнет эта горечь, отравляющая изнутри, то светлое, что во мне ещё осталось… «Я и сейчас тебя вижу, как только закрываю глаза, можно любоваться, говорить слова любви, и даже подойти совсем близко, одно запрещено — прикоснуться, растаешь, как снежинка в ладони», — думал Миша, чувствуя, что его переполняет нежность. Видя всё это, демон понял, что все попытки очернить Сашу провалятся, натолкнувшись на волну любви. Любовь - один из самых серьёзных его врагов. Действовать приходилось иными методами. «Если не получается заставить его ненавидеть её, тогда пусть ненавидит себя. Это легко устроить». Михаил, тем временем, чтобы как-то облегчить состояние, переключился на мысли о своём «счастливом» сопернике. И всё равно рассматривал Митю, постоянно упоминая Сашу, как бы через призму своей любви к ней. - Дмитрий Игнатьев, он тоже не виноват,… Разве он отвечает за чувства Саши?! Человек сам властвует над своими чувствами, распоряжается ими, как хочет. Сам решает: любить кого-то или ненавидеть. Ненавидеть его за то, что Саша отдала ему сердце?! Что за бред, мерзость какая-то, только последний мерзавец и отъявленный эгоист может так думать!. «Видимо, я ещё не дошел до крайней степени… И возможность спастись ещё есть, вот только где взять желание?» Он действовал в меру своих сил, с неизменным благородством и тактом: старался завоевать её внимание, красиво ухаживал, в общем, делал всё, что делают все нормальные люди… Я же поступал с точностью наоборот: пытался заставить Сашу изменить свою сущность, быть такой, как Анна, хотя отличий не так много, постоянно давил на неё, ломал характер, и даже шантажировал! Не важно, какими мотивами эти действия были вызваны, всё равно это подло и недостойно! Я её просто недостоин, и не смог бы выиграть в честной борьбе. Закономерно, что Саша выбрала Игнатьева. Он же весь состоит из достоинств, а я наоборот: практически одни проблемы и недостатки. «И всё-таки, что-то такое она во мне нашла, за что можно полюбить даже бессердечного? Ведь любовь была, я чувствовал её, такую невесомую и беззащитную, даже сквозь плотную стену…» «И что ты сделал с этой любовью…?» - Убил! Своим показным безразличием и чёрствостью! И ничем это не оправдаешь! Ничем, слышишь! Убил одним несильным ударом, нисколько не задумываясь над тем, что делаешь! Любовь, она же, как дитя, о ней нужно заботиться, холить и лелеять … А я убил… Нет и не может быть мне прощения! Миша потянулся к винным бутылкам, представляя, что там смертельный яд, вот оно, средство убить ненавистную злодейку память и всего себя. Хотелось заплакать, но не смог, и впервые так сильно этого испугался. «От этого лучше уберечь драгоценного хозяина, а то сделает с собой что-нибудь, и не видать мне свободы», - подумал демон, и нашёл только одно средство удержать Мишу от этого: отвлечь и хорошенько напугать. - Опять… Этот шум, голоса… Что за чёрт?! Вино… Так оно не действует. Я просто схожу с ума! Прекратите, оставьте меня в покое! Оставьте! Не хочу слышать, я вам не верю! Замолчите! Вас нет, я здесь один, совсем один! Замолчите, я приказываю замолчать! Слышались же ему голоса Саши и Дмитрия. Она проклинала, а он злобно смеялся. Потом они вместе говорили о том, как сильно любят друг друга, как счастливы вместе. Это довело его до исступления, в воображаемые тени счастливых влюблённых летело всё, что только попадалось Мише под руку. Злость и жгучая ревность придавали сил. Измотав себя подобным образом, он рухнул на пол, как мёртвый. В тот момент явился Павел, если бы не свойственная призраком некая отстранённость от реального мира и людских переживаний, он был бы в ужасе от такой картины. «Миша, что же ты с собой делаешь? Растрачиваешь силы не на борьбу с ним, а на самомучение! Так ничего не получится, но я сделаю всё, чтобы помочь, затем и пришёл. Только бы не напугать его, у меня ведь всего одна попытка…» « Миша, ты слышишь меня?... Миша…» Гул звериных голосов раздался снова, и быстро разбудил его, если такое состояние можно принять за сон. - Оставьте меня… Чего вам ещё нужно, чтоб я сошёл с ума, или лучше умер? Иногда я и сам желаю этого… Прекратите! Ничего не хочу слышать! Оставьте меня в покое! Убирайтесь! «Так он меня не услышит, ничего не поймёт, придётся показаться…» Призрак явил свой облик, и все прочие голоса мгновенно смолкли. Павел Воронцов выглядел спокойным и умиротворённым, таким, как в жизни. Миша протирал глаза и жмурился, сидя на полу, на какое то время совсем потерял чувство реальности. Заговорить смог не сразу, но к отцу у него было много вопросов, это помогло перебороть страх. - Я что, умер, и поэтому… - Не говори так… Ты часто думаешь о смерти, это очень плохо, она ведь может прийти, если так настойчиво звать… - А ты разве её не звал?! Ты же себя убил! Как ты мог бросить нас с мамой?! Оставить одних! Как ты решился на такое?! Ты о нас подумал? НЕТ! Только о себе, сделал это, чтоб тебе было легче! Думал о чём угодно, только не обо мне, не о моих чувствах! Не подумал, как мы будем жить без тебя, как я буду жить? Я и не живу, как видишь… Как же это больно, когда те, кого ты любишь, бросают… Вот так, даже не пытаясь ничего объяснить! - Со временем ты поймёшь причины, поймешь, что я вас любил и хотел спасти… - Со временем, опять проклятое время! Я уже не маленький, объясни всё сейчас, или убирайся! Говоришь, хотел спасти,… Да если бы таким способом можно было кого-то спасти, я бы сам с удовольствием это сделал! - Миша, не надо так, я понимаю, ты имеешь полное право возненавидеть меня и отвернуться. - Отвернусь и возненавижу, если прямо сейчас не скажешь всю правду! - Мальчик мой, я бы очень хотел всё сказать, больше не могу смотреть, как ты себя мучаешь… Но не имею права, ты примешь правду, только если узнаешь её сам… - Уходи! Уходи сейчас же! Ты ведь и пришёл, чтобы сделать мне ещё больнее! Исчезни! Видеть тебя не могу! Исчезни и знай, что я никогда тебя не прощу! Никогда!! Михаил отвернулся от него, годами копившаяся обида была только что выплеснута, ему стало легче, остались только слёзы. - Нет! Не бросай меня, пожалуйста… Говори что хочешь, кричи, ругай меня, только останься! - Не дотрагивайся, иначе я правда исчезну… - Папа, мне так тебя не хватает… - Знаю, но я же рядом, чаще вспоминай наши вечера в Отрадном, и то, чему я тебя учил, тогда тебе легче откроются ответы на волнующие вопросы, и сразу почувствуешь моё присутствие. - Отец, я дал тебе слово дойти до правды, и не могу его не сдержать, но эти поиски сводят меня с ума. - Миша, тебя сводят с ума не поиски, а тот, кто мешает их вести, кто закрывает твои глаза и внушает тебе злобные мысли, заставляет делать не то, чего ты на самом деле хочешь… - Закрывает глаза… Внушает мысли… Как это? Что ты хочешь этим сказать? - Ты видишь вещи не совсем такими, какие они есть… Из-за этого тебя преследуют несчастья. - Нет,… Прости, но я считаю иначе, дело не в каком-то сглазе, или как это ещё называется… Просто я изменился, очень сильно, и не в лучшую сторону… А ты запомнил меня ребёнком, вот и винишь в моих проблемах нечто… Прости, что разочаровал… - Что ты говоришь, я не разочаровался в тебе, нет, и знаю, каким добрым, открытым человеком ты можешь быть. - Раньше был, а сейчас нет, сам создал себя таким, и видимо, так привык, что не хочу меняться. - Помнишь наш последний разговор и то, что я просил никогда не делать? - Никогда не причинять боли людям… И ещё не повторять твоих ошибок, а свои стараться вовремя исправлять. - Верно. Память у тебя и сейчас отличная! Миша только тяжело вздохнул, услышав комплимент в адрес зловредной памяти. - Папа, я ведь подвел тебя,… Нет, дослушай, не перебивай, всё, что ты скажешь, чтобы переубедить, это только от того, что я твой сын, и ты любишь меня,.. Ты так много сделал, чтобы из непутёвого мальчишки, не наделённого никакими способностями, кроме упорства, вышел какой-то толк, я, как мог, старался оправдать ваши с мамой ожидания. В чём-то мне это удавалось, но в самом главном я ошибался, непростительно и постоянно, вот и сейчас понимаю, что ошибаюсь, но что-то есть, какое-то препятствие, барьер… Так будет всю жизнь, потому что я не знаю, как свернуть с этой дороги ошибок! - Сын, сейчас я вижу: ты мыслишь сам, это твои мысли, пусть немного странные, где-то чуть неправильные, но, что важно, они твои, а не чужие, в них отражаешься ты, такой, какой есть на самом деле, как в хорошем зеркале. Ты прав, препятствие есть, барьер существует, запомни: не ты его выстроил, но способен разрушить и обрести подлинную свободу. Единственное, что нужно, это научиться отделять свои мысли (какими неказистыми они бы ни казались), от чужих, которые могут быть внешне правильными и логичными, но внутренне вредными, и очень опасными для разума и души. - Чужие мысли… Наверное, ты прав, иногда я даже голоса слышу… Неужели я правда схожу с ума? — шептал Миша со слезами на глазах, смотрел на отца с надеждой получить хоть какой-то ответ. — Но я также слышал и твой голос, что всё это значит? - Миша… — Павел посмотрел на перстень и спросил. — Он тебе помогает? - Да, конечно, и я всегда буду носить его, как и обещал… Но иногда случается то, чему нет объяснения… — Миша никак не мог подобрать правильные слова, казалось, что если он скажет что-то плохое про оберег семьи, который много раз выручал его, то обидит отца. - Ты хотел сказать: случаются приступы, возникает такое чувство, будто рука в огне, верно? - У тебя тоже было что-то подобное?… Павел молчал, но всё было понятно. - Когда я просил не делать зла людям, прежде всего это касалось трёх вещей: не становится причиной смерти женщины, не предавать друга и не лжесвидетельствовать, иначе страшное проклятье… Миша похолодел, как только смысл этих слов достиг его сознания, будто сам в одно мгновение стал таким же привидением, как отец. «Что же из этого ты сделал, папа? А если всё? И не нашёл другого спасения от проклятья, кроме как… О Господи, нет!» Отец прочитал его мысли. - Страшные, сводящие с ума, голоса и эти приступы - это и есть проклятье? Павел снова молчал, Миша воспринял это молчание, как положительный ответ. «Лгать я уже не способен, но узнать, что именно составляет суть проклятья, Миша ещё не готов, знать, что ему уготовано, если не справится… Нет, пусть думает так, иначе ему не удастся спастись». Михаил заговорил, показывая полное понимание и принятие всего, только бы он не молчал, а ответил хоть как-нибудь, убеждал отца в том, что самому станет легче, если открыться.
Екатерина: - А что из этого сделал ты?… Если из-за этого проклятья ты… Застрелился … Я пойму, обещаю, что, по крайней мере, постараюсь,… Откажусь искать какую-то другую правду, которая мне бы понравилась больше,… Не стану искать виноватых… Не надо слов, просто подай знак… Пожалуйста… - Не могу, это запрещено. Меня накажут, запретят приходить к тебе и незримо помогать, я всегда старался делать это, не только сейчас, но и раньше. Ты же чувствовал мою помощь, правда? Другие, оказавшись там, всё забывают, и своих близких тоже, обретают абсолютный покой… А я так не могу, потому что оставил тебя здесь,… Искупая вину, пытаюсь помогать тебе, в меру тех сил, какие есть, но они тоже имеют пределы. Миша, я не смогу успокоиться до тех пор, пока с тобой происходит всё это, пока ты ведёшь такую жизнь, изменить всё можешь только ты сам, тебе хотят помочь многие люди, но прежде надо самому что-то изменить в себе и своей жизни. Не молчи, я хочу видеть, согласен ли ты с этим, а не просто навязывать, только потому, что я твой отец и знаю, что для тебя лучше. Я же всегда так тебя воспитывал, свободным, чтобы ты мог принимать решения сам, не поддаваясь никакому давлению. - Прости, что я так этому и не научился… - Ты обещал узнать правду о том, что со мной случилось, и даже поклялся, я освобождаю тебя от этой клятвы, и прошу дать другую, более важную… - Можешь требовать любой клятвы! Я согласен на всё! - Поклянись, что будешь бороться, бороться за свою свободу и счастье. Оно у тебя обязательно будет, как только уйдёшь из плена. Борись, несмотря ни на что, даже если никто вокруг не верит в твою победу, или нет сил, главное - не останавливаться ни на минуту, всё, что завоёвано, слишком легко растерять. Чтобы ты мог бороться, узнать правду необходимо, но это не самое главное, она может и не принести облегчения. Помни, я буду горд и счастлив, зная, что у ты живёшь в гармонии с миром и самим собой. - А не слишком ли поздно начинать эту борьбу? Я ведь уже, кажется, сделал всё… Я стал причиной смерти Анечки, я предал Дмитрия, а сколько раз лгал за свою жизнь, уже и не помню, даже несмотря на отменную память! Это же значит, что я тебя уже подвел… Обманул твои надежды… Прости, прости меня! - Нет, ещё не поздно, есть надежда, Аню не вернуть, но Дмитрия ты не предал, и не лжесвидетельствовал, я же постоянно наблюдаю за тобой, и знаю всё, даже то, о чём ты не догадываешься. - А как же Вера? Я же отнял её у него,… И потом, она наложила на себя руки! - Веру ты не отнимал, она сама тебя выбрала, потому что так должно было быть. - И её самоубийство тоже должно было быть?! - Не могу ответить на твой вопрос. Мы ушли от главного, надежда есть, тебе поможет Саша… - Нет не поможет, она выбрала Дмитрия, и это правильно, зачем ей такой, как я, который слышит всякие голоса, видит вещи не такими, как они есть, и принимает чужие мысли за свои, она достойна самого лучшего. - Может, для неё ты и есть самый лучший, настоящий ты, со своими мыслями, поступками, видением мира. - Допустим, ты прав, но почему же тогда Саша выбрала его? - Может, просто ошиблась? Ну, так покажи ей эту ошибку, она может ошибаться, как всякий человек. Борись за Сашу, и если ты её любишь, не нужно каждый раз готовиться к чему-то глобальному, просто быть рядом -это уже немало. - Я боюсь, что однажды не уберегу её, как Анну, даже сон такой снится, постоянно, каждую ночь, выбираю между ними, и каким бы ни был мой выбор, всё всегда заканчивается жертвами. Потому и убедил себя в том, что должен быть как можно дальше от неё, любить на расстоянии. - Любить на расстоянии, в разлуке, можно, а вот заботиться и оберегать - нет, запомни это. Саша, возможно, что-то решила, но ты ещё не сказал своего слова, и ни в коем случае не молчи сейчас, чтобы в будущем не кричать в мёртвой тишине. Решать вы будете вместе, у вас на двоих одна судьба, и одна тайна. Сынок, ты, правда, понял, о чём я? Не обманывай меня, только хуже сделаешь себе и ей, не старайся казаться лучше, чем ты есть, это только сильнее испортит. - Правда… Правда понял, я уже знаю, что такое кричать в тишине. Павел посмотрел в глаза сыну, такие ясные, тёмно-синие, с лёгким, чуть уловимым блеском, и никаких следов тьмы… - Только теперь я спрашиваю об этом: ты клянёшься бороться? Не требую победить, но приложить все возможные усилия, сделать всё, ничего не жалеть для одной только этой победы, потому что она важнее других. Если ты обретёшь внутреннюю свободу, то сможешь сделать свою жизнь такой, какой захочешь, выковать счастье таким, каким его представляете ты и Саша. Как в той притче, помнишь? - Я буду бороться, клянусь тебе! Только с кем, и как? - Оружие назову: это вера в себя и в свою силу. А врага ты увидишь сам, за какой бы маской не скрывался, он проявит себя, главное, с первых мгновений не испугаться. - Ты сейчас уйдёшь, и я всё забуду, да? - Память избирательна, останется то, что тебе необходимо знать и понять на данный момент, остальное придёт, когда ты будешь готов. Помни о клятве. - Папа… Обещаю тебе, что справлюсь, всё выдержу, исправлю ошибки, и выиграю эту битву за нас двоих…Только не уходи, побудь со мной… Не бросай снова, ты нужен мне… Миша открыл глаза и огляделся по сторонам, вокруг был такой же беспорядок, груды битого стекла и не опознаваемого мусора из разных вещей. «Неужели всё это только приснилось? Нет, невозможно, это не сон, а было на самом деле… Мы же разговаривали, достаточно только вспомнить, о чём… Это и будет доказательством. Вспомнить, вспомнить!» К своему ужасу, он вдруг понял, что не может этого сделать, в этот раз память решила сыграть с ним злую шутку. Увлечённый своими переживаниями, Миша даже не заметил, что уже не один, и воспринял это открытие болезненно. - Никита… Ты… что здесь делаешь? - Стерегу твой сон, дружище…, Вообще-то, пришёл поговорить, извини, что так поздно, но это важно, захожу, а здесь будто ураган прошёлся, и в центре урагана ты спишь беспокойным сном. Хотел разбудить, но передумал, решил дождаться, пока ты сам. Понимаю, почему ты упорно не хотел просыпаться, тебе ведь снился отец. - Не снился, можешь не верить, но я видел его, говорил с ним… - Конечно, видел, в таком состоянии можно видеть и говорить с кем угодно… — снисходительно произнёс Орлов, и покосился на пустые бутылки. - Ты думаешь, что это всё - пьяные галлюцинации?! Нет! Я видел отца, это было на самом деле, вино здесь ни при чём… Конечно, проще объяснить это тем, что я напился, и затуманенное сознание выкинуло вот такой фокус! Но это не так, отец действительно приходил ко мне, чтобы помочь. А ты, убеждённый материалист, конечно же, не веришь, не все видят призраков, и для этого не обязательно быть сумасшедшим или напиваться до потери сознания! Он приходил ко мне, и поэтому только я его увидел, никто не заставит меня думать иначе! - Я слышал, как ты разговаривал во сне, клялся ему бороться и выиграть какую-то битву… Вид здесь такой, будто битва уже состоялась… И кто же победил? - Зачем что-то объяснять, если ты всё равно не поверишь ни единому моему слову, сочтёшь это пьяной фантазией… - Миша, я не хочу обижать тебя, но ты же понимаешь…, То, о чём ты говоришь, невозможно. Это за гранью человеческого понимания… Поверить в подобное очень трудно. - А мне плевать, не собираюсь убеждать тебя или ещё кого-то, достаточно того, что я сам в это верю! Верю в то, что он рядом, и помогает мне, если бы не эта помощь, я бы давно сдался, и решил все свои проблемы вот таким способом. Миша обнаружил в груде хлама маленький револьвер, открыл барабан: все шесть пуль на месте. Никита сам почувствовал, что сходит с ума, раньше он никогда бы не подумал, что Воронцов способен на такое, но, учитывая то новое, что узнал о своём друге за это время, прогноз был неблагоприятным. Ощущение того, что, если не вмешаться, не остановить его, то произойдёт страшное, быстро превратилось в уверенность. - Не смей этого делать, сейчас же положи пистолет! Даже не думай об этом! Так ты ничего не решишь! Смерть никогда не решает проблем, она только создаёт их! - А зачем думать, если можно просто нажать на курок, и легко избавиться от чужих мыслей, вместе со своими, если они вообще есть. - Ты обещал бороться, а если сделаешь это, значит, поступил, как трус, сдался! Остановись, прошу тебя! Подумай о своём отце! Разве такой судьбы он для тебя желал?! Нет, какой угодно, но только не такой, и ты это знаешь! Ведь ты же говорил с ним,… Пусть я в это не могу поверить, но ты же веришь… Верь, и никого не слушай, даже меня, верь в то, что он рядом. Если так, то он сейчас наблюдает, как ты стоишь в одном шаге от бездны… Верь, если эта вера удерживает тебя от таких глупостей, то она имеет право на существование. Верь во всё, что хочешь, только не делай этого! В ответ на это раздался горький смех. - Никита, ты правда решил, что я сейчас застрелюсь? - Правда, Мишель, не пугай меня так больше, пожалуйста! - Ну конечно, все вы так думаете, считаете меня настолько слабым, что другого выхода я не найду, кроме как пустить себе пулю! Уже решили для себя, что именно так случится, и только ждёте, когда, когда же такой трус, как я, на это решится! Разочарую, не будет этого, не будет, можете не ждать! Ничто не заставит меня так поступить, и дело вовсе не в страхе отцовского примера, нет. Просто жизнь - это лучшее наказание, а с пулей в голове ты уже ничего не чувствуешь, и тебе всё равно, что происходит вокруг. Так что не ждите, и не пытайтесь заставить, не получится, не дамся вам, слышите, не дамся! Вы меня не получите! «Вот это настоящий пьяный бред, об отце он говорил так уверенно и складно, а сейчас несёт такую чушь!» - Мишель… Успокойся, не надо так, ты меня пугаешь, понимаю, есть некто, желающий твоей смерти, но он точно не среди нас, можешь быть уверен. Мы друзья, и переживаем всё, что с тобой происходит, твои беды - это наши беды, твои радости - наши радости… Ты просил не говорить за всех, хорошо, скажу за себя, что бы ни случилось, ты можешь на меня рассчитывать. - Если ты дорожишь нашей дружбой, то давай закроем тему с призраками, если не веришь, не верь, но и не пытайся убедить в обратном. Обещаешь? - Обещаю. А теперь позволь узнать, что всё-таки случилось? В чём причина такого ужасного состояния? Только не говори, что к этим бутылкам ты не притрагивался, не поверю. - Больше не притронусь! Чтоб выплеснуть свою злость, Миша с наслаждением принялся расстреливать пустые бутылки. Когда приятная процедура закончилась, ему стало легче, даже голова почти не болела. - Спрашиваешь, в чём причина… Ответ прост, Саша сказала «Да» Игнатьеву. - Сказала «да» Игнатьеву? О чём ты толкуешь? - Не притворяйся, будто не понял, Дмитрий признался ей в любви, и Саша… ответила ему взаимностью. - Как? Как такое возможно? Как она могла сознательно совершить такую страшную ошибку? Мишель, ты случайно ничего не перепутал, может, что-то неправильно понял? - Перепутал! Понял неправильно! Я всё слышал и видел, видел то, что всё объясняет лучше, чем слова. Она позволила ему себя поцеловать! Это значит, что Саша любит Дмитрия, а я здесь третий лишний. - Что сейчас намерен делать? - А что я могу? - Ну, нельзя же просто сидеть здесь и жалеть себя. Не поверю, что ты сдашься без боя и легко отдашь Сашу ему. - «Отдашь»! Саша не вещь, которую можно запросто передавать из рук в руки, она человек, и сделала свободный выбор. Что же я могу сделать, если он не в мою пользу? - Поговори с ней, расскажи о своих чувствах. Объясни всё причины, по которым ты поступал именно так, а не иначе… Она поймёт. - Легко сказать, объясни причины,… Что и как я должен ей объяснить?! Что делать, если сам не понимаю этих причин? Не понимаю, почему совершал те или иные поступки,… Сейчас ты опять будешь думать, что я не в себе, но такое чувство, будто всё это делал не я, а кто-то другой…Кто-то диктовал условия, которые я безропотно принимал, думал, что поступаю правильно, а в действительности ошибался, и с каждым шагом уходил всё дальше по дороге ошибок… И это ощущение, что всё не так, всё плохо, и усталость от жизни, всё объяснимо, ведь проживаешь не свою жизнь, а чужую. Делаешь не то, что на самом деле хочешь, видишь вещи не такими, как есть,… Отец был прав, как же он был прав! Все это время я так жил наполовину, чувствовал наполовину, и эти половинчатые чувства не были настолько сильны, чтобы возобладать, полностью разорвать этот плен… В действительности не был свободен, только воображал себя хозяином собственной судьбы… Это иллюзия, да такая, что сразу не распознаешь, я и не собирался, верил безоговорочно в то, что поступаю так, потому что необходимо, это единственный правильный путь. Он же завёл меня в никуда! Отказывался от счастья, считая, что не заслуживаю его. Откуда появилась эта мысль? Почему внушил её себе так, что нужно было лишиться своего шанса на счастье, чтобы понять, насколько оно мне нужно?! Вот они, чужие мысли, чужие желания, позволил им возобладать над собой, и получился такой результат, жизнь разбита на куски. Сам отдал право решать за меня, чтобы не пришлось выбирать, и кто-то с удовольствием им воспользовался, решал, какой будет моя жизнь, какие поступки буду совершать, как думать и что чувствовать. Так и получился человек без сердца, на самом деле его нет, он существует лишь для того, чтобы никто не видел, как я с закрытыми глазами послушно иду куда-то за грань… «Молодец, сынок, ты близок к истине, трудно признавать над собой чью-то власть, но это необходимо, чтобы тьма ушла, ещё немного, и враг станет виден». «Битва ещё только начинается! Что у тебя есть против меня? Ничего. Ничего в тебе нет, никаких особых способностей, никакой силы, и верить тебе не во что. Отец дал тебе оружие, но нужно научиться им пользоваться, то, что он здесь наговорил, это его слова, твоими они стали, не пропустил их через себя, и я не могу позволить тебе сделать это. Ты не твой отец, и непременно проиграешь! Из нас двоих свободу получу только я!» - И каков же выход? — спросил Орлов. Он решительно ничего не понимал, и счёл самым правильным соглашаться с ним во всём. - Даже если уже ничего невозможно исправить, я больше не буду куклой в чужих руках! Никому не позволю решать мою судьбу! Сам накажу себя, или же помилую, сам! Больше никогда не буду никого слушать! Как только Миша это произнёс, перстень загорелся красным огнём, из чёрного опала вырывались искры. Он снова ощутил, что горит в огне, ясно понимал, что этой пытке не будет конца, прекратить мучения можно двумя способами. Первый — покориться и продолжить жить, как раньше, забыть обо всём. Второй — доказать неизвестному противнику и самому себе, что ты сильнее, перебороть неведомую силу чёрного опала, который из союзника вдруг превратился во врага. Никита вглядывался в искажённое болью лицо своего друга, ему приходилось видеть много страшного и ужасного, но такого никогда в жизни. Хуже всего то, что он вынужден пребывать в ненавистной для себя роли простого наблюдателя. - Миша, что происходит? Тебе плохо? - Всё хорошо… Не бойся, а лучше уйди, уйди, не хочу, чтоб ты это видел! - С места не двинусь, пока не выясню, что происходит, и не помогу. - Ты не можешь мне помочь…, Никто не может, я должен бороться сам! - Хорошо, хорошо, ты сильный, сам справишься, только не сдавайся… Держись. Миша отвернулся от Никиты, чтобы не слишком сильно его волновать, потому как с надеждой уговорить его уйти он расстался. - Думаешь, эти приступы заставят меня подчиниться?! Ошибаешься! Не надейся, я всё стерплю, скорее умру, чем снова стану исполнителем чужой воли! Меня не сломаешь, даже ему не удалось этого сделать! «Посмотрим, надолго ли тебя хватит…» «Вот оно, это проклятье! Тот ужас, что с ним творится, невозможно объяснить ничем иным! Лейла предупреждала, а я не верил, не верил, пока сам не увидел, своими глазами! И вот теперь вынужден смотреть, как погибает мой друг, потому что ничем не могу помочь!» - в отчаянии думал Орлов. «Я не могу, но она может, нужно сделать всё, чтобы они встретились как можно скорее, и не важно, готов Миша или нет, промедление смерти подобно… Лейла шувани, по-цыгански это значит ведьма, уверен, что по долгу «службы» она с подобным сталкивается чуть ли не каждый день. Никита посмотрел на пылающий перстень, и на мгновение увидел в камне нечто, чисто механически перекрестился, подумав: «Лейла была права, в камне есть нечто, только что видел… Если есть кто-то на небе, прекрати это поскорее, иначе мы оба сойдём с ума!». Сколько длился этот странный бой, больше похожий на самоистязание, неизвестно, минуты никто не считал, оба были заняты более важным. Миша сконцентрировался на своих ощущениях, и забыл об остальном, для того, чтобы стало легче, он даже крепко зажмурился. Никита, потерявший веру в бога на войне, сейчас шепотом твердил что-то, похожее на молитву. «Может, сделать то, о чём ты говорил, и закрыть ему глаза…» «Не смей, оставь моего мальчика в покое! Признай, что проиграл, Миша сильнее тебя!» «Нет в нём никакой силы, одно сплошное упрямство. За мной остался последний ход, смотри, Паша, только осторожней, не умри во второй раз…» Михаил не выдержал, вскрикнул от боли и открыл глаза, но ничего не увидел, абсолютно ничего, вокруг только тьма и пустота. - Никита… Что же происходит? Кажется, я ничего не вижу… - Опять меня пугаешь… Или разыгрываешь так же, как с пистолетом? - Не разыгрываю… Я правда ничего не вижу! Ничего, абсолютно! Только темнота… Что всё это значит?! Скажи мне… - Не знаю, что и думать… Орлов всматривался в глаза Миши, и что-то такое в них всё-таки нашёл, странное чувство вдруг охватило его, материалист понемногу начал верить в необъяснимое, верить в проклятье, потому что оно происходило здесь и сейчас, проявлялось так ярко, что не заметить нельзя. К его душе уже подкрадывалась эта страшная вера в магическую слепоту, объяснить всё можно было только магией, ибо естественных причин к ней не было. - Мишель… Что с твоими глазами? - Убедился, что я прав… Я ослеп, вот что отец имел в виду, говоря, что тьма закрывает мои глаза! Раньше видел вещи не такими, как они есть, а теперь совсем ничего не вижу! - Не надо отчаиваться… Ты же сам говорил, что не сдашься, нельзя сдаваться, борись с этим как-нибудь, пожалуйста,… Это же очередное испытание, это временно, всё пройдёт! - А если нет, если на всю жизнь… Ослеп, потому что ничего не замечал, не видел самого главного, и теперь уже не увижу… - Прекрати! Прекрати говорить глупости сейчас же! Может быть, это какая-нибудь иллюзия, обман, и в действительности эта слепота не настоящая? Вдруг достаточно сделать над собой усилие, и это колдовство разрушится? - Колдовство… Ты же никогда не верил в такое? - А сейчас, глядя на тебя, готов верить во что угодно, в колдовство, в проклятья, и даже в призраков, если это хоть как-то поможет. - Проклятье… Я знаю о нём, видимо, оно передавалось в нашем роду вместе с кольцом. - Ты думаешь, причина всего именно в перстне? Но он ведь должен помогать, а не уничтожать своего хозяина? - Он помогает до определённого момента…, жертвой этого проклятья уже стал мой отец, а я, как видишь, следующий и последний.
Екатерина: «Ну, вот и произошло то, что должно было случиться: твой драгоценный сын сдался. Я победил, и могу сделать с ним всё, что угодно». «Если убьёшь его, долгожданной свободы не получишь. Ничего не выиграешь». «Да, но смогу наконец-то отомстить тебе, единственному дерзнувшему пойти против меня. Возомнил себя сверхчеловеком, только потому, что тебе была дана возможность читать судьбу по знакам». «Свобода дороже мести, проклятье исполняется определённым образом, оно мало зависит от твоих личных желаний, и главное, у Миши ещё есть время всё исправить». «А у меня, соответственно, есть время добавить в картину два последних штриха: предательство и лжесвидетельствование…» «Убери тьму с его глаз, сейчас же!» «Ты не можешь мне приказать, к большому сожалению для твоего сынишки…» «Но я могу это сделать, и приказываю, верни всё на свои места, ты не имеешь права так влиять на его будущее», — заявила Судьба. — «Признай, что эту битву ты проиграл, не войну, но важную битву, и потому оставишь его на время. А я посмотрю, способен ли Воронцов-младший сам принимать правильные решения, сделает ли он то, что клятвенно обещал: бороться за счастье и никого не слушать. Если нет, ты вернёшься и продолжишь свои попытки, а если да, то извини, не видать тебе свободы». «Как долго всё это продлится?» - спросил Азельс. «Ровно до тех пор, пока Михаил верит Саше, ведь именно она пробудила в нём эту жажду свободы». «Хорошо, для меня, в любом случае, не всё потеряно». - Кажется, всё прошло… Я снова вижу, какое же это счастье! Нет больше никакой тьмы, я свободен! - Ну вот, я же говорил, что это временно..., нужно было выдержать, и ты справился! - Несколько минут я точно ничего не видел, совсем…. - Главное, что сейчас всё в порядке. Ты хорошо себя чувствуешь, Мишель? - Это звучит странно, но никогда раньше не чувствовал себя лучше, чем сейчас! Только… - Что только, что-то ещё не так? - Никита, у меня к тебе просьба… - Можешь не говорить, и так понятно, всё, что здесь произошло, останется строго между нами. Никто никогда ничего не узнает, обещаю! - Будет ещё лучше, если ты сам поскорее забудешь весь этот кошмар, у тебя и своих проблем достаточно, не лезь мои. - Постараюсь! - Ловлю на слове, а теперь скажи о том, зачём пришёл, что мы всё обо мне. - Тогда поговорим о Саше. - Зачем, зачем ты меня мучаешь? - И в мыслях не было, дело в том, что она приедет ко мне в имение, чтобы учиться верховой езде, и учить её, конечно же, будешь ты. Я почти так ей и сказал, когда вручал подарок… - Почему я? - А про Звёздочку с её «милыми чудачествами» уже забыл? Только ты способен вправить мозги этой дикарке, помнишь, о чём мы договорились, ты в ответе за Сашу, и если с ней что-нибудь случится… - Если с Сашей что-нибудь случится, я сойду с ума по-настоящему… - Ну, вот и нашлась причина приехать ко мне в имение, и научить её ладить со Звёздочкой. - Только для этого и приеду, нет других причин, она же любит Игнатьева… - Ожил при словах о ней, а сейчас опять грустишь… Я понимаю причины, но всё-таки, ты не прав, и снова смотришь на вещи не так, Саша не любит Игнатьева, это твои домыслы… То, что ты видел, ни о чём таком не говорит. Вот если бы она, глядя тебе в глаза, сказала, что любит Игнатьева, я бы поверил, а так нет, это не по-настоящему. - Что ты, такого даже в страшном сне себе не пожелаю! - Значит, всё-таки любишь её? - Люблю, очень люблю, но вряд ли когда-нибудь признаюсь ей в этом. - В чём проблема, приезжай завтра и сделай это, расскажи о своих чувствах, нельзя же держать их в себе и мучиться. По мне, лучше получить отказ, чем терзаться пустыми сомнениями. Я, со своей стороны, всё устрою, вы останетесь вдвоём, позабочусь, чтоб никто не беспокоил. - Нет, не стоит, пожалуйста, не надо меня так искушать, если мы с Сашей останемся наедине… Я могу не сдержаться, и совершить непоправимую ошибку… Эта девушка сводит меня с ума… Не знаю, что делать, как бороться с наваждением, как обуздать страсти, подавление желаний отнимает столько сил… Одним словом, могу потерять над собой контроль… Подумать боюсь, что тогда произойдёт… Миша закрыл глаза, вспоминая те картины, что иногда приходят по ночам, к счастью, Никита вовремя вернул его обратно на землю. - Хорошо, тогда не забывай о цели приезда: ты учишь Сашу верховой езде, и ничего больше, если вообще собираешься ехать, не буду на тебя давить и уговаривать, ты же свободный человек, вот и решай сам. - Я приеду, но не затем, чтобы что-то выяснять у Саши или открыться ей, единственное, чего хочу сейчас, просто быть рядом, ведь это уже немало. - Вот и отлично. Ещё одно: не забудь, там остался твой Гром, а ты знаешь, каково моё отношение к лошадям… - Не тронь его, даже мысли подобной не допускай! Не подходи к нему ближе, чем на пушечный выстрел! Пока Гром находится у тебя в имении, ты за него отвечаешь, и если что-то случится,… - Мишель, не горячись так, успокойся, прошу, я и не собирался причинить ему вред, просто изыскал дополнительную мотивацию для твоего приезда. Знаю, сделать что-то плохое Грому - всё равно, что обидеть тебя самого, это черевато неприятностями. Вы с ним - слаженная команда, так тонко чувствуете друг друга, это редкость. В общем, так, если намерен приехать, советую выспаться, чтобы хорошо выглядеть, это моё последнее слово. На всякий случай Никита ещё раз внимательно вгляделся в спокойное лицо друга, вспомнил ещё раз то, что произошло, и крепко пожал ему руку. - До встречи. «Завтра я увижу Сашу… Что будет дальше, не важно, главное, что моё желание исполнится!» - думал Миша, засыпая спокойным сном. В эту ночь он не увидел кошмара, это знак того, что Судьба оценила его борьбу за свободу, и дала шанс. - Можешь гордиться своим сыном, он справился, хотя шансов было мало. - Я знал, верил, ни секунды не сомневался, что Миша сломает волю демона, а не наоборот, и горжусь им. - Это ещё не конец, а только начало, Азельс отступил, но война продолжается, у него есть люди, которые часто работают лучше, чем заклинания. - Волков или Забелин? - Не только они, у твоего сына слишком много врагов, слишком много… - Тогда, тем более, ему нужны знаки, чтобы не запутаться, не сбиться с выбранного пути… - Мои знаки не только спасают, чаще обрушивают испытания на тех, кто их видит. Выбор между судьбами других людей и своей собственной слишком труден, приходится платить дорогую цену. Ты, как никто другой, знаешь, как опасны игры с будущим… - Сейчас Миша не подвержен влиянию зла, и стоит попробовать, сам сознаю риск, боюсь за него, но надеюсь, это знание поможет. Испытай его, если не подойдёт, всегда сможешь найти кого-нибудь другого… Для тебя это не проблема. Ты же выбираешь людей, а не они тебя. - Легко тебе говорить, найдёшь другого… Чтобы этот другой или другая тяготились своим даром, считали его наказанием, и молили об избавлении, как Антон Волконский или Лейла?! - Такие люди всё равно нужны, без них нельзя, им поручена миссия… Конечно, не каждый готов её принять, и пронести с честью через всю жизнь, если одни не подходят, их лучше отпустить, и найти тех, кто сможет. - Уж не на своего ненаглядного Михаила ли ты намекаешь, Паша? Да ещё указываешь на то, что мне нужно делать! Мне, Судьбе, спорил со мной при жизни, и сейчас не изменился, продолжаешь в том же духе, но позволь напомнить: в этом споре проиграет твой сын… Не зли меня больше, и будь благодарен, что он не ослеп на всю жизнь. Поставил демона на место, свобода воли - это важно, но её одной недостаточно. Человек, которому даётся такая власть, живёт не только для себя, но и для других, чаще совсем незнакомых людей. Вот и посмотрим, как у Михаила получится сделать что-то для других, помочь решить их проблемы, а не концентрироваться только на своих собственных.
Екатерина: В имении Орловых Сашу радушно встретили, и сразу же проводили на конюшню. Ей хотелось как можно скорее приступить к занятиям, кроме того, загадочная фигура учителя вызывала жгучий интерес. «Мы с ним похожи в отношении к лошадям, это значит, легко найдём общий язык», — думала она. Саша вошла и заметила, что Звёздочка уже полностью готова к тому, что сегодня предстоит, весёлым ржанием она приветствовала хозяйку. - Вижу, что тебе не терпится погулять на свободе, застоялась ты здесь. Причины понятны: твой прежний хозяин лошадей не жалует. Звёздочка отрицательно замотала головой. - Жаль, забыла у него спросить, почему тебя называют Звёздочкой. Может, расскажешь? Хотя бы намекни… - А разве вы сами тогда не догадались? Посмотрите ей в глаза, и всё поймёте: в них сияют звёзды. От неожиданности девушка вздрогнула, медленно-медленно развернулась, в нескольких шагах от неё стоял Михаил, держа под уздцы вороного коня. - Вы… что здесь делаете? - Как видите, я здесь не один, а с другом, с утра пораньше мы уже размялись. Условия для прогулки верхом идеальны. Гром, покажи, как ты хорошо воспитан, поздоровайся с Александрой Илларионовной. Этим словам он не внял, более того, сделал всё наоборот, только фыркнул в адрес Александры. По всему было видно, что увлечения Михаила этой особой Гром не разделяет, княжна ему решительно не понравилась, ещё бы, ведь она лишила хозяина покоя. - Похоже, я ему не нравлюсь… - Не обращайте внимания, сегодня он сам не свой. Моё появление для вас неожиданно, но легко объяснимо: мы с Громом любим здесь гостить, а вы приехали, чтобы забрать Звёздочку? - Да… то есть, нет,… Не совсем… Я жду человека, который согласился обучать меня верховой езде. - То есть превратить вас в настоящую амазонку… - Напрасно вы иронизируете, я сделаю всё, чтобы стать лучшей, и тогда отец согласится оставить эту красавицу со мной. - Я и не думал недооценивать вас, напротив, уверен, что результат превзойдёт все ожидания! - Откуда такая уверенность в хорошем результате? — удивилась Саша. Она смотрела на Мишу так, как будто видела его впервые, складывалось такое впечатление, что они знакомятся заново. Перед ней сейчас другой человек, его она действительно не знает, во всяком случае, увлечение верховой ездой до этого момента оставалось для неё тайной. Саше было настолько удивительно и в то же время приятно отметить что-то общее между ними. Она поняла, что сейчас видит другого Михаила Воронцова, не того, кто знаком ей по балам и даже фехтовальным урокам, не было холода и безразличия, той отстранённости от мира, что обычно проявлялась сразу и во всём. Глаза его сияли, в них, не угасая, горел какой-то огонь, живой и тёплый. Одно оставалось до конца неясным: этот человек настоящий, или снова игра, мираж? - Уверен, потому что отвечаю за результат. - Что, простите? — Саша с трудом отвлеклась от одолевавших её мыслей, и не расслышала его слов. - Никого ждать не нужно, я уже здесь, и пора приступить. - Вы… но как это?… Вы - тот человек, который… исключительно хорошо ладит с лошадьми, понимает и уважает их? Это вам они ближе, чем люди? - Никита совсем меня захвалил, но в целом всё отмечено верно, особенно про уважение, без этого ничего не получится, даже если уметь здорово ездить верхом. Контакт между человеком и животным крайне важен, лошадь нужно уважать, и не пытаться сломить, в противном случае вы обречены. Если строить отношения на взаимном доверии и уважении, тогда придёт результат. Здесь не может быть ведущего и ведомого, вы должны работать командой. - И всё-таки, это так удивительно и странно… Вы и лошади… Здесь не просто страсть к верховой езде, присущая многим, но и что-то другое… То, во что трудно поверить, просто невозможно… Саша ещё не отошла от шока, и совсем не думала над тем, что говорит, не подбирала слов, они сами шли откуда-то из глубин души. - Почему же невозможно? Что вас так удивляет? Что в этом странного, что невозможного? Александра Илларионовна… Вы не допускаете мысли, что я просто люблю их. Да, люблю, наверно, звуча из моих уст, это слово режет слух, но всё именно так. - С животными вы ладите отлично, Михаил Павлович, понимаете их, а вот с людьми выходит совсем наоборот. Ой, простите, я обидела вас,… Простите, я не хотела, правда… Саша виновато опустила глаза, не в силах выдерживать его взгляд, спокойный и тёплый, без тени укора или обиды. Девушке казалось, что она не заслужила этого тепла, особенно в свете того, как позволяла себе думать о нём, ведь почти уверовала в то, что того Миши, которого она полюбила, не существует. Оказывается, он рядом, только она почему-то замечала это лишь изредка, и сейчас укоряет себя за слепоту, посему не решается посмотреть ему в глаза. - Александра Илларионовна… Что же вы, посмотрите на меня, или я не заслужил света ваших глаз? Обижаться на правду глупо, а вы только что попали в цель: с людьми всё получается не настолько хорошо. Лошади и всё, что с ними связано, это мой маленький мир, в котором можно быть самим собой, и это не возбраняется. Здесь притворяться не нужно, а в свете каждую минуту идёт игра, играть обязаны все, вне зависимости от желания. Там интересен не ты сам, а тот образ, который создаёшь, и один раз выставив его на всеобщее обозрение, вынужден постоянно поддерживать. О тебе судят по тому, насколько хорошо удаётся взятая роль, сколь привлекательна твоя маска. С течением времени так привыкаешь к этой маске, что уже не можешь отличить её от собственного лица, забываешь, какое оно. Могу быть и таким, человек - очень пластичный материал, он может сделать из себя всё, что угодно, измениться до неузнаваемости. - Вы именно это и сделали: очень изменились, я даже не предполагала, что всё так… И в каком-то смысле не узнала вас. - Изменился, может быть, сам ещё не почувствовал. Не подумайте, что я говорю вам всё это с целью добиться чего-то для себя, просто дальше прятаться уже нет никакого смысла. Вы ворвались в мой мир, как ураган, и многое поняли, почувствовали, потому что видите лучшее в людях. Если вы по какой-то причине откажете мне… Я имею в виду тренировки…, то я пойму, это ваше право. - Отказываться, зачем же? Отказываться от мечты только из-за того, что придётся провести некоторое время с вами… Это глупо, непросительно упускать такой шанс,… - Что же, самое время начать, поглядите, они уже заждались! Звёздочка и Гром действительно, что называется, рвались в бой, и не понимали, к чему людям такие утомительные разговоры. - Ну, как ощущения в седле? - Всё хорошо… Полный порядок! - Тогда почему вы так напряжены? Расслабьтесь, бояться нечего, она вовсе не такая дикая, просто требует особого обращения. Не давайте ей спуску, покажите свой характер, чтоб Звёздочка восприняла вас всерьёз. - Я попробую, с характером проблем нет. - Тогда вперёд! Саша помчалась с места в карьер, показывая, таким образом, характер, она предпочла не мирную прогулку, пригодную для начинающих боязливых барышень, а настоящую боевую гонку. Как только она начала реализовывать то, что задумала, страхи, сомнения и неуверенность исчезли. Звёздочка получила именно то, чего ждала с таким нетерпением: неслась, как вольный ветер, что несколько вскружило ей голову. Тут уже она взялась демонстрировать свой непростой характер. Саша вдруг поняла, что несколько переоценила свои силы, и может не справиться, не удержать её. Как только в голову закралась эта мысль, вместе с крупицами страха, поводья магическим образом стали выскальзывать из дрожащих рук… К счастью, Михаил подоспел вовремя, и легко остановил беглянку. Звёздочка, без намека на сопротивление, покорилась, только фыркала, глядя на Грома. Они соревновались в скорости не в первый раз, участь проигравшей успела ей надоесть. - Всё ужасно, я не справилась, если бы вы не пришли на помощь и не остановили её,… Даже боюсь думать, что могло произойти… В памяти возник рассказ Нади Орловой, воображение быстро нарисовало картину худшего. - Не надо так расстраиваться, всё не настолько плохо, для первого раза очень даже хорошо, я полагал, у вас совсем нет опыта, а ситуация говорит обратное. - Сначала я наблюдала за мамой, потом отец взялся меня учить, правда, ничего из этого не вышло, все в один голос говорили, что я бесперспективна. - Они ошибались. Вы сами могли её остановить, нужно было только сильнее натянуть поводья. Впредь держите их крепче, не давайте Звёздочке слишком много воли, а то возомнит себя главной, и начнёт выкидывать чудеса. В любой ситуации нужно показывать, что держишь всё под контролем. - На будущее обязательно учту. - Вы, наверное, устали, и эта гонка, лишние волнения, давайте на этом закончим. - Признайтесь, это вы подарили мне Звёздочку? — неожиданно сказала Саша. Она сама знала ответ, и так обрадовалась этому, что даже не стала думать о том, откуда он узнал её тайную мечту. Миша почему-то расстроился этому её открытию, и отреагировал не сразу, даже не ответил, а задал свой вопрос: - Чем я себя выдал? - Скорее, она вас выдала, Михаил Павлович. Звёздочка вас слушается, вы знаете о том, как найти с ней общий язык, но эти признаки не самые главные. Я знаю причину, по которой князь Орлов никак не мог преподнести мне такой подарок. Саша помрачнела, это, конечно же, не осталось незамеченным для Миши. Только в этот раз он в полном неведении, и не предполагает, к чему предстоит готовиться. - После случая с его сестрой Надей… он больше не разводит лошадей. - Случая с Надей? Какого? Что с ней произошло? - Вы знаете Надю? - Конечно, знаю, правда, последний раз видел её очень давно, совсем ещё маленькой девочкой. Так что же с ней случилось? Говорите, пожалуйста,… Это очень важно. Он понимал, что её слова сейчас расставят всё на места, и станет ясна природа ненависти Никиты к лошадям и некой озлобленности на мир. Распознав причину, он сможет придумать, как помочь другу. Миша заметил, что на её глаза навернулись слезы, а губы задрожали, интуиция подсказывала, что сейчас Саша собирается с силами, чтобы рассказать что-то ужасное. В действительности так и произошло, она коротко поведала всё, что сама узнала от Нади, а также то, при каких обстоятельствах обнаружила её. И только окончив свой рассказ, позволила себе заплакать. Миша не стал скрывать эмоций, на это не было ни сил, ни желания. С её последними словами картина разом открылась, будто кто-то поднял плотный занавес, и она была чудовищна: несчастная Надя, жизнь которой навсегда разделилась на до и после, она считает себя обузой для брата, и готова даже уйти в монастырь. И столь же несчастный Никита, мучимый чувством вины, уверен, что сестра никогда его не простит. Воронцов представил себя на его месте, и быстро понял, что все эти годы происходило с другом. В чём-то их трагедии похожи, разница только в том, что Надежда Орлова жива. Но насколько сильна в ней жажда жизни, никто не может ответить. - Бедняжка Наденька… Это же на всю жизнь… И Никита мучается… Он всегда говорил нам, как важно уметь прощать другим их ошибки… А себя простить так и не смог. - Мучается, что-то не вижу я его мучений, нашёл простое решение всех своих проблем: отправить Надю в монастырь! Так же нельзя, нельзя ему позволить это сделать! - Вы к нему несправедливы, не думаю, что он делает это только для себя, боится огласки и насмешек, здесь и другое… Подумайте, каково Наде будет жить в таком жестоком мире после всего… Она просто может не выдержать. - Защищаете своего друга, а о ней кто подумает, кто защитит Надю и её право самой выбирать свою судьбу? Обрекать девушку на жизнь в монастыре, выбросить и просто забыть, вот чего он добивается! Нет никаких благих намерений, и оправданий быть не может! - Никита просто запутался, и не знает, как поступить правильно, даже такой, как он, иногда может запутаться и ошибиться. Главное - вовремя исправлять ошибки, отец говорил, пока живы мы, и те, кому причинили боль, можем всё исправить. Слава Богу, Надя осталась жива, а значит, можно сделать её жизнь хоть немного лучше. - В этом вы абсолютно правы: пока тот, кто тебе дорог, жив, ты можешь сказать, как сильно ты его любишь. И говорить это нужно чаще, не упуская любую предоставленную возможность. «Как жаль, что я вынуждена молчать, даже сейчас, зная, что рядом ты, настоящий, что-то всё равно не позволяет открыться!» - Они оба страдают, каждый остался один на один со своей особенной болью, их разделила стена. Теперь брат и сестра не слышат друг друга, не могут сказать самого главного. Он — что любит её, как раньше, и случившееся ничего не изменило. Она — что давно всё простила ему, и приняла испытание судьбы, как данность. - Нужно что-то сделать, так же нельзя… Как-то помочь,… Нельзя допустить, чтобы Надя оказалась в монастыре. — Саша заливалась слезами, она признала, что Воронцов прав: у этой трагедии две жертвы, а не одна. Она прижалась к его плечу, и тихо всхлипывала, Миша осторожно обнял её. - Конечно, конечно, нельзя, ни в коем случае! Им обоим станет ещё хуже, это такой серьёзный шаг, если Никита его сделает, пути назад уже не будет. - Вы соглашаетесь со мной, только чтобы утешить? — прошептала Саша, быстро отстраняясь от него. - Нет, я действительно так думаю, утешение здесь ни при чём. Кто, как ни мы с вами, можем помочь им покончить с молчанием и, наконец, услышать друг друга. Никита столько раз выручал меня, теперь мой долг - ответить ему тем же. Надя… её исключительный талант к живописи нельзя зарывать в землю, это настоящее преступление. Вы же видели её картины? - Да. Михаил Павлович, если для вас это настолько важно, прошу вас, поговорите с Никитой, убедите его в том, что он ошибается. Монастырь просто убьёт Надю! Поговорите с ним, вы же друзья, более того, почти братья, он вас послушает… Обязательно, так и будет, даже не сомневайтесь… Михаил мрачнел всё больше, и похоже, действительно сомневался в том, что ему это удастся, слова Саши не вселяли уверенности, а даже наоборот. Чем больше она показывала, как надеется на него, тем сильнее было ощущение, что он не оправдает этих надежд. Вмешиваться в чужую тайну очень опасно, Воронцов это знал, неспроста же так тщательно охраняет свою. Слишком легко усугубить всё ещё больше, а повернуть ситуацию в позитивное русло невообразимо тяжело. - Сделайте это ради меня… Хотя нет, не надо, не обещайте ничего… - Я сделаю это, потому что сам так хочу, поговорю с ним в самое ближайшее время. Придётся прервать наши только начавшиеся уроки верховой езды, и вернуться в Петербург. - Ничего страшного, уроки подождут, это гораздо важнее. - Александра Илларионовна, я могу рассчитывать на вашу помощь? - Конечно, только не выдавайте меня князю, пусть он не знает, что это я с графом Игнатьевым нашла Надю. - Не волнуйтесь, не выдам. Постойте, вы сказали, с графом Игнатьевым… И что же он, неужели не захотел вам помочь? - Видите ли, граф с самого начала счёл, что лучше не вмешиваться в личную жизнь семьи Орловых… А после я не решилась обращаться к нему с просьбой заступиться за Надю. Александра вспомнила, как Митя предлагал ей уйти, и не открывать дверь, как нехотя помогал Наде, и нелепо выглядел при этом. Воспоминанья вызвали какую-то лёгкую неприязнь к нему. Этот случай маленьким тёмным пятном лёг на почти идеальный образ Мити в сознании девушки. Её слова заставили Мишу задуматься. «Даже это она доверила мне, а не ему. Несмотря на то, что Надю они обнаружили вместе с Игнатьевым. Это не первый случай, когда она рассказывает мне что-то личное. Саша доверяет мне, это уже немало, может быть, ещё есть шанс?» - Не думаю, что Надя ладит с Ольгой. - Отношения у них ужасные, не понимаю, почему, Оля совсем не плохая. Простите, что перебила, продолжайте! - Так вот, необходим тот, кто сможет за ней присмотреть, мало ли что может прийти в голову отчаявшейся девушке… (Он подумал о Вере, которой дважды не позволил выпить яд) - Вы всерьёз думаете, что Надя… - Пожалуйста, не говорите ничего, молчите, и гоните эту мысль подальше, не важно, что я думаю, это всё равно не сбудется. Тем более, если нам с вами всё удастся. Так вот, вы спасёте Надежду от одиночества, а Никиту я возьму на себя. Буду настаивать, и в итоге добьюсь желаемого. Так всегда бывает. Ведь удалось же вас порадовать живым подарком. Последней фразой Миша постарался перевести разговор в позитивную сторону, и это получилось. Саша ответила улыбкой, а потом сказала слова, наполнившие его сердце тихой радостью: - Вы не просто порадовали, а сделали меня счастливой, исполнили мою мечту. «Только зачем же нужно было это скрывать?» - Приятно это слышать. Михаил провожал Сашу взглядом и думал: «Хотел бы исполнить и другую твою мечту, мечту о любви. Отдать своё сердце, сохранил его именно для тебя, только примешь ли его? А может, разобьёшь?»
Екатерина: Саша приехала в Петербург, на пару минут заглянула домой, и ушла, вернулась позже, чем могла бы, задержалась в фехтовальной школе, Месье Шарль проводил контрольные занятия. Талантливый ученик Алексей Забелин в последнее время нерегулярно посещал уроки, ему дольше, чем остальным, пришлось доказывать свою состоятельность, а после слушать назидания о вреде лености и зазнайства. Дома её, как обычно, ждал отец, жаль, что Сашенька в ту минуту не почувствовала: рядом совсем не тот человек, которого она знала всю свою жизнь. Говорить, что князь Забелин изменился, было бы в корне неверно, скорее, он предстал в ином свете, не таким, каким его привыкла видеть любящая дочь. Он был зол, разгневан и взбешён, Саше уже приходилось видеть подобное, она одна была способна успокоить отца, но тогда он гневался на других, а сейчас злится на неё, будет ругать свою Сашеньку. - Папа, прости, я знаю, что задержалась,… Прости, что заставила тебя волноваться… Я гуляла по городу, и не заметила, как пролетело время. - Александра, — резко произнёс князь. Саша поняла, что ситуация не уладится, когда отец называл её полным именем, это означало: будет ругать или говорить что-то очень неприятное, — больше ты к Орловым не поедешь, так и знай! - Но почему, папенька? Что в этом плохого? Я всего лишь училась ездить верхом, как вы хотели, вы же мне сами разрешили… Почему сейчас запрещаете? - Этого хотела ты, я всегда был против, и больше не уступлю тебе! - Но… - Не проси… И не пытайся разжалобить меня слезами. Это для твоего же блага. - Что для моего блага… Для моего блага вы запрещаете мне учиться ездить верхом? Отнимаете у меня мечту? - Да, я запрещаю! Это - мечта опасная, и до добра не доведёт. Вот что, забудь о лошадях, и чтобы я больше не слышал слов на эту тему! А эту дикую кобылу я верну князю Орлову, если он не захочет взять подарок назад, придётся её усыпить. - Усыпить… Да как вы можете… Так нельзя… — на глазах у Саши появились крупные слёзы. — Не трогайте её, если вы к ней приблизитесь, я уйду из дома, так и знайте! - Саша… Не вынуждай меня повышать на тебя голос… Я знаю, почему Звёздочка так тебе дорога… - Знаете? - Эта затея с подарком - не более чем очередная хитрость князя Воронцова… Он - известный в свете ловелас, коллекционирует женские сердца… Вот и до тебя добрался, доченька, не уберегли мы тебя с Ольгой Филипповной. Она же тебя предупреждала на его счёт… - Папа… Как же вы ошибаетесь, князь совсем не такой, как о нём говорят, не слушайте светские сплетни, они лживы… Он хороший, честный и смелый! - Дочка, ты ещё слишком молода и наивна, чтобы хорошо разбираться в людях, и видеть то, что они на самом деле из себя представляют. Воронцов -мастер обмана, так натурально притворяться, как он, могут немногие, не верь его словам и обещаниям, за ними ничего нет, он не способен на настоящие чувства, его называют человеком без сердца. - И вы действительно этому верите? - Да, верю, потому что знаю о нём такое…, вернее, не о нём, а о его отце, но это не важно… Одна семья, одна порода, проклятая порода! - Что? Как вы можете проклинать, желать зла человеку… которого я люблю?! Вы, мой отец, которым я восхищалась, с детства считала самым добрым и справедливым человеком, говорите такие ужасные вещи! Обвиняете и проклинаете человека, который ничего вам не сделал! - Сделал, доченька, к сожалению… - Что же? Расскажите… расскажите всё… пожалуйста. — Саша собралась с силами, готовясь услышать правду, какой бы она ни была. - Ничего я тебе не скажу, кроме одного: с Воронцовым ты больше не будешь встречаться, НИКОГДА! - Не думала, что вы можете быть таким жестоким! Вы же совсем не знаете Мишу, не знаете его таким, каким он открылся мне, настоящим, а не замаскированным. Вам и всем остальным достаточно его маски… Не хотите увидеть, какой человек скрывается за ней, и понять, почему он это делает… - Мне нет никакого дела до этого мерзавца, единственное, чего я хочу, так это оградить тебя от него. Дочка, ты молодая и романтичная девушка, совсем ещё не знаешь жизни. То, что ты испытываешь к нему, это не любовь, что угодно, только не любовь, это не может быть любовью,… Со временем ты всё поймёшь, и даже скажешь мне спасибо… Саша слушала отца, и в первый раз в жизни не понимала его абсолютно, его слова были для неё чуждыми, противоестественными, враждебными, они отнимали надежду на счастье, вызывая жгучую ярость. - Спасибо?! За что, за сломанную жизнь?! Нет, я не позволю решать свою судьбу кому-то, даже вам, своему отцу… Вы не имеете на это права, так же, как не имеете никакого права судить Мишу! - Александра, замолчи! Не говори о вещах, в которых ты ничего не понимаешь! - Не понимаю, может быть, но чувствую, что вы ошибаетесь, отец… Во всём ошибаетесь, затаили какую-то обиду… А мне всегда говорили, что нужно уметь прощать! Почему же сами этого не сделали? Значит, лгали мне? - Нет, дочка, не лгал, всё гораздо сложнее, чем ты думаешь… - Неужели так сложно простить?… - Почему ты веришь Воронцову, а не мне, твоему отцу, которого знаешь всю жизнь? - Я люблю Мишу, и что бы кто не говорил, эта любовь на всю жизнь. Я свой выбор сделала сама, так и должно быть: каждый сам творец своей судьбы! Тебе я тоже верю,… То есть верила, безоговорочно, потому что думала, что знаю своего отца,… Ошибалась. «Она не верит мне! Саша не верит мне! Говорит его словами, словами Павла Воронцова! Никогда раньше она не была такой чужой,… Нет, это не моя Сашенька… Мы такие разные, совсем не похожи… Она - точная копия Лизы, и не только внешне, но и характер… Этот бойцовский характер,… Откуда он? И раньше было заметно, есть в ней что-то, что мы не могли дать… Такое ощущение, что она постоянно борется со всем миром, что-то доказывает этому миру. Неужели это правда? Прежде я так не сомневался, и гнал от себя эту мысль, верил Лизаньке, она не могла меня предать… Но сейчас добавилась одна лишняя деталь, и картина стала такой, какой я не желаю её видеть! Что, если Саша действительно не моя дочь? Тогда её отцом может быть только он!» Илларион не выдержал напряжения и мыслей, терзавших его, и сделал то, о чём горько сожалёл уже спустя мговенье — поднял руку на Сашу. Звонкая пощёчина - всё, что он смог ответить на её последние слова. Этот ответ сказал так много. Её щека горела, как в огне, и даже слёзы не могли затушить этот огонь. Саша посмотрела на отца, как на чужого человека, в ту минуту он был для неё чужим, секунда, две, три, она молча убежала к себе в комнату, и только когда дверь закрылась, оттуда донеслись рыдания. Илларион стоял под дверью и слушал, просто слушал, всё было понятно и осязаемо, её обида и боль. Проходящей мимо Анне он сказал всего два слова: - Пойди, успокой. - Слушаюсь, — ответила она, и бросила укоризненный взгляд на связку ключей у него в руках. «Вернулись те времена, когда Сашеньку запирали в комнате за плохое поведение. А она потом рассказывала мне, что совсем не плакала и не грустила, потому что представляла себя принцессой, заточённой в башню. А если она принцесса, то непременно явится прекрасный принц, чтобы освободить её». - Сашенька, как ты? - Плохо… Аннушка, папа никогда…, никогда раньше не поднимал на меня руку, а сейчас… - Ты прости, прости его, конечно, это не так просто, но хотя бы попробуй… - И всё из-за того, что я заговорила с ним о Мише… - Миша… Это тот человек, в которого ты влюбилась? - Да… - Не бойся мне довериться, девочка… - Он хороший, а папа почему-то говорит о нём плохо, и даже не хочет мне объяснить. - То, что говорит твой отец, это ещё не всё. Ты же любишь этого человека? - Очень люблю… Иногда мне кажется, что Миша тоже любит меня, а временами упрекаю себя в наивности, и говорю, что это невозможно. Наверное, я глупая, да? - Нет, что ты, милая, вовсе не глупая,… Запомни главное: любовь либо есть, либо нет, она не может приходить иногда, временами. Если так случается, значит, это не любовь, а другое чувство. - Аннушка, он велел меня запереть? - Велел… - Не делай этого, умоляю, отпусти меня, только на сегодня! Потом могу просидеть взаперти хоть целую неделю! Но сегодня… Никак нельзя оставаться здесь! Саша поднялась, и начала колотить кулачками ненавистную дверь. - Успокойся, присядь, расскажи, что такое важное должно случиться сегодня? Что ты так боишься пропустить? - Сегодня в фехтовальной школе будут показательные поединки в классе для начинающих, который я посещаю. Лучшие ученики будут показывать своё искусство,… И Миша тоже будет там… Правда, я не знаю, с кем ему предстоит сразиться. Это не важно, Миша никого не боится, и победит любого, потому что он самый лучший! - Ах, вот оно что, опять этот Миша, тебе, конечно же, нужен он, а не фехтовальные поединки… Постой-ка: ты посещаешь занятия по фехтованию?! - Да, помимо занятий в общей группе, Миша сам меня обучает. - И как же это туда пустили барышню? - Пустили не барышню, а храброго юношу Алексея Забелина! — Саша быстро вытащила откуда-то спрятанный парик, и надела его. — Прошу любить и жаловать! - Саша, сейчас же сними это! Ты выглядишь ужасно! - Как выглядит Алексей Забелин, не важно, главнее - это владение шпагой. - И что же, этот твой Миша не догадывается, кого он учит фехтовать? - Конечно, не догадывается, я прекрасно играю свою роль! - Но всё тайное становится явным, и что же будет, когда он узнает? - Пока не думала об этом, боюсь ему признаться… Теперь ты всё знаешь, и понимаешь, почему мне так важно быть там сегодня. - Понимаю,… Но если он самый лучший, то и без тебя победит. - Я хочу увидеть эту победу, и первой поздравить его. - Только смотри, не выдай себя в порыве чувств. - Так ты меня отпускаешь? - Ну конечно, только с условием, что к вечеру, когда Илларион Степанович вернётся, ты будешь дома. - Может статься, что он вернётся только утром, я слышала, они собрались играть. Хоть раз эта пагубная страсть к картам принесёт малюсенькую пользу… - Саша, прекрати говорить глупости, грехи не могут приносить пользу. - Я только в том смысле, что он задержится подольше. - Есть одна проблема: дверь твоей комнаты должна быть заперта. - Нет проблем, я выберусь через окно. - Саша, будь осторожна, и на всякий случай возьми ключ от входной двери! - Хорошо, пожелай мне удачи! Аннушка ничего не ответила, только перекрестила Сашу, и охала, глядя на то, как воспитанная барышня, в мужском костюме и парике, прихватив с собой шпагу, пробирается к свободе через раскрытое окно. В это время в особняк Урусовых, тем же самым способом, через окно, проник человек. (Кати и Дарьи Матвеевны, которая недавно вернулась из Европы, дома не было). Он оказался в комнате, где Илья и будущий император Пётр IV за чаем обсуждали план захвата верными гвардейцами Зимнего дворца и устранение Николая I вместе со всей семьёй. - Вы кто, и что здесь делаете?! Как смогли проникнуть сюда?! Отвечайте! —— вскричал Илья, от неожиданности он даже поперхнулся пирожным. Человек в плаще и маске смотрел на сидящих людей с ледяным спокойствием, будто это он пришёл к себе домой, и обнаружил незваных гостей. Пётр вёл себя, как и подобает представителю царской династии: сохранял невозмутимость. - Это было не так уж сложно, окно помогло. Я пришёл поговорить с вами, Пётр Константинович, но только наедине. Прошу вас, прикажите вашему помощнику уйти. Неизвестный гость внимательно рассмотрел бледное, со следами от чирьев, лицо Ильи Урусова, и поморщился. «Этот юнец мне кого-то напоминает… Даже знаю, кого… Как это странно: почти во всех окружающих вижу своего врага». Пётр взглядом приказал Илье удалиться, тот робко возразил: - Пётр Константинович, вы правда намерены оставаться с ним наедине?… - Намерен… Идите, у вас много других дел. Навестите господина Нобеля, пусть быстрее готовит своё чудо. И Елене передайте, что она плохо справляется, слишком долго обрабатывает Волкова. Он обязательно должен быть в наших рядах. - Отличная мысль, Владимир Андреевич может быть очень полезен, я, со своей стороны, тоже страстно желаю быть в числе Несущих Свет Истинной Власти, и готов доказать свою преданность, испытайте меня! «Ишь, какой прыткий, явился вдруг неизвестно откуда, как тень, лица своего не показывает, и метит на место правой руки истинного наследника! Нет, я уступать не собираюсь!» Урусов ощутил стойкую неприязнь к этому человеку, и даже если бы сейчас же узнал, кто он, это ничего не изменило бы. Неизвестный почувствовал негодование Ильи и сказал, обращаясь к Петру. - Благодарите князя Урусова, это он меня нашёл, вы хотели со мной познакомиться, и вот я здесь. - Мы ещё не знакомы, я привык знать своих сторонников в лицо. - Пусть моё имя останется в тайне, можете называть меня просто Дух Смерти. - Хм, подходящее имя для шута, считающего себя избранным. - Ваша воля думать, как угодно, Пётр Константинович! - По-простому говоря, стервятник, и кого же вы хотите разорвать на кусочки? — вставил своё слово Урусов, он был очень зол, не думал о последствиях, и ничего уже не боялся. - Разорвать на кусочки, это верно… Есть один человек…. - И вы хотите, чтобы я помог вам уничтожить вашего врага? Поэтому пришли сюда? - Нет, Ваше Величество, врага я уничтожу сам, хочу доказать вам, что могу быть полезен в деле Несущих Свет, придумайте для меня какое-то испытание, и проверьте. Пётр задумался, потенциальный помощник во многом ему понравился, и можно сказать, близок ему духу, одно огорчало: очень скрытен и свободолюбив. - Вот что: достаньте для меня документы, хранящиеся в доме княжны Забелиной, если справитесь, считайте, что вы приняты в наши ряды. Разрешаю использовать любые методы, вплоть до физического уничтожения любого, кто помешает, — следующую фразу Пётр обратил Илье, который стал белее мела. — Да, Илья Фёдорович, вы должны понять, и привыкнуть к мысли, что дело переустройства Родины для блага всех важнее нескольких жизней. Кровь… Да, она прольётся, потери среди подданных неизбежны, нельзя же вычистить авгиевы конюшни, не замаравшись. - Предупредите его по поводу Воронцова… - Рядом с княжной может оказаться Михаил Воронцов, мальчик из породы везунчиков, такие очень опасны, с ними бывает много проблем, поэтому лучше устранить угрозу при первой возможности. - Воронцов… Не трогайте его, оставьте мне, это моя игрушка, буду играть с ней столько, сколько захочу. Александру Забелину тоже убивать не обязательно, здесь я согласен с вами, князь. Вам нужны документы, вы их получите сегодня ночью. А юная княжна… распустившаяся роза так прекрасна…, она может принести мне неоценимую пользу… «На такую приманку Мишель будет клевать раз за разом, пока я не придумаю, каким же будет для него финал!» Дух Смерти откланялся, оставив Урусова и Каульбаха в раздумьях. Илья был вне себя от раздражения и обиды, задание, с которым он не справился, поручили какому-то ряженому выскочке! Присутствовало в его сердце и иное чувство: он всегда боялся, что Дело повлечёт за собой жертвы, а теперь он знает эту жертву - Александра Забелина… Девушка, которую Урусов безнадёжно и тихо любит. - Вы не справились с поручением, поэтому молчите, посмотрим, что получится у этого Духа Смерти… «Участь Воронцова младшего очень незавидна, похоже, он проживёт ещё меньше, чем отец… Зато теперь у меня не будет проблем с мальчишкой, Павла с его тайными знаками хватило на годы вперед». «Лиза, сегодня Саша впервые напрямую столкнулась с враждой…» «И много пережила…» «Что будет, когда она узнает о нас?» «Сложно сказать, Паша, меня больше волнует, как на это отреагирует Михаил… Что, если он станет тебя осуждать? Ваша с ним связь не должна прерваться, а наоборот, стать крепче, от этого многое зависит…» «Я тоже переживаю по этому поводу, почти так же, как тогда, при жизни… Трудно судить о том, какой будет его реакция, надеюсь, Миша поймёт меня…»
Екатерина: Миша шёл в фехтовальную школу, и размышлял, как настроить себя на поединок. Не было никакого желания драться, азарт и желание доказать всем, что ты лучший, почему-то пропали, и не появлялись по приказу. «Обещал Саше как можно скорее поговорить с Никитой о Наде, а сейчас должен идти устраивать представление для детей! Совсем забыл про эти дурацкие поединки! Наденька, бедняжка, сидит дома взаперти, и как знать: может быть, со дня на день отправится в какой-нибудь далёкий монастырь… Вот где я нужен, а охотников впустую поразмахивать шпагой здесь и без меня достаточно. Странно: думаю, как будто, правда смогу ей помочь, а не сделать ещё хуже… Уверенности нет, но надо же когда-то начинать что-то создавать, а не только разрушать… Раз в жизни сделать что-то хорошее для других. Сколько раз убеждался, что лучше держаться на расстоянии от женщин, но Надя - это совсем другое, она сестра Никиты, и для меня как родная». «Отлично, стремление помочь уже есть, посмотрю, что в итоге выйдет. Предстоит ещё проверка на смелость. Сможешь ли ты заглянуть в глаза своему страху, и не отступиться от своей любви», - сказала Судьба. «Саша может быть там,… То есть не она, конечно, а юный талант Алексей Забелин. Тогда хотя бы ради очередной нашей встречи стоит прийти, главное - не выдать, что я давно разгадал её маленькую тайну». Придя в школу, Миша сразу направился в маленькую комнату, где обычно соперники готовят снаряжение и настраиваются, увидел там хмурого и напряжённого Дмитрия, вопрос о противнике отпал сам собой. - Игнатьев, это ты, знаешь,… Я не удивлён, и мотивация победить значительно повысилась, нам ведь есть за что сражаться. - Битва за женское сердце… его не поделишь на двоих. Я предполагал, что моим соперником можешь оказаться ты, можно даже сказать, что ждал этого, и готовился. Между нами Саша… Я не хочу, чтобы всё закончилось, как тогда, и требую, чтобы ты оставил её в покое! - Дмитрий… Ты выглядишь и ведёшь себя совсем не так, как человек, который получил согласие своей возлюбленной выйти за него замуж… Игнатьев побелел от гнева, и готов был взяться за оружие прямо сейчас. «Не было, не было никакого согласия! По нему это видно, такая взрывная реакция! Саша не дала ему ответ! Никакого ответа, ни отрицательного, ни положительного!» - Ты… ты нас подслушивал! Всё слышал, и наверняка смеялся над моим признанием! - Не только слышал, но и видел, что ты позволил себе сделать, повёл себя совсем не благородно, недостойно! - Повёл себя недостойно! А что позволил себе ты, Мишель, когда вы находились совсем одни в поместье Орловых?! Не верю, что ты смог удержаться от соблазна. Михаил обдал Игнатьева волной холодного гнева, в его глазах застыли две острые льдинки, которые вонзались в соперника при каждом взгляде. - Ничего такого, о чём ты уже успел подумать, я слишком сильно уважаю Александру, чтобы даже в мыслях предполагать что-то подобное пошлостям, о которых благородный граф Игнатьев не постеснялся тонко намекнуть! Готовься ответить за свои слова во время поединка, после этого выпада в адрес Саши он потерял свой показательный статус. Дмитрий принял вызов, и на удивление быстро придумал, как защититься, чтобы потом самому атаковать. - Хорошо, я согласен, давай придадим нашему поединку иной статус, по-другому и быть не могло, мы же сражаемся из-за неё. Предлагаю сделать всё по-честному, и пусть победит достойный. - Давай без этого всего, каковы твои условия? - Если я выиграю, то ты дашь мне слово чести, что уйдёшь в сторону, и больше не станешь искать встреч с Александрой. - А если выиграю я?... - Этого не будет, можешь мне поверить. - Знаешь ли, я идеалист, и верю даже в невозможное, верю в свою счастливую звезду! И всё-таки: что же будет, когда ты проиграешь? - Можешь требовать от меня того же, — процедил Игнатьев. — Я так понимаю, ты согласен, ведь верно, Мишель Воронцов никогда не упустит возможности показать себя во всей красе? - Нет. Ставка здесь - не какая-то вещь, мы с тобой уже не дети, которые вырывают друг у друга понравившуюся игрушку. Саша - живой человек, со своими мыслями, чувствами и желаниями, они заслуживают уважения, независимо от содержания. Она имеет право на свободный выбор. - Выбор… Не устал говорить об одном и том же, ты же сам мешаешь ей сделать его. - Я мешаю? - Ну конечно, как некстати влез со своим идиотским подарком, испортил весь праздник. - Говори, что хочешь, не тебя же я собирался обрадовать, главное, сама Саша придерживается совершенно иного мнения. - Так что насчёт поединка, ты твёрдо намерен отказаться от моего предложения? - Да, это моё последнее слово, ты меня знаешь: своего решения не изменю. - Всё понятно, просто боишься проиграть, ведь придётся дать слово чести, и сдержать его. - Ничего я не боюсь, ты не тот, кто способен меня напугать и заставить отступиться от своих убеждений, заменить их чужими. Однажды так уже было, но больше я подобного не допущу, слишком тяжело досталась мне потерянная свобода. «О чём он говорит? Никогда до конца не понимал Воронцова и его запутанной философии». - Какое же убеждение тебя останавливает? - Человек не может быть ставкой в игре, каких бы грандиозных масштабов она не достигала, он не может быть средством, а только целью. Запомни: я не играю с людьми! - Стало быть, исправляться начал, после того, как Веру выбросил, как куклу? - Ты всю жизнь будешь мне об этом напоминать?! Не бойся, не забыл, память отменная! С тобой бесполезно говорить, равно как ломиться в каменную стену, шпаги всё решат, я буду драться, но только по своим правилам. - Нет, правила уже установлены, и ты согласишься принять мои условия, согласишься, у тебя просто нет выбора. Если будешь упрямиться, Илларион Степанович узнает о том, что происходило в Орловке, и тогда тебя ждут большие проблемы! - Не только меня, но и Сашу… - Ничего, он побушует немного, потом простит свою единственную дочь, а вот тебя вряд ли. Миша с презрением смотрел на бывшего друга, и поражался тому, как быстро люди меняются: достаточно одного поступка, даже незначительного, чтобы благородство сменилось подлостью и коварством. - Игнатьев, а ты, оказывается, мерзавец, и не простой, скрытый! Долго ли терпел, прежде чем показать своё истинное лицо?! Воистину, страшнейшее из зол - то, что добром прикидывается! И после этого ты продолжаешь утверждать, что любишь Сашу?! Нет, не может этого быть, не любовь это, а болезнь, сумасшествие! Но ты, конечно, это не признаешь, каждый сумасшедший считает себя абсолютно здоровым! Когда любишь, не желаешь вреда своей любимой, а наоборот, стараешься её уберечь. - Веру ты не уберёг, позволил ей выпить яд… - Замолчи! Как у тебя язык поворачивается упоминать её имя?! Спекулируешь на её смерти, совсем не думая о памяти этой святой женщины! - Почему всех святых женщин непременно тянет к бесам вроде тебя? - Все мне не нужны, существует только одна Саша. - Ты её не заслуживаешь. - Пусть Саша сама решит, чего я заслуживаю. В заполненный зал вышли двое в белой и чёрной маске. Все приготовились следить со вниманием, но одни глаза смотрели на сражающихся как-то иначе, по-особенному. Саша почти сразу определила, кто из них Миша - по движениям, приёмам, самой манере боя. Для него первостепенной была атака, о защите вспоминал не часто, но непременно в самые нужные моменты. Они сражались так, как никто до этого, с таким желанием победить, оно зашкаливало у обоих. Для каждого из них что-то дорогое стояло на кону, своя цена победы или поражения. Саша почувствовала это напряжение, которым был пропитан воздух, и забыла о том, что это показательный бой, опасность казалась ей реальной, осязаемой. Миша знал, что она смотрит на него, ловит каждое движение, и конечно, ждёт только победы. С одной стороны, это отвлекало, он понимал, что права на ошибку нет, вдвойне, но в то же время, её вера придавала сил. - Ну, вот и всё, ты проиграл, сдавайся, снимай маску! — крикнул один противник другому. В решающий момент Михаил почему-то подумал, что скажет примерно то же самое своему врагу, тому самому, который является в кошмарах, и всякий раз побеждает. На секунду он даже увидел на месте Дмитрия чёрный силуэт, и остановился… Зажмурил глаза… Этой паузы хватило Игнатьеву, чтобы обратить поражение в победу, он даже не задумался над произошедшим. Дмитрий торжествовал, и тихо шепнул Мише: - Ну что, ты готов признать поражение и отказаться от Саши? Дай слово чести, и что ещё важнее, постарайся его сдержать… Миша всё ещё находился в каком-то другом мире, в своём сне, и видел человека в маске… Он требовал того же: отказаться от Саши, про слово чести здесь ничего не было, только угроза, слишком хорошо известная. - Слово чести можно дать только тому, у кого есть честь, а ты свою где-то потерял, или, ещё хуже, променял на что-то... На пол полетела белая фехтовальная маска, это означало признание поражения и окончание поединка. Широкие спины молодых людей загораживали Саше происходящее, по звуку она поняла, что брошена маска, значит, поединок закончился, осталось только узнать имя победителя. Когда же ей удалось выйти на удобную позицию для осмотра, то, что она увидела, вызвало шок, Саша отказывалась принимать случившиеся, проигравшим оказался Миша, а победителем… Дмитрий. Она задумывалась над тем, кто же был противником Миши, кто сражается с ним почти на равных, но никак не могла предположить, что этим человеком может быть Игнатьев. Ей приходили в голову самые разные идеи на этот счёт, даже тот неведомый «кровавый почтальон» казался более близким к истине вариантом. Графа поздравляли, аплодировали, он благодарил публику и улыбался. А после была содержательная речь месье Шарля, в которой он отметил сильные и слабые стороны каждого, и настоятельно рекомендовал брать пример с лучших учеников. Саша всё это время вспоминала, как дрались два друга, и испугалась, осознав, что, если бы это был настоящий поединок, они непременно убили бы друг друга. Для них всё было по-настоящему. Думала она и о том, как так случилось, что Миша проиграл, ведь до победы оставался один шаг. «Нет, это невозможно, Миша не мог проиграть, я же знаю, мы столько тренировались вместе, он прекрасно владеет шпагой. Что-то здесь не так, что-то произошло во время боя… Он же почти выиграл, но в решающий момент остановился… Почему? Почему?» Михаил постепенно отходил, и задавал себе другой вопрос: «Что это было?» Продолжение помешательства или что-то другое? «Сначала приступы, потом голоса, а теперь ещё и видения какие-то… Так дело не пойдёт, пора покончить с этим сумасшествием раз и навсегда. Нельзя доставлять такое удовольствие многочисленным недругам, так и предчувствую: будут говорить, что все в семье Воронцовых сумасшедшие. И что яблоко от яблони недалеко упало… Я так легко сдаваться не собираюсь, ему не сдался, а всем прочим и подавно». «Вот видишь, Паша, как твой гениальный сын воспринял моё послание! Счёл простой галлюцинацией, и совсем ничего не понял. Стоит ли тратить время? По-моему, это бесперспективно, как разговаривать с глухим, языки ведь разные…» «Сразу ни один человек не воспримет это так, как ты хочешь. Нужно время…» «Ну что ж, я подожду, впереди целый вечер и ночь…» «Не слишком ли много испытаний для одного вечера?» «Даю ровно столько, сколько человек может вынести, ты мог бы гордиться, что твой сын такой стойкий» Как вы уже поняли, то, что увидел наш герой, это послание от Судьбы, которым она желала сказать примерно следующее: «Забудь об Игнатьеве, оставь, он действительно «болен», а «лекарство» слишком хорошо спрятано, и выглядит невзрачно. Сегодня тебя ждёт другой бой, более серьёзный и важный, чем эти детские игры. Если проиграешь его, то потеряешь всё, что с таким трудом завоевал, свою свободу и Сашу». Только Миша подумал, что полностью пришёл в себя, как видения пришли снова, более яркие, точные. Сейчас он уже не испытывал страха, чудовищный страх ощутила Саша, когда посмотрела ему в глаза. Она узнала этот взгляд, взгляд, из которого разом ушла вся жизнь. Таким Саша видела своего любимого только один раз, когда он получил ту самую кровавую записку. Миша огляделся по сторонам и с удивлением обнаружил, что они остались одни. - Что случилось? - Ничего особенного, я так переживаю поражение. - Что произошло во время боя? Почему вы остановились? - Просто отвлёкся… Все ушли. А почему вы ещё здесь? Хотели потренироваться? - Не думаю, что сейчас подходящее время для тренировок… - Это нам обоим пойдёт на пользу, отвлечёт от плохих мыслей. И началась самая странная тренировка, которая не принесла ни капли пользы, она сначала вызвала приступ смеха, потом Михаил набросился на Алексея Забелина с упрёками: - Куда подевалась вся ваша агрессия?! От неё и следа не осталось?! Это, конечно, тренировка, но всё должно быть максимально приближено к ситуации реального боя. Вы и в реальном бою собираетесь вот так легонько «щекотать» противника?! - Агрессии, значит, не хватает… Такой, какая была в вашем поединке с Дмитрием?! Вы же чуть не убили друг друга! - Не стоит так преувеличивать, это был всего лишь показательный бой. - Сейчас вы об этом вспомнили,… А тогда, во время вашей последней атаки, это не было заметно. Или здравый смысл возобладал над желанием похвастаться перед зелёной молодёжью, поэтому остановились? - Нет, не поэтому. Не думайте, что я поддался Дмитрию, или решил пощадить его, хотел победить не меньше, чем он, а может быть, и больше… Жаль, не всегда выходит так, как нам хочется. «Неспроста она так меня отчитывает, переживает за Дмитрия… Выходит, он ей всё-таки небезразличен… А как же я? Я должен был послушать здравый смысл, остановиться и позволить Игнатьеву продолжать думать, что между мной и Сашей что-то было! Позволить думать о Саше плохо! Нет, за такое надо наказывать, если бы не эти проклятые видения, непременно сделал бы это! Саша… почему она так себя ведёт? Почему до сих пор не сделала выбор? Неужели не понимает, что мы дрались из-за неё? Не понимает, что нужна нам обоим, как воздух?! Нет, наоборот, всё понимает, только играет нами…» - Что же такое важное стояло на кону? Из-за чего нужно было превращать показательный бой в настоящую дуэль?! - Женщина… Одна ветреная девица… Она никак не может сделать выбор, то одного к себе приблизит, то другого. Единственное, что ей удалось, так это превратить друзей-приятелей во врагов. - И тогда вы сами попытались всё решить, варварским способом, устроили драку, как дети малые из-за игрушки! Вы её хотя бы попробовали спросить?! Спросить, чего она сама хочет, прежде чем делить живого человека? — Саша злилась всё больше и больше, она поняла, что именно её Михаил обозвал ветреной девицей, и обвинил в развале отношений с Дмитрием. - А вот сейчас я и спрошу… Только прежде нужно, чтобы она явила свой истинный облик. От своей маски я избавился, извольте сделать то же самое. - Что? - Снимайте парик. - Какой парик? - Вот этот… Или мне придётся самому! - Что вы себе позволяете, уберите руки, не трогайте меня! Миша не обращал никакого внимания на Сашины протесты, одним лёгким движением сорвал злосчастный парик. Саша подняла на него глаза, и готовилась к худшему, горящие щёки выдали, как стыдно было оказаться разоблачённой. - Ещё и не такое могу себе позволить… — шепнул он, прижимая к себе девушку. В страстный поцелуй Миша вложил всю свою любовь, саму душу ей отдал, и теперь просто ждал чего-то. На глазах у Саши выступили слёзы, она наградила Мишу звонкой пощёчиной. - И вы туда же, думаете, что имеете право целовать меня?! Чем же его заслужили? Ну, расскажите, может, я не заметила «подвига»?! Пока вижу только одно — непростительное оскорбление! - Обещаю, это больше не повторится, пока ты сама не попросишь… - А если никогда не попрошу? - Значит, никогда… Миша отвернулся от неё, давая возможность прийти в себя и немного остыть. - Саша… - Для вас я Александра Илларионовна! - Позвольте мне искупить свою вину, и проводить вас до дома. - Благодарю, я сама прекрасно доберусь! - Уже довольно поздно, чтобы гулять по улицам одной, даже будучи вооружённой. Нет уверенности, что в боевых условиях вы сможете применить оружие. - Намекаете, что мне не хватает агрессии… Ничего, как раз сейчас с ней всё в полном порядке! Спасибо вам, Михаил Павлович, разозлили! - Я этого не хотел … - А чего же хотели? Молчите? Ну, вот и оставьте меня в покое! - Не могу, если с вами что-нибудь случится,… Я умру. - Хорошо, идёмте вместе. Не хочу, чтобы мучила совесть, если вы из-за меня сделаете какую-нибудь глупость! - А разве я способен на глупости? - Ещё как, это же все ваши поступки! Зачем было притворяться, и обманывать меня, когда догадались, кто такой Алексей Забелин? Могли бы спокойно рассказать всё месье Шарлю. - Просто не хотел вас расстраивать, открывать раньше времени, что спектакль вам не так хорошо удался. Догадался я давно, а на счёт рассказать всё месье Шарлю… Глупости и подлости - это разные вещи, препятствовать вашему желанию стать сильнее таким способом… Это нечестно. - Только не говорите, что всегда поступаете честно. - С вами старался делать это чаще, чем обычно. После нашей встречи сам себя не узнаю, меняюсь на глазах. Если наш разговор ещё ненадолго затянется, станет совсем поздно, а вас ждут дома, идёмте. Или намерены остаться здесь ночевать, чтобы отказаться от моего сопровождения? - Похоже, есть только один верный способ избавиться от вас - позволить проводить домой. - Вот и всё, мы пришли, или вы намерены провожать меня до двери комнаты? - Не надо так, я уже извинялся за свой поступок, и не раз. - Одних извинений недостаточно. - А что ещё вам нужно? - Нужен,… нужна уверенность в том, что вы,… Что вы никогда больше такого не сделаете. - Я же дал обещание… - Раньше вы давали много обещаний наивным девушкам вроде меня, и совсем не стремились их исполнить. - Теперь исполню, — тихо прошептал Миша, всё больше печалясь. «Не знаю, что хуже: быть далеко от неё, не видеть, или рядом, но не сметь даже прикоснуться? Молчать, когда слова любви рвутся на волю - это просто невыносимо. Неизвестно, сколько ещё выдержу, а если вдруг потеряю контроль? Нет, этого нельзя допустить, я ведь обещал» - Вот и хорошо, спасибо вам, прощайте… - За что же я заслужил благодарность? - За хороший поединок, вы прекрасно сражались, графу просто чуть больше повезло. «Дмитрию действительно повезло, его может полюбить самая лучшая девушка на свете. А мне остаются только грёзы и слабая надежда».
Екатерина: Саша отперла ключом дверь комнаты, зажгла три маленьких свечи в канделябре и огляделась. Первое, что бросилось в глаза, это небольшой, но заметный беспорядок: некоторые вещи были не на своих местах, ящики в шкафчике открыты, их содержимое выброшено на пол. Поток холодного воздуха проник в комнату и окутал встревоженную княжну, окно было открыто настежь. «Холод пробирает до дрожи… Почему открыто окно? Откуда такой беспорядок? Здесь кто-то был… Красть у меня нечего, это заговорщики искали конверт с шифром! Нашли?» Она побежала к окну, сильный порыв ветра чуть отодвинул штору в сторону, показалась тёмная фигура… - Верни то, что ты взяла, документы тебе не принадлежат. - Документы? Какие документы? У меня ничего нет… — неуверенно сказала Саша. Дрожала уже не от холода — от страха, этот страх увёл мысли куда-то в сторону, девушка не обратила внимания, что человек в маске говорит с ней на «ты», ведёт себя так, будто знает её. - Разве мама тебя не учила, что обманывать других нехорошо? «Мама… Он что-то знает, или просто так сказал? А если это он убил её?» - «Нехорошо» проникать в чужой дом без разрешения хозяев! - Не возражаешь, если я сейчас его попрошу… Неизвестный быстро приближался к напуганной девушке, и смотрел на неё взглядом голодного хищника. - Не подходите ко мне. - Отдай документы по-хорошему, мне бы не хотелось делать тебе больно… - Не приближайтесь… или я… - Или что? Что ты сделаешь? У женщины нет другого оружия, кроме красоты, но оно действует безотказно… - Оружие есть… — отступая, Саша подошла к тому месту, где оставила свою шпагу, — и сейчас настал момент им воспользоваться. Ещё один шаг, и я убью вас! «Это уже не тренировка, всё по-настоящему, рассчитывать можно только на себя» Не обращая внимания ни на что, называющий себя Духом Смерти шёл к своей цели, будто находясь под гипнозом, не сводя глаз с Саши. Его взгляд странным образом подействовал на девушку, на какое-то время она перестала воспринимать действительность, забыла, что происходит, и в какой опасности находится. Только его слова вернули Сашу в страшную реальность. - А ты уверена, что сможешь? Сможешь убить человека? Он научил пользоваться опасной игрушкой и рассказал, как переступить эту черту? « Этот человек говорит о Мише…» - Это вы… Вы стреляли в Мишу?! Отвечайте! - Да. — Незваный гость отвечал с таким спокойствием, будто речь шла о чём-то безобидном, а не о попытке убийства. — Ужасно жаль, что промахнулся, боялся тебя задеть, любимая моя… Саша не поняла смысла его слов до конца, мысль о том, что перед ней человек, едва не убивший любимого, заслонила собой все остальные. Страх перед ним усилился многократно, ей хотелось бежать оттуда, исчезнуть, но возникло и другое желание, оно пересилило. Дух Смерти воспользовался ситуацией, легко убрал со своего пути шпагу, и оказался так близко, что мог до неё дотронуться… И даже предпринял попытку. Саша среагировала, смогла применить свои навыки — порезала ему руку. Из раны потекла кровь, Дух Смерти оказался не безразличен к жизни, сверкал серыми глазами, гневно шипел, прежде чем сказать грозным тоном: - Ты очень плохо себя ведёшь,… Вынуждаешь наказать тебя. Она была в шоке от своего поступка, поэтому легко позволила себя обезоружить, оказалась в положении жертвы, но страха уже не было. - А теперь будь хорошей девочкой, скажи, где спрятала документы? - Я ничего не скажу. - Видишь эту рану, если продолжишь упрямиться, придётся ответить тебе тем же. - Делайте, что хотите, я вас не боюсь. Он резко развернул её к себе, и прошептал: - Если бы я действительно мог сделать то, что хочу… Сделать тебя своей. Саша ощутила дрожь во всём теле, по спине побежали мурашки, сердце сжалось и замерло. - Я скорее умру, чем позволю такому чудовищу, как вы, ко мне прикоснуться! - Умру… Это легко устроить, однажды ты уже «умирала»… Не дразни меня, не надо, просто скажи, где документы, и всё закончится по-доброму. Считаешь меня монстром, ошибаешься: я могу быть добрым, ласковым и нежным… Он провёл ладонью по её щеке,… Увидел, как из глаз покатились слёзы. - Пожалуйста… не надо! - Ты так ничего и не поняла, ещё не готова. Если отдашь то, что я прошу, ничего плохого не случится! Михаил медленно шёл по коридору, ему снова очень не хотелось уходить, постоянно преследовала какая-то тревога, возникало ощущение, что он обязательно должен вернуться к Саше. Попытки найти этому разумное объяснение только добавили нервного напряжения. Чтобы хоть немного успокоиться, он решил вернуться и убедиться, что всё в порядке. «Что со мной происходит? Откуда эти страхи? И ощущение приближения чего-то ужасного? Так и в самом деле недолго сойти с ума… А эти видения во время боя - галлюцинации или…» Каково это - видеть, что твои самые ужасные кошмары оживают на глазах? То, что испытал Миша, трудно описать какими-то словами. Испугался, и да, и нет, эта картина преследовала его во снах, вот и сейчас всё было слишком похоже на сон, исход которого давно известен: Она и он, несчастная жертва и палач. Придумайте злодея, и герой появится, но здесь это правило почему-то не срабатывало, тот, кто должен стать героем, против воли превращается в бессильного наблюдателя. Ему так страшно, что забывает о своей силе. Михаил просто не верит в то, что видит, это слишком трудно, то, что вчера было только сном, перешло грань реальности. «Нет,… нет, пожалуйста, что угодно, но только не это, только не снова… Я не могу потерять её во второй раз!» Были ещё наблюдатели происходящего - Павел и режиссер-постановщик действа - госпожа Судьба. «Это и есть испытание, оно покажет, чего стоит твой сын. Снова убежит от реальности, или же посмотрит в глаза своему страху». «Всё будет хорошо, Миша справится, ты же его готовила, посылала этот сон не для того, чтобы помучить, а для важного дела. Испытывала, значит, он тебе всё-таки нужен?» «Сейчас это уже не сон, а реальность, но Михаил, похоже, не хочет принять правду». - Миша, ты здесь… - Саша…, не бойся, всё будет хорошо! - А вот и рыцарь явился, ну что ж, посмотрим, что у тебя получится на этот раз… - Сейчас же отойди от неё! - И не подумаю, княжна украла у меня одну вещь, не желает возвращать, упрямится, вот и приходится её таким образом уговаривать. Как раз сейчас запас терпения на исходе, придётся сделать ей больно… — прошипел он, приставляя к её шее нож. - Не смей, слышишь, не прикасайся к ней! Михаил поднял с пола Сашину шпагу, разом преодолел почти всё разделявшее их расстояние, оставалось только провести атаку, но палач вовремя успел прикрыться своей жертвой. - Что же, ты убьёшь её, чтобы покончить со всем этим? - Только трус прячется за женщину! — вскричал Михаил. - Нет, настоящий трус - это ты, боишься молча наблюдать, но сделать что-то, чтобы помешать мне, боишься ещё больше, вдруг ошибёшься, ведь цена ошибки - её жизнь… Дух Смерти смотрел на врага, видел бессильную злобу, сотрясающую его, и с наслаждением вкушал плоды своего первого триумфа. - Молчишь, нечем возразить, ещё бы, я же прав, знаю тебя, как никто другой, потому что стал твоей тенью… - Будь ты проклят! - Три шага назад, и брось оружие, иначе девушка пострадает, жаль портить такую красоту… - Тебе же нужен я, а не она, я здесь, делай, что хочешь, хочешь убить меня — убей, только отпусти Сашу, не мучай её! - Миша, не делай так, умоляю,… Ты же обещал не рисковать собой из-за меня… - Не мучай? Я ещё и не начинал, кто говорит о мучениях, пока были только уговоры, мучения впереди. - Чего ты хочешь? — спросил Миша, понимая, что единственный выход -идти на уступки. - Верни бумаги, ты наверняка знаешь, где они, она же так тебе доверяет… - Бумаги? Какие? Я ничего не знаю об этом! - Врёшь, так же, как и она, нужно наказать вас обоих, каждого по-своему, она сейчас умрёт из-за собственного упрямства и глупости, а ты будешь ненавидеть себя за это до конца жизни. - Саша,… Прошу тебя, пожалуйста,… Скажи, где эти бумаги… Сейчас не время показывать свою храбрость, пусть он получит то, что ему нужно, и тогда всё закончится. - Конверт… с шифром, там в ящике — с трудом выговорила Саша, задыхаясь от слёз. Миша подошёл к ящику, вытаскивая конверт, воспользовался моментом и взглянул на бумагу, было достаточно времени, чтобы запомнить расположение букв, но думать об этом он не мог — Саша всё ещё находилась в руках неизвестного безумца. Память сама сработала автоматически. - Вот он, забирай! - Да, похоже, это то, что нужно… Знал, что ты будешь сговорчивее, чем она, если потребую, даже на колени встанешь… Это восхитительное ощущение, когда твой враг в полной твоей власти, превращён в ничтожество, раздавлен, уничтожен… Миша злился всё больше и больше, сознавая, что этот человек прав: сейчас он готов пойти на всё, чтобы освободить Сашу. И действительно, полностью зависим от сиюминутного настроения сумасшедшего. - Я выполнил все условия, теперь отпусти Сашу. - Не забывайся, ты не можешь указывать мне, наоборот, будешь покорно выполнять мои желания. Не против, если мы с княжной уйдём вместе? Не переживай, она не будет скучать, мы весело проведём время… Дух Смерти, удерживая Сашу, отходил ближе и ближе к окну. - Ещё шаг, и я убью тебя! - А в неё попасть не боишься? — спокойно сказал он, глядя на пистолет. —Ну, давай, стреляй, смелее, может быть, удача тебе улыбнётся. Мише пришлось опустить оружие. - Так гораздо лучше. Хочешь убить меня, но не можешь, меня нельзя убить, потому что я Дух Смерти, запомни: мне всегда нужны жертвы. Нож разрезал ткань белой рубашки в разных местах, и прошёлся лезвием по плечу Саши, она тихо вскрикнула, боль застыла в глазах. Кровь медленно вытекала из раны, а он стоял и смотрел, не только видел её страдания, но и сам чувствовал. Михаила тоже ранили в самое сердце,оно снова может разбиться на тысячу осколков. Явился человек из прошлого, и угрожает отнять будущее, убить любовь. - Ты уже получил, что хотел, отпусти её… - Не совсем, кое-что у тебя ещё осталось,… Можешь забрать это бесценное сокровище, сбереги его для меня! Сказав это, человек в маске резко оттолкнул от себя Сашу, и быстро скрылся, выпрыгнув в окно. Обессилев, она упала в объятия Миши, прижалась к нему, и плакала, сердце сильно колотилось от страха. - Тише, тише, успокойся, всё хорошо, всё плохое позади, тебе больше нечего бояться, любимая… Постепенно страх покидал её, но Саша не торопилась отпускать от себя Мишу. Рядом с ним к ней приходило спокойствие и уверенность, что всё действительно будет хорошо. Ведь он здесь, он пришёл, спас её, это судьба… Идти против неё нельзя, и она не будет. Она не станет больше молчать, это молчание превращает любовь в пытку, которую с каждым днем всё труднее выносить, а сегодня наступил предел — они могли потерять друг друга. Оба поняли это, и первым желанием было никогда больше не отпускать любимого человека, задержать мгновенье, остановить время. Саша чувствовала его прикосновения, слышала ободряющие слова, и это слово, оно успокоило и согрело измученное сердце. «Любимая…» - она и не надеялась услышать его, не верила, что такое возможно, даже сейчас не верит. Смотрит на него с удивлением, так, как будто видит впервые. - Отпусти меня… Помимо своей воли, Миша провёл ладонью по её волосам, и разжал свои руки. Саша чуть отстранилась от него, присела на краешек кровати, и отвела взгляд. «Ну вот, разволновался, потерял контроль, позволил себе лишнее… Нельзя этого делать. Она же всё слышала, или всё-таки нет? Сейчас это не имеет значения, главное - Сашенька жива. Я ведь мог потерять её, потерять навсегда…» - С тобой всё хорошо? — спросил он, стараясь унять проступившую в голосе дрожь. - Плечо… Миша с трудом смотрел на рану, на глаза наворачивались слёзы. - Тебе очень больно? - Ничего, потерплю. - Сейчас перевяжу, только сиди смирно. Придётся воспользоваться тем..., что осталось от твоей рубашки. Саша молча кивнула, без всякого стеснения сдёрнула с себя разорванную рубашку, и с интересом наблюдала за его действиями. Осторожность и забота, с которой Миша это проделывал, тронули её, от мысли, что исполнение мечты ещё возможно, сладко защемило сердце. Саша решилась задать волнующий её вопрос. - Почему ты вернулся? Я думала, ты давно ушёл, и потеряла всякую надежду на спасение… - Саша,… Пожалуйста, не надо об этом, не вспоминай,… Постарайся забыть. Вернулся… Можно сказать, случайно, сам не знаю, почему. «А случайно ли? Нет, не совсем… Прежде были эти видения… Там я видел Его, мы дрались, и кажется, Он говорил что-то о Саше… Когда мы встретились на самом деле, угрожал убить её. Что всё это значит?» Михаил взглянул на Сашу, — ангела, сошедшего с небес на грешную землю, образец совершенства души и тела, его грезы вернулись, вытеснив всё. Он представлял её в своих объятьях, мысленно целовал эти губы, плечи, руки… Они вместе сгорают в пламени слепой страсти, отдают всё без остатка в этот всепоглощающий костёр любви. Погибают в этом пожаре, и снова живут, чтобы выполнять все самые сокровенные желания. «Саша… Что же ты со мной делаешь?! Зачем искушаешь? Я же схожу с ума от непреодолимого желания обладать тобою! Как же с ним бороться?! Как это сделать, если не хочу этой борьбы?! Борьба с неосуществимыми желаниями! Она так изматывает, отнимает силы, их уже не осталось. Пощади меня, умоляю, иначе не выдержу, и сделаю с тобой непоправимое!» Прикосновения к гладкой, как шёлк, нежной коже Саши превращали обычную процедуру перевязывания раны в невыносимую пытку. Она, царица его мыслей и тайных желаний, сейчас так близко, что сдерживаться удаётся только благодаря усилиям воли. Приходится постоянно говорить себе: «Нет, я не могу, не имею права… Она не моя…» - Ну, вот и всё, я закончил, - прошептал Миша, отстраняясь от неё. - Как тебе удаётся всегда оказываться рядом, когда я попадаю в беду? — спросила она со всей детской непосредственностью и искренностью. - Пока удаётся, но больше нельзя так рисковать… — со вздохом сказал Миша. Из её глаз снова полились слезы, Саша с трудом могла говорить, но и молчать тоже было больно. - Если бы не ты, я бы умерла… Как мама,… Конечно, тогда я ничего не видела,… Но чувствую: всё, что произошло здесь, очень похоже… Десять лет назад всё случилось здесь, это её комната. - Саша, не надо, не сравнивай… Слава Богу, ты жива… И больше ничто тебе не угрожает. - А если Он вернётся? - Нет, нет, что ты, Саша, он не вернётся, этот человек получил, что хотел… - Не совсем… Он… Так на меня смотрел, смотрел, как… «Как смотрит мужчина на желанную женщину… Если бы ты знала, что я смотрю на тебя так же, но пока ещё получается это скрывать, и ты не боишься меня». - Не бойся, всё будет хорошо, никто и никогда не сможет причинить тебе боль… - С того момента, как ты появился в моей жизни, я постоянно чувствую себя в полной безопасности. Ты, как ангел-хранитель, в любой момент можешь отвести от меня беду. Мише стало очень стыдно за свои греховные мысли, но даже стыд ничего не мог с ними поделать, они всё равно возникали, и разрывали душу на части. «Ангел-хранитель, а мысли хуже, чем у демона из ада! Как я мог допустить даже в мыслях подобное?! Думать, что она может быть моей, пусть и по доброй воле, нет, нет, и ещё тысячу раз нет! Я не могу так поступить с ней, не имею морального права! Кроме того, я дал обещание…»
Екатерина: От мучительных раздумий и борьбы с самим собой Михаила отвлёк неожиданный вопрос Саши. - Зачем ты отдал ему шифр? Этого нельзя было делать! - Твоя жизнь для меня важнее какой-то бесполезной бумажки! Эта фраза почему-то вызвала её гнев и обиду. - Бесполезной бумажки, ты не понимаешь, о чём говоришь! От этой бумаги может зависеть судьба очень многих людей и всей нашей страны! - Судьбы многих людей, мне до них нет дела, главное, что с тобой всё в порядке. - Какой же ты чёрствый бессердечный эгоист! — крикнула ему Саша прямо в лицо. Этого Миша выдержать уже не смог, накопившимся эмоциям необходимо было дать выход, немедленно. - Я эгоист?… Возможно. Не понимаю, о чём говорю, нет, это ты не понимаешь, в какую опасную игру ввязалась! В этой игре нет правил, а человеческая жизнь в ней не стоит и ломанного гроша! Речь идёт о твоей жизни, твоей, а не чьей-то, не тех безликих «многих людей». На кону конкретная жизнь, жизнь Александры Забелиной, а ты совсем её не ценишь, не думаешь о себе, тогда подумай хотя бы о тех, кто тебя любит! Тебя же могли убить. А смерть - это конец всему, после ничего уже нет, ничего нельзя вернуть, даже если очень хочешь! Ты не видела смерти, стояла тогда за дверью, а я видел собственными глазами, и не раз. Одного бывает достаточно, она посмотрит тебе в глаза, и часть тебя мгновенно умирает. Прекрати эти игры, тебя не станут щадить, времена благородных разбойников давно прошли! Миша вдруг опомнился, замолчал, закрыл лицо руками и отвернулся. Минутой позже уже просил прощения за свою несдержанность. - Прости, пожалуйста, прости меня, я был резок с тобой,… Не должен был повышать на тебя голос,… Не имел права говорить некоторые вещи, и очень сожалею. Но и ты пойми меня, то, что мы сегодня пережили… До сих пор трудно прийти в себя, у меня нервы на пределе. Саша молчала, понимала, что в чём-то, а скорее, и во многом, Миша прав, но у неё была цель, ради которой она готова рисковать. - Это не игра, тот заговор, что существует сейчас, мог осуществиться ещё десять лет назад, но всё сорвалось, их план провалился, из-за этого убили мою мать. И я хочу разоблачить этих людей, хочу, чтобы их постигло наказание. Думала, ты меня поймёшь, не станешь осуждать, ведь у тебя тоже есть цель - узнать тайну смерти отца, и ты не оступишься от неё, пойдёшь до конца, ведь так? Если кто-то попросит отказаться от поисков, разве ты это сделаешь? Конечно же, нет, ни за что и никогда. Миша, ты же тоже рискуешь, ища ответы на свои вопросы, и можешь погибнуть, однажды уже был на грани, и не думал обо мне… Что будет со мной, если это случится? Я умру, потому что не могу без тебя жить, люблю тебя… Её последние слова были самыми желанными, но сейчас принесли боль, а не радость. Всё, что произошло в ту ночь, снова напомнило ему, как опасно пускать кого-то в сердце. - Любишь,… Знаешь, как это опасно, и всё равно любишь? - Люблю. - Нет, молчи, пожалуйста, молчи! Никогда больше не говори этих слов! Я запрещаю тебе, запрещаю, слышишь! Запрещаю любить меня! Любовь ничего, кроме боли и страданий, не приносит! - Миша, ты не можешь запретить, а я больше не могу молчать, не могу и не хочу. Это молчание убивает меня. - Я просил тебя быть как можно дальше от меня, просил или нет?! Теперь ты знаешь, почему, не хотел, чтобы случилось это,… Чтобы ты оказалась между нами, и попала на линию огня. Но он нашёл тебя, и станет преследовать, только чтобы отомстить мне. Всё, что ты пережила, весь этот ужас… Всё из-за меня, из-за меня ты подверглась такой опасности… И это повторится, если ты не уйдёшь в сторону. Спеши, пока есть такая возможность, ты ещё встретишь человека, которого полюбишь. - Мне никто не нужен, кроме тебя… - Все, кто рядом со мной, становятся несчастными,… Это я делаю их такими. Таково моё проклятье — мучить тех, кого я люблю. Поэтому и любить мне нельзя, да я так и не научился. Гораздо лучше получается ненавидеть, ненавидеть врагов, и среди них – тот, кто разрушил мою жизнь. Вот уже много лет медленно превращает её в ад, я живу в этом аду, а тебе там нет места. Он посмотрел в эти глаза, полные слёз, и добавил: - Об одном прошу, не надо меня жалеть. - Просто скажи, любишь или нет … — Саша вырвала из себя эти слова вместе с частичкой сердца, которое разрывалось от боли. Она смотрела на него и ждала, отмеряя мгновения собственной жизни. - Не люблю… - Скажи это, глядя мне в глаза… В нём шла борьба: один человек желал сказать ей правду, понимая, что от этого слова зависит счастье, оно так близко, осязаемо, нужно только сделать шаг. Другой — готов был солгать, и мучиться с этой запретной любовью до конца дней, но спасти её от участи стать жертвой необъявленной войны. Отступить, снова спрятаться за свою стену, заполнив дыры в ней ложью, или поверить в возможное счастье, которое манит издалека? Миша сегодня ночью увидел свой страх, и почти готов был выбрать первое, но вспомнил: «Любить на расстоянии можно, а вот заботиться и оберегать - нет. Ни в коем случае не молчи сейчас, чтобы в будущем не кричать в мёртвой тишине». - Не могу, не могу тебе лгать, даже когда эта ложь может спасти тебя! Саша, я люблю тебя, люблю, хоть и знаю, что у этой любви нет будущего… - Миша, почему же нет, есть ты, есть я, вместе мы создадим это будущее…— говорила Саша со слезами глазах. - Потому что она обречена быть жертвой его мести, и я боюсь, боюсь потерять тебя… Именно поэтому отталкивал тебя, чтобы спасти, понимаешь… Убеждал себя, что это единственный путь, что так будет лучше для тебя, только сейчас понимаю, что по-настоящему никогда в это не верил. Я хотел быть с тобой, это желание пронизывало все помыслы и поступки. Всё, что делал, это только для того, чтобы быть хоть немного ближе к тебе, ненадолго преодолеть ту преграду, которую сам выстроил. - Не говори ничего, я всё понимаю,… Ты хотел уберечь меня, потому что любишь… - Люблю, люблю всем сердцем, ты одна всегда верила, что оно живое, а не каменное, увидела во мне то, чего я раньше не замечал, вернула меня к жизни. Такое чудо может совершить только любовь, знаешь, Саша, я начинаю верить в неё, верить в то, что она может сделать человека счастливым. Ты рядом, и любишь меня, сейчас я счастлив, но у всего есть свой срок, увы, у счастья тоже… Мне страшно думать о будущем, даже о том, что будет с нами завтра… - Тогда живи настоящим, живи здесь и сейчас. - Саша, ты заслуживаешь другой жизни, спокойной и счастливой, я не смогу дать её тебе, по крайней мере, пока. «Пока этот проклятый Дух Смерти ищет свою жертву». - Миша, я уже счастлива от осознания того, что ты любишь меня. Мне не нужна другая жизнь, позволь разделить твою, со всеми трудностями и опасностями. Они меня нисколько не пугают, ведь ты всегда будешь рядом, мой ангел-хранитель. - Сашенька, любимая, я так боюсь за тебя… И то, что произошло сегодня, только показало, как ты дорога мне, и он тоже об этом знает, прошу, будь очень осторожна. О Боже, я же мог не вернуться и потерять тебя, потерять навсегда!— он не выдержал и заплакал. - Но этого не случилось, я здесь, с тобой… И если ты захочешь, так будет всегда. Пожалуйста, не отказывайся от счастья, дай нам шанс, вместе мы всё преодолеем, потому что любим друг друга. Любовь оберегает ангел. — Саша взяла его за руку и подвела к зеркалу. — Видишь этот свет в твоих глазах, это ангел, он живёт в тебе, пока любишь — ангел жив, не отказывайся от любви, не губи его… Неизвестно, сколько суждено ангелу жить… - Он будет жить, пока ты рядом со мной. Дальше говорить что-то уже не было смысла, главные слова сказаны, и это не обещания, не клятвы вечной любви, они не нужны. Саша и Миша сидели, крепко взявшись за руки, они только что соединили свои дороги в одну, решились на этот шаг, несмотря ни на что. - Саша, ты устала, нужно отдохнуть, пожалуйста, постарайся заснуть… - Я не смогу,… А если всё-таки получится, то приснится какой-нибудь ужасный кошмар… Лучший отдых для меня - быть с тобой! - Сашенька, пойми, я же не могу остаться здесь до утра. - Можешь,… Пожалуйста, останься, одной мне будет очень страшно, а с тобой так хорошо и спокойно… - Понимаю, но это… Это неправильно, так нельзя! - Ты думаешь о правилах приличия, а не о моём душевном спокойствии? - Просто не хочу компрометировать тебя, думаю о твоей репутации. - Однажды ты о ней уже подумал, предлагая поиграть в пару влюблённых. - Теперь это не игра, всё очень серьёзно, всё по-настоящему, я действительно люблю тебя. - И давно любишь? - Всю жизнь, все эти годы я ждал тебя одну, в каждой девушке искал твой образ, ждал, что однажды ты придёшь, надеялся, и чудо случилось. - Знаешь, я тоже ждала только тебя, и знала, что мы обязательно встретимся, я посмотрю в твои глаза, и увижу в них своё отражение. - Увидишь отражение, что это значит? - Это значит, что ты - моя судьба, и мы всегда будем вместе. - Правда? - Правда. Я никогда тебя не брошу, никому не отдам, ты мой, и только мой… Саша страстно поцеловала Мишу, весь мир закружился перед ним, все тревоги и печали разом унеслись куда-то, с ними осталось только счастье и ангел, оберегающий их любовь. - Твой отец будет вне себя от ярости, если увидит меня здесь… - Он вернётся ближе к утру…—сказала Саша и опустила глаза. - Карты? - Как ты догадался? - Знакомая история, мой отец тоже много играл, особенно в последний год… - Отец уже был в ярости, когда узнал о наших уроках верховой езды. Не понимаю, из-за чего он так плохо к тебе относится? - Это давняя семейная история, я не знаю подробностей. - Представляешь, он велел Аннушке запереть меня в комнате, но это не самое ужасное, хуже всего, что он дал мне пощёчину… Потом я сбежала через окно, чтобы посмотреть твой поединок. «Значит, Дмитрий заранее всё рассказал Сашиному отцу, и только после этого предложил мне свой «честный» способ разрешить наш конфликт! Какой же он подлец! Бедная Саша… Родной отец поднял на неё руку! Было бы справедливо, если бы эта пощёчина досталась мне, нужно думать о последствиях, прежде чем что-то делать. Но в тот момент я думал совсем не о том, чем могут обернуться эти уроки для Саши». - Саша, ты такая отчаянная, смелая, не побоялась пойти против отца… Подобное предстоит ещё не раз…, если он не смирится с тем, что мы хотим быть вместе. - Надеюсь, что пройдёт какое-то время, он поймёт, как ошибался на твой счёт… «Не думаю, что это возможно… Проклятая вражда… В чём же её причины?» - Может, всё-таки, попробуешь уснуть? Не волнуйся, я не уйду, останусь с тобой, обещаю. - Хорошо, я, правда, очень устала… Саша прилегла, Миша заботливо укрыл её одеялом. - О чём ты думаешь? — спросила она. - О тебе, конечно. - И что ты решил? - Пока ничего, спи. Саша довольно быстро заснула, успокоенная одной счастливой мыслью: «Он любит меня», она даже улыбалась во сне, улыбалась ему. Миша закрыл окно, и обнаружил на полу тот самый нож, с изображением змеи на рукоятке, видимо, Дух Смерти обронил его, когда пытался скрыться, и не заметил. - Ну вот и зацепка… Может быть, ты расскажешь что-то о своём хозяине… Пока известно только то, что он заодно с заговорщиками. Саша сказала, десять лет назад был ещё один заговор, и они связаны, если я правильно понял, нынешний организован теми же людьми. Тогда тоже вели расследование, должны сохраниться какие-то материалы… Архив! Ну конечно, там могут быть некоторые ответы. Никите ничего не стоит покопаться в архиве и достать нужные документы, у него же есть доступ ко всяким секретам. Это поможет в расследовании нынешнего заговора. Возможно, Саше недолго ждать ответа на главный вопрос: кто отнял у неё мать. Если бы с моей тайной всё было так же просто… «У вас на двоих одна судьба и одна тайна» — вспомнил он вдруг. - Где ещё искать причины вражды между нашими отцами, как не здесь, в доме Забелина. Конечно, это неправильно - пользоваться сложившейся ситуацией в своих целях, так делать нельзя, но по-другому никак не получится узнать правду. «Где может храниться то, что я ищу? Хотя сам не знаю, что нужно искать, что-то важное, относящееся к вражде. Конечно же, в его кабинете, всё самое важное обычно хранят там» Миша вышёл из Сашиной комнаты. Долго искать кабинет не пришлось, он находился рядом, по странному стечению обстоятельств, дверь оказалась не заперта. Он вошёл, и сразу обратился к письменному столу, ящики были закрыты, но открывать их не нужно. На столе стояла деревянная шкатулка. - Это и есть то, что мне нужно, это оно, я чувствую! Дрожащей рукой Миша открыл крышку. Письма, очень много писем, бумага пожелтела от времени, чернила местами стёрлись. - Читать чужие письма нехорошо, но другого пути нет… Аккуратно развернув одно из них, Михаил воскликнул: - Нет, они не чужие, это почерк моего отца! Да, определённо, это его почерк, я не могу ошибаться. Кому же он их писал? «Лиза, любимая моя, прости меня, прости… Пожалуйста, позволь мне всё исправить, я верю: мы можем вернуть наше счастье, если захотим, очень-очень сильно захотим! Ты же любишь меня, как и прежде, а замуж за Иллариона вышла от отчаяния, я понимаю, и не виню тебя. Это я виноват, не должен был подпитывать надежды Татьяны, сразу сказать ей, что моё сердце принадлежит тебе. Так всегда было, есть и будет, потому что ты - моя судьба. И время от этого не излечит, мыслями, сердцем и душой я всегда с тобой. Думать о тебе, любить тебя, никто не в силах запретить, даже я сам, хотя пытался. Безуспешно, только мучился, наказал себя за ошибки, хотя и сейчас наказан: не вижу твоих глаз. Без них пропадаю во тьме, Лизанька, любовь моя, прости меня, ради нашей любви дай нам шанс… Начать всё сначала,… Пожалуйста…» - Лиза… Кто такая Лиза? — Миша оторвал глаза от бумаги, увидел на столе портрет, и быстро получил ответ на свой вопрос. - О Господи, это же мама Саши! Как же такое может быть?! Они любили друг друга… Это всё объясняет… Любили, но не смогли сохранить свою любовь. Может быть, у нас Сашей получится? У наших родителей не было второго шанса, Судьба отдала его нам. Они так и не дошли до адресата, Илларион приложил к этому руку, хорошо, что не сжёг, сохранил. Он не имеет никаких прав на них, это письма моего отца, думаю, я, как сын, просто обязан их забрать. В фамильном перстне утвердительно замигал яркий красный огонёк. Миша вернулся к Саше, несколько минут полюбовался на спящего ангела, потом запер комнату, как она просила, оставил ключ на столе в гостиной, и ушёл, воспользовавшись окном на первом этаже. Судьба сидела в своём золотом замке в полном одиночестве, обстоятельно подводила итоги своего эксперимента. «В целом он справился, хотя всё могло быть хуже, был близок к тому, чтобы ошибиться, но сделал правильный выбор. Молодец, что можно сказать. Паша явился к нему не зря, не только страху нагнал, но и помог. Только вот фраза: «Судьбы многих людей, мне до них нет дела», абсолютно неприемлема! Ну ладно, спишем это на эмоции, нервы и всякие переживания. Знак ты почти понял, и про ваш с Сашей шанс отметил правильно, значит, необходимые задатки в тебе есть, чувствуешь мою невидимую руку. Со временем научишься доверять своим предчувствиям, и можно будет двигаться дальше к разгадке тайны твоего отца».
Екатерина: Глава 10. Доверие - основа любви, а тайна - путь к разлуке Всю ночь Михаил провёл в библиотеке, читая письма к ней. Письма своего отца к другой женщине, которая была его любовью и судьбой. Каждое было пропитано чистой, искренней любовью, настоящей, такой, о которой не говорят, она приходит однажды, и остаётся с человеком до конца жизни. Даже если она уходит, остаются воспоминания о ней, и боль, боль самой горькой потери. А ещё слёзы, это плачет сердце, плачет так, словно похоронило кого-то. На самом деле, всегда умирают двое: он и она. Они так же умирали, медленно, тихо, без обиды на Судьбу и друг на друга, просто приняли разрыв, как данность. Но это вовсе не значит, что не боролись, борьба была, за счастье, которое с каждым прожитым днём уходило всё дальше, оставляя манящий след в воспоминаниях. Он не остановился, даже когда она сдалась, молила отпустить, но приходила, как только он звал. И этим поддерживала в нём надежду вернуть любовь, исправить ошибки, изменить судьбу, он был уверен, что сможет. А может быть, просто боялся увидеть правду, увидеть, что от любви осталась только тень, печальный призрак, идущий за ними по дороге в прошлое. Она просила забыть, оставить всё, как есть, не мучить друг друга этой борьбой, обречённой на поражение, потому что в ней они потеряют гораздо больше, чем выиграют. Краткие встречи оживляли все чувства, и невозможное становилось возможным, но… Быть счастливыми для них значило разрушить чью-то жизнь, причинить боль другим людям, и, прежде всего, своим детям. Слишком высока цена счастья, они оба отказались её заплатить, отказались, потому что быть вместе стало ещё больнее, чем в разлуке. Расстаться один раз, навсегда, а не ходить по замкнутому кругу из случайных встреч, за которыми придёт новая разлука. Друг друга они отпустили, как бы тяжело ни было, простили, что смогли, но любовь осталась, сейчас, когда их уже нет, она по-прежнему живёт в письмах. Эти письма читает его сын, пытается понять отца, понять и принять то, что не в силах изменить, Михаил может только решить, как к этому относиться. Понять, простить, а может, осудить? Если так, то в чём же вина этих двух людей? Неужели в том, что они полюбили друг друга? В этом их мог бы обвинить маленький мальчик, который однажды понял, что родители его обманывают, только изображают счастливую семью, а на самом деле не любят друг друга. Это внезапное открытие стало самым большим огорчением, правда оказалась слишком горькой, Михаил выбрал ложь, созданную родителями видимость, и жил так до сегодняшнего дня, стараясь не думать о другой жизни своего отца, о единственной любви в его жизни… Взрослея, он всё чаще убеждался, что эта другая, настоящая, любовь действительно существовала, и внутренне был готов к тому, что однажды узнает её имя… Вот только не мог даже представить себе, что ею окажется Елизавета Забелина, мать девушки, которая вернула его к жизни. Его прошлое и будущее, гибель и спасение, счастье и трагедия, его боль и любовь, — это Саша, дочь женщины, которую любил его отец. Конечно, это стало шоком для него, но только поначалу, разум оказался сильнее эмоций, детская обида ушла в сторону, и всему нашлось объяснение, даже непреодолимому желанию быть рядом с Сашей. С первой встречи Миша почувствовал, что тянется к Саше, и дело не только в её сходстве с Аней, более того, это притяжение и стремление друг к другу было взаимным, она так же упорно шла за ним, вопреки мнению окружающих, и негативу, который окружал его, должен был оттолкнуть, но, наоборот, привлекал. Нечто связывало их, вот в чём причина необычайного доверия, возникшего между ними, каждый смог открыть что-то глубоко личное другому, по сути, малознакомому, но в то же время, близкому человеку. Сейчас эта связь видна очень чётко — любовь их родителей, вот та самая ниточка. Что делать, как относиться к открывшейся правде, о которой он подозревал, но не хотел видеть? Осудить отца за эту любовь, обвинять, даже если нет вины, теперь зная всё, и причину вражды с Забелиным, и предательство, оно действительно было: два друга полюбили одну женщину, и стали врагами, предали дружбу, так бывает… Их прошлого не изменишь, исправить ничего уже нельзя, двое любящих людей мертвы, они ушли, оставили эти письма и следы своих ошибок, по которым пройдут Миша и Саша, это уже предопределено. «За что мне его осуждать или прощать, за любовь? В чём же вина? Это такое чувство, над которым мы не властны… Не мы её выбираем, а она нас, приходит, когда пожелает, и уходит, не спрашивая разрешения. Мама любила его, он нет, такое случается, и часто, тем не менее, они столько времени прожили вместе. Того, что выпало на её долю, не пожелаешь никому, жить с человеком, зная, что он тебя не любит, уважает, хорошо относится, и даже ценит, но не любит… Как же это тяжело - любить за двоих, полагая, что одной твоей любви будет достаточно, жить призрачной надеждой, что однажды всё изменится, и для тебя найдётся хоть немного места в сердце любимого человека. Она мучилась все эти годы, но знала, на что шла, добиваясь этого брака, понимала, что никогда не завоюет сердце отца, и всё-таки согласилась с такой участью, сама обрекла себя на страдания, чтобы быть рядом с ним. Да, мама страдала, но и отцу было тяжело: жить с женщиной, которую не любишь, это наказание за то, что когда-то совершил одну ошибку, и потерял единственную любовь. Она здесь, рядом, но уже принадлежит другому, любит, но просит забыть, и оставить всё, как есть, не трогать эту рану, не причинять друг другу новую боль. И ты вынужден согласиться, потому что любишь,… Хочешь, чтобы она была счастлива, пусть и не с тобой… Отпускаешь любовь, но не отказываешься, хранишь воспоминания». Миша всё понял, не простил, а именно понял, прощать было не за что, никакой вины не было на всех четверых людях, каждый боролся за своё счастье, как мог, и в этом нет ничего плохого, вот только в итоге все четверо стали несчастными. Дочитывая последнее письмо, Миша не мог сдерживать эмоций, в каждом слове была такая боль, обречённость и трагедия, трагедия, подобная той, которую он пережил пять лет назад. С каждой строчкой становилось ясно, что письмо адресовано человеку, которого уже нет на земле, любимой, покинувший его. Такие же письма Миша писал для Анны, в первые годы после случившегося. - Лиза умерла… Её убили,… А через год,… По датам всё совпадает,… Через год случилось это… самоубийство… О Господи, неужели это и есть правда, причина? Лиза… Его Лизанька умерла, и отец не смог пережить утрату, не справился с этой болью, не выдержал, и нашёл только такой выход… Уйти за ней… Если всё так, то почему год спустя? Целый год… такой жизни в мучениях… Дни тянутся медленно, время остановилось, мир опустел, знаю, как это бывает, обязательно нужно заполнить эту пустоту, иначе сойдёшь с ума или умрёшь… Хотя зачем спасаться от смерти, если смысла жизни нет? Она была для него этим смыслом и самой жизнью. Но были ещё мама и я, ответ один - ради нас, ради нас отец старался найти в себе силы как-то жить дальше… Не смог… А может, не захотел? Нет, нет, это невозможно, он не мог сдаться без борьбы, и легко бросить нас, бросить меня! Он остался наедине со своим горем… Ему никто не помог, одному справиться невозможно, даже такому, как он, не хватило сил… В ту ночь тайное стало явным, нашёлся ответ на вопрос, который так долго мучил, но легче не стало… Скорее наоборот, всё усложнилось ещё больше, теперь нужно научиться жить с этой страшной правдой, смириться с ней, принять, и не искать другую, более приемлемую. Тайна, которая открылась Мише, породила новые вопросы: рассказать ли Саше о прошлом родителей, и как теперь строить их отношения, зная обо всём, как избежать таких же ошибок, чтобы печальная история не повторилась? Поиски окончены, что делать дальше? Какая-то новая цель должна выйти на первое место, но этого почему-то не происходило, успокоение, на которое он надеялся, не пришло, хотя тайна перестала существовать. Правда, не принесла ничего, кроме новой боли, Миша даже подумал, что лучше было бы её не знать, не читать писем, он их прочёл, содержание каждого оставило свой след в душе, его не сотрёшь, конечно, можно забыть об их существовании, представить, что их не было, и для убедительности даже сжечь, но правды это всё равно не изменит. А эта правда такова: Павел Воронцов ушёл из жизни через год после своей Лизаньки, разлуки длинною в вечность он не вынес, приблизил их встречу в ином мире, где они могут быть вместе, ничего не боясь. Другой причины отцовского поступка нет, и быть не может, как бы не желал Миша придумать её для себя. Нет, отца он не осуждал, пытался понять, простить, но… Это оказалось выше его сил. «Папа… Я понимаю, что ты пережил… И причины совершить такой поступок… Но ты же был не один, как же мы с мамой, как же наша семья? Я видел, какие у вас сложные отношения, но наивно верил, что она настоящая… Семья, ты, я и мама. Неужели можно вот так бросить тех, кто любит тебя? Ты легко решился на такой шаг? Может, и не очень, но всё-таки сделал. Решился оставить нас, выбрал её, она значила для тебя больше, чем мама, это понятно… И даже больше, чем я? Чем я это заслужил? В чём же моя вина? Может, дело в том, что помешал твоему счастью… с ней, с Лизой… Ты мог добиться развода,… но не сделал этого из-за меня. Лиза просила отступиться, оставить всё, как есть, ради нас с Сашей, ради нашего будущего, и ты согласился, как бы ни было трудно… Почему же не остался с нами, хотя бы ради меня? Почему?» Так возник ещё один вопрос «Почему», гораздо более мучительный, чем тот, с которого всё началось в то утро девять лет назад. На него Мише никто никогда не даст ответа. Снова и снова он, как нож, будет вонзаться в незаживающую рану, и так до конца жизни. Сколько бы лет ни прошло, Михаил не перестанет задавать его себе, и слышать в ответ только тишину. - Мама знала всё с самого начала, всегда знала о существовании соперницы Елизаветы Забелиной, и скрывала столько лет. Зачем? Не понимала, что я давно догадался, и оставалось только узнать имя?… Не хотела мне довериться, думала, что приму сторону отца, да, так часто случалось, но здесь всё не так просто, однозначно судить нельзя… А может, она боялась изменить этой правдой тот светлый образ отца, что остался в моей памяти. Она же видела, как я старался во всём быть похожим на него, слушал и воспринимал каждое слово, как истину, гордился им, верил в него… Желала, чтобы так было всегда, чтобы я сохранил эту веру, и нёс через жизнь, как ориентир, поэтому оберегала этот образ, хранила светлую память об отце. Сейчас я начинаю понимать её, а тогда, не знаю, смог бы… Наверно, нет, слишком много накопилось недосказанности, лжи, взаимных обвинений. Главным обвинителем, разумеется, был я, она оправдывалась, как могла, но как же это возможно было сделать, не раскрывая тайны… Никак, приходилось молчать или лгать, у неё не было выбора. Я же воспринимал и то, и другое в штыки - и ложь, и молчание, не видел разницы между ними. Думал только о себе и своей боли, закрылся и не видел, как страдала она. Прошло столько лет, и прозрел, наконец, тьма глаза не закрывает, и того, что говорил ей раньше, конечно, больше не скажу. Только как исправить то, что уже успел натворить?… Ольга была абсолютно права: вёл себя ужасно, мучил её, причем всё складывалось так, будто самому это нравилось, не испытывал никаких угрызений совести! Совесть, она, похоже, тогда уснула надолго, и только сейчас пробуждается. Как попросить прощения за всё?… Она, конечно, простит, но только потому, что мы - не чужие люди, хотя жили, как чужие… Я её сын, но только это обстоятельство не может быть основанием для прощения всех моих поступков… Нужно написать ей… Только о чём, какие слова найти, чтобы выразить всё?
Екатерина: Несколько дней они не виделись. Миша относился к этому спокойно, ему нужно было некоторое время побыть одному, привести мысли в порядок, вернуть утраченное душевное равновесие. Когда он совершенно случайно узнал, что Саша исчезла из города, тогда начались волнения, Миша пребывал в полной растерянности, не зная, что делать, как быть, и где искать её. Даже Ольга Орлова ничего не знала об этом тайном отъезде. Приходили мысли о том, что им больше не суждено увидеться, и это после того, как они открыли друг другу сердца… «Всё просто: Забелин таким образом спасает от меня свою дочь, понял, что Сашу под замком всю жизнь не продержишь, вот и решил увезти подальше… Где же ты теперь, любимая, где мне тебя искать? Встретимся ли мы снова?» Чтобы не дать себе окончательно впасть в уныние, Миша попытался найти в этом что-то хорошее, и надо сказать, это легко удалось. «Если я не знаю, где сейчас Саша, то и он тоже, этот ненавистный Дух Смерти… Я тебя не боюсь, всего лишь ряженый заговорщик в маске. Если он её носит, значит, сам боится, боится показать лицо… Может, я его знаю? Во всяком случае, он отлично знает меня, знает всё. Тот выстрел, так до конца и не ясно, чья должна была быть эта пуля, он хотел убить меня, а в Аню попал случайно? Охотится за мной, если так, то почему пощадил, когда была возможность, после того бала… Ему никто не мешал, правда, было темно. Выходит, его жертва - Саша, негодяй знает, что лучший способ отомстить мне - повторить трагедию заново, тем более, она так похожа на Аню, это он сам отмечал в записке. Хорошо меня изучил, увидел все слабые места, их можно заметить только с близкого расстояния. Это человек из моего прошлого, он постоянно бродит где-то рядом, на шаг впереди меня, в ту ночь я успел только каким-то чудом, эти видения помогли… А вдруг что-то подобное случится ещё раз, что делать тогда?» - Дома нельзя оставаться, здесь я просто с ума сойду, переживая за Сашу, нужно успокоиться, он тоже не знает, где она, Саша в полной безопасности. Вот что… Нужно встретиться с Никитой, и рассказать ему о заговоре, о шифре, как же хорошо, что я его всё-таки запомнил. И ему помогу, и Саше с разгадкой её тайны. Между делом, как-нибудь деликатно завести разговор о Наде. Михаил отправился в дом Орловых, зная прекрасно, что его хозяйка будет не рада его видеть, однако присутствие мужа заставит её сдержаться и не устроить скандал. Однако дома он застал только Ольгу, она была настолько расстроена, что не обратила на гостя никакого внимания, и наплевала на прекрасную возможность испортить ему настроение. «Что это с ней? Не иначе как поссорились, только инициатор ссоры на этот раз Никита, а железная леди Ольга - страдающая жертва… Непривычно видеть её в такой роли. Никита так старается сохранить этот брак, а сейчас сам, похоже, не выдержал, наговорил ей чего-нибудь обидного… Возможно, были причины, вдруг она вывела его из себя? Но что же надо сделать, чтобы вывести из себя такого, как Орлов? Он всегда был в ладах с нервами, да и род занятий к этому обязывает». -Ты зачем здесь, пришёл полюбоваться на мою разбитую жизнь?! - Всего лишь хочу узнать, где Никита… Скажи, и я тут же уйду, забуду о том, что видел, обещаю. Понимаю, хочется, чтобы никто не видел твоей слабости… Может, расскажешь, что у вас случилось, обещаю, я помогу, поговорю с Никитой. - Поможешь, ты, оказывается, и помогать можешь, а не только всё разрушать?! - Этот упрек не ко мне, сама знаешь: вы поругались не из-за меня, я молчу о нас с тобой, как и обещал, тебе не в чем меня обвинить. Не хочешь рассказывать, не рассказывай, только скажи, где Никита, мне очень нужно с ним поговорить, это важно. - Опять помощь понадобилась, ты всегда приходишь к нему только за помощью, перекладываешь на плечи Никиты свои проблемы, а он, как преданный друг, связанный какой-то глупой юношеской клятвой, несёт на себе этот груз, помогает, не жалея сил, хотя и у самого жизнь не сахарная… Ах, если бы ты знал, что здесь каждый день творится! Мишель, ты не думал, просто так, между делом, что для Никиты такая ноша окажется непосильной, понеси её сам, ну хоть немного, если ты действительно его друг. - Ты во многом права, мне нужна помощь, но я сам могу ему помочь, для этого нам надо встретиться. Где мне искать его, скажи? - Хорошо… Точно не знаю, но скорее всего, он у неё, в таборе, у цыганки по имени Лейла… Будь она трижды проклята, ведьма! Приворожила моего мужа, колдовством бесовским! — Ольге необходимо было сбросить напряжение, выговориться, совершенно неважно, кому именно, просто дать волю эмоциям. Вышло так, что случайным свидетелем стал Миша, услышанное не укладывалось в голове, и было настолько не похоже на друга, что Миша склонен был поверить в приворот. «Никита Орлов и какая-то цыганка… Нет, это невозможно, они же из разных миров… Роман с другой, измена жене, нет, это всё противоестественно для Никиты, он такой постоянный, основательный, то ли дело я, в прежней жизни… с которой покончено. А если всё правда, и причина в какой-нибудь цыганской магии? Они же многое могут, взять хотя бы ту, которая гадала мне на площади. Всё сбылось, я нашёл пленницу тайны, это Саша. Нужно срочно найти Никиту, и разобраться во всём, надо спасать семью. Из глубины дома раздался крик, услышав его, Ольга быстро пришла в себя, вытерла слёзы, и набросилась на Мишу, стремясь заставить его как можно быстрее уйти. Воронцов и сам всё прекрасно понял, тем более что знал, кому принадлежал плачущий голос. «Бедняжка Надя,… Может, сказать Ольге, что я знаю о ней? Нет, лучше не надо, а то ещё обвинит, что я вмешиваюсь в их жизнь, говорить нужно с Никитой, и непременно сегодня». Табор Михаил нашёл быстро, так же быстро среди цыган разнеслась весть о появлении ещё одного гаджо. Первой об этом узнала сама Лейла, они с Никитой спорили о чём-то в шатре, когда пришёл мальчуган лет семи, и шепнул ей эту новость. - Он наконец-то пришёл, тебе спасибо, что наша встреча состоится так рано! - Кто пришёл? И за что мне спасибо? Лейла не отвечала, сосредоточившись, кинула карты и помрачнела. - Что случилось? Объясни… — Орлов взглянул на карты, — выпало что-то плохое? - Человек, потерявший половину сердца, пришёл за помощью… - Ты же знаешь, его зовут Михаил, и он мой друг, брось эти свои загадки, называй по имени, — сухо сказал Никита, его снова задело то, как Лейла говорила о Воронцове. Цыганка испуганно озиралась по сторонам, искала что-то, заметив это, Никита спросил: - Ты что боишься? - Боюсь… Если зло в нём ещё сильно, никакой помощи не выйдет, только сама пострадаю. Амулет… в нём есть сильный дух, защитник, он всегда меня охраняет, надеюсь, спасёт и сегодня. - Зло… опять ты про это зло… - Ты же всё видел, а сейчас отрицаешь. Видел своими глазами, что с ним было. - Видел, такой ужас и в худших кошмарах не приснится! Миша чуть не умер, и на какое-то время даже ослеп, и всё это от того, что в нём есть какое-то зло, так прикажешь тебя понимать?! - Да, демон перстня не отпускает, хочет получить его душу. В нём такая сила, способная нести свет, демон жаждет направить её во тьму. - Даже если так, Миша уже избавился от этого зла, он победил, потому что сильнее! - Веришь в него, как настоящий друг, но ошибаешься, битва впереди. - Что же, ты ему не поможешь? - Помогу, только боюсь, что он не примет такую помощь. - О чём это ты, о какой такой помощи? Колдовство какое-нибудь? - Не всё можно решить колдовством, уж точно им не вылечить раненое сердце. Придётся говорить с ним о болезненных вещах тех, что упорно пытается забыть,… Это делает его уязвимым для зла, внушаемым. Как же объяснить ему, что так делать нельзя ни в коем случае? Человеку нельзя жить без прошлого, это страшно, каким бы ужасным оно ни было, прошлое необходимо, как фундамент для будущего. - Надеюсь, у тебя получится, предвижу, как трудно будет: Миша редко кого-то слушает, поступает по-своему, исключением из правила был только его отец. - У них мощная линия связи, поэтому отцовское прошлое преследует твоего друга, не будет ему покоя, пока вся правда не откроется. - По твоим словам выходит, что Миша прав, и за самоубийством скрыта какая-то тайна, там не всё чисто? А я уж было подумал, что он просто хочет найти оправдание такому поступку, или придумать его, для самоуспокоения. - Тебе бы со своими проблемами разобраться… Лучше скажи мне, зачем ты накричал на жену? - Это наше семейное дело, не вмешивайся. - Тогда решай свои семейные дела дома, а не здесь. Хоть раз подумай об Ольге, она не железная, нести такой груз одной… - Груз! Это ты Надю называешь грузом, тоже считаешь её обузой?!… А говорила, что хочешь ей помочь. Зачем тебе всё это надо, зачем вмешиваешься в мою жизнь со своими советами, если на самом деле тебе плевать на какого-то очередного гаджо?! Даже денег не берёшь, бесплатно тратишь время! Просто хочешь силу свою демонстрировать и власть над людьми, нравится, когда тебя все безропотно слушают, и боятся твоего колдовства! - Замолчи. Ты опять ничего не понял, говорить с тобой бесполезно, как лить воду в бездонную бочку. Вот последний совет: скажи Наде о своём решении как можно скорее, каким бы он ни было, хватит мучить бедняжку неизвестностью, иначе не миновать беды. Она всё время находится в таком напряжении, как обречённый в ожидании казни. - Казни… Ну да, конечно, она жертва, а я палач… И желаю ей только зла, а вовсе не люблю, хочу избавиться от неё, заточить в монастырь и забыть! - А что, разве не так? - Конечно, нет, я очень люблю Наденьку, и то, что случилось тогда, ничего не изменило… Просто теперь ей трудно будет жить среди обычных людей… Её легко могут обидеть. - А разве любящий брат не способен её защитить? - За Надей нужен уход и внимание, а я слишком занят, Ольге же больше не могу это доверить, вижу, что ей Надя в тягость, отношения у них ужасные. Оказалось, только при мне они терпели друг друга, а сегодня случайно раньше вернулся… И увидел такое… Ольга посмела ударить мою сестру, ударить беззащитную больную девочку! И как, по-твоему, я после этого должен к ней относиться? - Сам решай, твоя жизнь, не моя… - Всё это ещё больше убедило меня в том, что Наде лучше уехать, если не в монастырь, то к нам в имение. - А ты не считаешь, что уехать должна Ольга? Ещё раз предупреждаю: скажи Наде о своём решении поскорее, она всё примет, только не молчи, может случиться беда… - Сказать о своём решении, понимаю, что так нужно… Что делать, если у меня нет решения?! В этот момент в шатёр вошёл Михаил, Никита и Лейла сразу замолчали, испуганно переглядывались, думая, что из сказанного он мог слышать. Вид у Воронцова был такой, будто он слышал всё, даже то, что говорили о нём. - Никита, что это с тобой такое, на всех срываешься, ладно на жену, а тут ещё в табор заявился, и споришь уже с цыганкой? Миша вдруг узнал в Лейле ту самую цыганку с площади… И очень испугался, вспомнились её предостережения, слова о кольце… В перстне загорелся красный огонь, Миша готовился мужественно перенести очередной приступ, но всё было гораздо хуже, чем он ожидал, снова зазвучали голоса, называющие Лейлу ведьмой, и говорящие, что она опасна для него… - Всё сбылось, ты пришёл за помощью… Или гибелью своей.
Екатерина: Лейла сжала в руке свой талисман — лунный камень в оправе из горного хрусталя, он защищал от тёмных сил и помогал дару ясновидения, на мгновение закрыла глаза, и почувствовала, что наполняется силами. Молодая шувани настраивалась на разговор с ним, как на битву, потому что знала, что именно битва ей предстоит, первая и такая важная битва с тьмой… «Я делаю это не только для него, но и для себя, если удастся снять проклятье, душа Рады обретёт покой, и возможно, дар покинет меня. Жалеть не стану, с тех пор, как обнаружила его в себе, никакой жизни нет, одни мучения, и вечный спутник - чужая боль, обида и ненависть тех, кому не смогла помочь». - Пришёл не к тебе, а к Никите, и не за помощью… — резко ответил Воронцов, стараясь отвести взгляд. Она, наоборот, неотрывно смотрела ему в глаза, и увидела в них то, чего так боялась, увидела лик демона, тёмный огонь в прекрасной синеве. Слова дались ему с трудом, голова раскалывалась, постоянный шум голосов не позволял сосредоточиться. Ничего, кроме них, он уже не слышал, не воспринимал происходящего вокруг, дикий гул, нарастающий с каждой минутой, ужасно действовал на нервы, попытки прекратить всё это усилием воли ни к чему не привели, становилось только хуже. Слова стали различимыми: «Ведьма», «Проклятье», «Видения», «Безумие», «Самоубийство» - вот такая страшная цепочка образовала замкнутый круг в сознании Миши. Думать о чём-то другом он не мог, хотя отчаянно пытался себя заставить, бороться с теми самыми «чужими мыслями» было так тяжело, отделить правду от лжи, реальность от иллюзий. Ведь правда оказалась в тысячу раз безжалостнее всех тех причин, которыми он оправдывал и объяснял поступок отца все эти годы. Даже если не примет эту правду, станет отрицать, с ней уже ничего нельзя сделать, невозможно повернуть время назад, бессильная злость - на себя, на отца, на весь мир, заполнила собою всё, никаких других чувств не осталось. Чём дольше Миша смотрел на Лейлу, тем хуже ему становилось, он был готов пойти на всё, чтобы прекратить эту пытку. Больше всего он злился на Судьбу, воплощением которой стала цыганка. Чёрные омуты глаз смотрят без страха, хладнокровно и уверенно, в них сила и вызов, брошенный ему. - Мы встретились, потому что так суждено. «Она всё знала заранее, ещё тогда, в первую нашу встречу на площади… Знала всё обо мне, об отце, его тайну, прошлое и будущее, сказала, что мы встретимся снова, и так случилось … Как же это возможно? И о проклятье она мне сказала, просила от кольца избавиться… Колдовство, гадание, всё это правда? Поверю, только если сам пойму, как это происходит. Проклятье, так ли давно оно существует, откуда какая-то цыганка об этом узнала, если только сама его не навела… Ну конечно, другого объяснения быть не может, с того момента, как встретил её тогда, и начались все беды! Встреча с прошлым — и вот он, таинственный враг из того самого прошлого, снова взялся за свою игру… Только в этот раз я не проиграю!» «Какая восхитительная мысль! На этот раз твоя собственная, даже внушать ничего не пришлось, только слегка подтолкнул… Обожаю свою работу. И Судьба гневаться не станет, я же не нарушил договора, а всё складывается так удачно, он сам мне поддался, легко, почти без сопротивления… Грех не воспользоваться такой возможностью. Пусть на его отношение к Забелиной я повлиять не могу, но всё остальное - большой простор для творчества…» — думал счастливый Азельс, предвкушая грядущее действо. «Рада действительно была сильной шувани, а чего стоит эта Лейла, слишком молода, чтобы со мной тягаться… Кроме того, известна её слабость: она тяготится своим даром, значит, можно не бояться». - Кому же нужна эта встреча, мне, а может быть, тебе? Снова не ответишь ни на один вопрос, а наговоришь своих загадок, только не надейся, что я стану тратить время на поиски ответов, — заговорил Михаил. - Одни поиски уже завершились, и ты опечален исходом… - Замолчи! Больше ни слова… Ты знала, что всё так закончится, знала и молчала, хотя могла помочь?! Не в этом ли состоит твоя «высокая миссия», людям помогаешь, или только притворяешься? - Я могу только указать путь, но никак не заставить человека идти по нему. - Тогда какой толк от этого всего, от твоих этих… «предсказаний»… Если ты только всё запутываешь? А я знаю, как же раньше не догадался, тебе просто нравится мучить людей, которые по глупости верят в это шарлатанство! Нравится делать из них дураков, наверное, это весело - смотреть в их перепуганные лица… И врать про всякие порчи, печать зла и прочее… Они же чужаки, и плохо думают о цыганах, за людей вас не считают, вот ты и отыгрываешься на благородных дворянах, используя свои уловки, мстишь таким образом. Здорово придумано, вот только я с первого раза не клюнул, пришлось «напророчить» нам ещё одну встречу… Ха-ха ха! - Мишель, не говори так о Лейле, она действительно многое может, помогает людям бескорыстно, не ради того, чтобы похвалиться силами своими, она очень помогла мне после возвращения с войны. - Никита, ты её защищаешь? Помогает, говоришь, только вот, как я вижу, проблем у тебя меньше не становится… Сегодня поругался с женой, и сразу сюда, обо всех проблемах забыл, спокойный такой, умиротворённый, уж не приворожила ли тебя колдовством цыганским? - Что за глупости, мы с Лейлой - хорошие друзья, и только. Знаю, знаю, ты сейчас скажешь, что дружбы между мужчиной и женщиной не бывает. - Ну почему же, бывает иногда такая «дружба», вот только в любом случае, хотя бы один надеется на большее, — усмехнулся Воронцов, внимательно следя за реакцией девушки. Она, как могла, старалась, ничем не выдать себя, и это почти получилось, почти… Всё-таки у Миши было чутьё на такие вещи, оно никуда не пропало, даже после прощания с прежней жизнью. - Оставь эти намёки, лучше скажи, зачем пришёл. - Давай выйдем, нужно поговорить, это касается заговора. «Да забудь ты про этот дурацкий заговор, не хватало, чтоб и ты им занялся, сейчас твоя задача - это Лейла». Орлов вопросительно посмотрел на Лейлу, и понял, в чём состоит его миссия посредника. - Можешь говорить, у меня нет секретов от Лейлы. - Неужели и государственные тайны ей рассказываешь? Чем же она заслужила такое безграничное доверие? А, кажется, понял, она же ведьма… И помогает вычислять заговорщиков, гадая им по руке? — сказал он презрительно, и рассмеялся злобным неестественным смехом. - Прекрати сейчас же, это уже не смешно, хочешь поупражняться в остроумии, выбери для этого другое место! - Я бы с удовольствием ушёл, да боюсь, она сама меня не отпустит. - Ты сейчас подавлен и поддаёшься злу, свободу свою теряешь, не замечая этого, реши поскорее остановиться, довольствуясь тем, что знаешь, или продолжить поиски. - Поиски чего? Всё, что надо, я уже нашёл, твоими стараниями, и с прошлым встретился, только что-то оно не очень обрадовалось, встреча была холодной. - Самого себя и того, что тебе предначертано. - А ты, конечно, знаешь? Можешь не говорить, не верю я во всю эту чушь! - Чушь, говоришь, видел знаки, но не веришь… Не понимаю, чего в тебе больше - упрямства или глупости, принимаешь не всю действительность, а только то, что нравится. «Что ещё более странно, почему она, зная о том, как будет трудно, всё-таки выбрала тебя? Такое не передаётся по крови, должна быть другая причина…» - Не видел я никаких знаков, не видел, не было никаких видений! А то, что тогда случилось, это просто какой-то бред, галлюцинации, разыгравшееся воображение, да что угодно, но не эти твои чёртовы знаки! Тут уже терпению и спокойствию Орлова пришёл конец, он не выдержал и спросил: - Кто-нибудь может внятно объяснить, что произошло, что ещё за знаки такие? - Не мешай мне. Никита покорно замолк. - Снова слушаешь женщину с характером, да ещё с таким скверным, прости, но я разочарован. Только в этот раз ею оказалась не Ольга, даже жаль её, бедняжка не вписывается в твой новый идеал мудрой колдуньи, ей ты так не доверяешь, избегаешь разговоров о войне и прочем. В чём же дело? Может, в смазливой мордашке этой куколки… Миша подошёл к ней совсем близко, и взял лицо девушки в ладони, от его рук шёл пронизывающий холод. Лейла выглядела невозмутимой, ни один мускул на лице не дрогнул, всё было под контролем разума и воли, она только крепче сжимала в руке свой амулет, черпая из него силу. - Она, конечно, хороша собой, признаю, есть в ней что-то такое магически- притягательное. Ну, так получи от неё, что хочешь, и брось, чего же проще, тем более она - не твоего полёта птичка, хоть и красавица… - Немедленно замолчи! Это уже переходит все границы! Ещё одно подобное слово о ней, и я за себя не отвечаю, учти, жалеть не стану, хоть ты - мой друг. - Никита, ну что ты так разошёлся, было бы из-за чего, а тут такие пустяки! Престало ли нам, друзьям, ссориться из-за какой-то девки. - Она не девка. Сейчас же извинись, если не хочешь неприятностей! - Ну, хорошо, хорошо, не горячись так. Простите мне мою дерзость, дорожайшая Лейла, подобного больше не повторится, клянусь вам!. — Воронцов театрально раскланялся и даже галантно поцеловал девушке руку. Орлов, еле сдерживаясь, смотрел на этот дешёвый спектакль. - Никита, не слушай его, поверь мне, это говорит не твой друг. - Вот видишь, всё в порядке, я уже прощён, и даже оправдан. - Кто же, если не он? Узнаю прежнего Мишеля Воронцова, человека без сердца! Для него обидеть человека и втоптать в грязь ничего не стоит! - Твоему настоящему другу сейчас очень плохо, ему нужна наша помощь. - Помощь, какая помощь? Я и сам прекрасно со всем справляюсь, вы только мешаете, умничаете всё время, лезете в душу со своими советами, как мне лучше жить! Тоже мне, спасители нашлись! Устал я от вас, смертельно устал, оставьте меня в покое! Спасать уже некого, опоздали… - Знаешь, я настаивать не стану, тоже устал, устал жить чужой жизнью, чужими проблемами, твоими проблемами, Мишель, пора взяться за свои, пока их ещё можно решить. - Чего решать-то? Уже практически потерял жену, да и сестру довёл до такого, что она готова похоронить себя заживо. Орлов потерял дар речи, когда это услышал, он находился в прострации, и просто смотрел в глаза человеку, который только что убил его эти словами. Убил, разом уничтожил всё то, что их связывало и роднило, как братьев, ничего этого уже не вернуть, так решил для себя Никита в тот момент, слова Лейлы остались не услышанными. - Оставь нас. - Ты уверена, что… - Уверена. Как только они остались вдвоём, Лейла преобразилась и заговорила иначе, в голосе послышались властные нотки. Попытки воззвать к воле и сознанию человека не дали результата, оставалось только одно: говорить с демоном. - Ну что, ты доволен, думаешь, победил, только не обольщайся, его ты смог обмануть, но меня не проведёшь, я знаю, кто ты… Она показала амулет, тот загорелся ярким светом, и на какое-то время ослепил Воронцова. - У меня тоже есть маленький талисман, посмотрим, чей окажется сильнее… - прошипел он, потирая глаза. - Вызов принят, — Лейла пристально смотрела на огонь в кольце, и слабо шевелила губами, читая заклинание. Она просила только об одном: чтобы хватило сил прочесть его до конца, это была единственная возможность обуздать демона. «Если ты мне не поможешь, всему конец, я нас обоих не спасу, не рассчитала силы… Должно же быть что-то, способное вернуть его, то, к чему зло не может подобрать ключей…» - Говоришь, знаки - это бред, галлюцинации, выходит, и с отцом ты тоже не разговаривал? А может, это тебе приснилось? - Нет, я видел отца, это было на самом деле, никто не заставит меня думать иначе. Говорил с ним, обещал бороться, и выиграть битву за двоих…— тихо прошептал Миша. Увидев слёзы на глазах, Лейла поняла, что победила, смогла заставить демона отступить. Азельсу уже порядком надоела участь побеждённого. «Всё-таки нашла лазейку, ведьма проклятая! «Что-то, к чему зло не может подобрать ключей!» Что же я могу сделать, если этот мальчишка так любит своего отца, верит ему, так верит, что даже простил историю с Лизой! Знал бы он, какие ужасные вещи творил Павел, не по своей воле, конечно, но, тем не менее, ну ничего, я терпеливо подожду, пока узнает, ещё Забелин с радостью подольёт масла в огонь, и тогда эта вера пошатнётся, очень серьёзно пошатнётся! А эта Лейла ещё хуже, чем Забелина, с ней будут проблемы, надо было уговорить его задушить эту гадюку!» - Что случилось? Где Никита, он же только что был здесь? - Он ушёл… - Я что-то натворил, да? Не помню, что говорил, что делал, совсем ничего, только чувствую: крепко обидел его. - Не переживай, вы помиритесь, если ты поможешь Наде, всё между вами будет, как раньше, и даже лучше. - И ты прости меня, я был зол, потерял контроль, наговорил каких-то гадостей,… А ты так помогла мне тогда, всё сбылось, я нашёл Сашу, пленницу тайны, прошлое родителей связывает нас и не отпускает. - Прощаю, это же был не ты… Последние мысли верные, ты смог понять предсказание правильно, такое может не каждый… и знаки не всем видны. Теперь-то скажи, что видел их, бояться не надо, они же помогли, это светлая сила… твоя сила… - Видел, но не хочу, чтобы это случилось снова… - Ничем не могу помочь, они приходят сами, вопреки нашим желаниям. - По-моему, гадать по руке безопаснее, откуда это берётся? Этому можно научиться? - Думаю, нельзя, нас, цыган, этому не учат, это дар… От которого я мечтаю избавиться, а ты, гаджо, хочешь научиться… Как бы сожалеть не пришлось. - Не хочу, я всего лишь спросил, из любопытства, так интересно узнать, откуда пошла вся эта магия. - Думаешь, если знать будущее заранее, то можно всё изменить, перекроить жизнь? Не всегда, далеко не всегда, самое худшее - когда знаешь, но бессилен, и вмешательством делаешь только хуже. - Просто я представил, что, если бы у меня был такой дар, я бы сделал невозможное… - Спас свою любимую Анну, а как же Саша? Или ты не научился любить её саму, а не потерянный образ? - Аня - моё прошлое, я стараюсь забыть, но не могу, иногда смотрю на Сашу и вижу её, и так трудно бывает сдержаться, не назвать её Анечкой. - Скажи ей правду, и всё это закончится, она поймёт тебя. - Какую правду? Что люблю не её, живую, настоящую, а призрака? Именно так Саша всё поймёт, если я скажу хоть слово! Но это неправда, я полюбил Сашу, хочу быть счастлив с ней, а не с воспоминаниями, она нужна мне, она, а вовсе не образ, со временем всё встанет на места, воспоминания останутся в прошлом, откроют дорогу в будущее… - Хочешь забыть прошлое, это очень плохо, но видимо, этого не изменить. Не стану настаивать, время понять главное не пришло, сейчас тебе не даёт покоя другой вопрос - отцовская тайна… - Не надо об этом, никакой тайны уже нет, а я никак не могу свыкнуться с этим, всё ещё ищу какую-то правду… Глупо, да? - Если ты считаешь, что должен продолжать путь, не останавливайся, не дай другим остановить тебя, просто следуй навстречу своей судьбе, она выведет на верную дорогу. - Есть ещё что-то, чего я не знаю, ты, конечно не ответишь, понимаю, сам должен найти эту правду, если она действительно существует… Но скажи, пожалуйста, когда-нибудь я отыщу все ответы? - Прежде ты скажи мне, какую цену готов за это заплатить? - Любую, даже жизни своей не пожалею! - А чужую? Ещё одно, что если эта правда снова причинит тебе боль, и нисколько не поможет? - Значит, так должно быть, это всего лишь поиски причин случившегося, они не изменят главного: не вернут мне отца. - Хорошо, что ты это понимаешь… Ты всё узнаешь, но прежде случится нечто, после чего эти поиски могут потерять свою ценность. «Что же случится? К чему мне готовиться, и как? Может быть, те самые знаки подскажут, если придут вовремя». - Спасибо тебе, Лейла, ещё раз прощу прощения за то, что здесь произошло! - Ты сам себе помог, я только указала путь, дальнейшее в твоих руках, помни заветы отца, и верь ему, что бы ни произошло, верь, даже если узнаешь что-то из прошлого, пусть это не ослабит твоей веры в него. - Обещаю, этой веры никто и ничто не изменит, даже прошлое с его тайнами.
Екатерина: Миша покинул табор, но домой возвращаться не спешил, прогуливался по городу, думая о словах Лейлы, знаках, о своей тайне и судьбе. «Можно считать, что человек сам строит свою судьбу, каждый день жизни, совершая те или иные поступки, он обладает свободой выбора, и всё это «строительство» заключается в выборе между двумя альтернативами: поступить честно или обмануть, бороться или отступить, предать или прийти на помощь. Всё верно, но эти варианты мы не сами для себя придумываем, обстоятельства нам подбрасывает нечто, какая-то сила, что движет миром… Придётся признать, что она есть, эта встреча - лучшее доказательство, приходил к Никите, а встретил её, вроде бы ничего удивительного, это же табор, там много цыган, но именно она - та самая, что, единожды посмотрев на меня, сказала всё, как есть… То, что казалось так надёжно спрятано, она увидела, прочла меня, как открытую книгу… И всё это – магия, и по-другому не объяснить, она никак не могла узнать об Ане, об этом не знает никто, и в ближайшее время всё останется, как есть. Может быть, когда-нибудь я смогу открыться Саше, но сейчас этого делать нельзя, ни в коем случае, она не должна знать о моей прошлой жизни, эту страницу нужно перевернуть, раз и навсегда. А как же отцовское прошлое, его тайна меня не отпустит, сам пошёл на это, обещал ему бороться, всё говорит, что эта борьба только началась… А ты уже готов остановиться, столкнувшись с первыми трудностями? Никто и не обещал, что будет легко, так что не жалуйся, узнать правду - это дело чести, ты не можешь отступить. Во всей этой истории есть что-то ещё, скрытое… Письма я уже нашёл, узнал о Лизе… Если причина уже ясна, то какие ответы ждут меня в Отрадном? Там находится ещё одна часть этой мозаики… Кроме того, есть и живой свидетель, Забелин, похоже, придётся поговорить и с ним, хотя неизвестно, смогу ли сдержаться, когда он станет обвинять во всём отца. Что самое страшное, это всё может плохо отразиться на наших отношениях с Сашей, хотя возможно ли нечто худшее, чем не знать, где она и что с ней? Если наша разлука продлится ещё хотя бы один день, не знаю, что со мной будет. Саша, услышь меня, пожалуйста, вернись, ты нужна мне, жизнь моя…» Миша закрыл глаза и представил, что Саша рядом, всё было так ярко, почти по-настоящему, к реальности, где её нет, не хотелось возвращаться, но пришлось, он услышал голос: « Мне это кажется, или…» Миша не успел подумать об этом, потому что обернулся, и впервые понял, что бывает, когда исполняется твоя мечта. Саша, это действительно была она, бежала к нему и счастливо улыбалась. Они смотрели друг на друга, понимая, что не в силах справиться с одолевающим чувством -всепоглощающей любовью, которая сметала всё на своём пути. Все проблемы, мрачные предчувствия больше не волновали, они покорно ушли, рассеянные светом её тёплых и нежных глаз. Саша хотела что-то сказать, но Миша остановил её трепетным поцелуем, крепко обнял и прошептал: - Я больше никуда тебя не отпущу, слышишь… - А я и не уйду, потому что хочу быть только с тобой, всегда, всю свою жизнь. - Не делай так больше, не исчезай, ничего не объяснив, не оставляй меня… Когда узнал, что тебя нет в городе, так испугался, испугался, что больше никогда тебя не увижу!… Саша, так поступать нельзя, я же волновался, все эти дни не находил себе места, всё думал, где ты, что с тобой… И признаюсь честно, был близок к отчаянию... Ничего о тебе не знал, абсолютно ничего, эта неизвестность чудовищна. Чуть с ума не сошёл, представляя себе всякое, это было ужасно, разные мысли лезли в голову, от нелепых до самых страшных… Думал, что ты меня бросила, что твой отец всё узнал и увёз тебя, чтобы разлучить нас… А ещё, что ты могла попасть в беду… А меня нет рядом, чтобы тебя защитить. Саша, ты же помнишь, что тогда случилось, ты со мной, это значит, в постоянной опасности, и должна быть крайне осторожной… Если с тобой что-то случится, я себе этого никогда не прощу! - Миша, родной мой, больше не о чем волноваться, всё хорошо, я с тобой… Бросила… Как тебе такое в голову пришло? Я же люблю тебя, люблю, понимаешь…, жизни своей без тебя не мыслю. Прости меня, прости, что заставила так волноваться, хотела предупредить, написать записку, правда хотела…, но испугалась, что ты её не получишь. - Ты очень мудро поступила. Самое главное, эта разлука закончилась, мы сейчас вместе. Очень интересно узнать, где же ты была всё это время? - Ненадолго вернулась в имение, чтобы отдохнуть, прийти в себя, после того, что произошло той ночью. - Понимаю, ты столько пережила, покой был просто необходим, и конечно, самый лучший способ обрести его - уехать, сменить обстановку. - Там так красиво, природа, чистый воздух, покой, но я так тосковала без тебя… Не могла дождаться дня, когда отец решит вернуться, и если бы мы задержались там ещё хотя бы на день, сбежала бы к тебе, не обращая внимания на препятствия! - Такое препятствие, как твой отец, нельзя не заметить… Ты действительно готова пойти против его воли? - В последнее время мы совсем перестали понимать друг друга, такое ощущение, что я его совсем не знаю, тот человек, который был мне примером во всём, куда-то исчез, вместо него появился кто-то чужой, жёсткий и холодный… Он уже решил мою судьбу, всё распланировал, не спрашивая, чего хочу я сама… - Саша, ты чем-то расстроена? Что случилось? Вы что, снова ругались из-за меня? - Нет,… Я не знаю, как тебе об этом рассказать… - Говори всё, как есть, ничего не бойся, доверься мне! - Миша, я доверяю тебе, дело здесь не в доверии… Тебе будет неприятно об этом слышать… - Когда люди по-настоящему друг другу доверяют, говорят даже то, что неприятно! Несколько минут Саша пребывала в смятении, но всё же решилась сказать об этом, отступать было уже поздно. «У нас не должно быть тайн друг от друга, любовь строится на доверии, а тайны - это путь к разлуке…» - Дело в том, что к нам в имение приезжал Дмитрий, папенька специально пригласил его погостить… При упоминании имени Игнатьева лицо Миши приняло серьёзное, мрачное выражение, а глаза стали холодными и колючими. - Чего он хотел? — спросил Миша, хотя сам прекрасно знал ответ. - Он хотел, он приезжал, чтобы… получить ответ… В день именин он признался мне в любви… — каждое слово требовало больших усилий, казалось, сейчас силы её отставят. С первых слов Саша засомневалась, что стоит сказать ему об этом, реакция Миши подтверждала её опасения. «Не нужно было этого делать,… Миша меня не поймёт, а когда узнает, что задумал мой отец… Лучше не думать, что будет, а если сейчас я сама всё разрушу?» - Я знаю, не надо подробностей. Что ты ему сказала? Миша пристально смотрел ей в глаза, на самом деле устремляя взгляд в душу, пытаясь там найти ответ, но его не было, ничего, кроме страха и боли, нельзя было прочесть в этих глазах. - Ничего. Я не могу сказать ему «да», потому что люблю тебя, а «нет» — потому что боюсь причинить ему боль… - А мне причинить боль не побоялась… - Ты… всё слышал и подумал, что я люблю Митю? Глупенький, я же не сказала ему ничего конкретного, только то, что у человека всегда должна быть надежда… Мне нужен только ты, и никто другой, ты предназначен мне судьбой, так же, как я для тебя, мы связаны, эту связь никто и ничто не разрушит. Веришь мне? - Верю, конечно, верю, любимая… Прости, что сомневался тогда, но тот злосчастный поцелуй так всё запутал… - Именно злосчастный, я ненавидела себя за то, что позволила ему сделать это… - Поговори с Дмитрием откровенно, и всё уладится. - Спасибо, что понял меня, но, увы, не всё так просто, как ты говоришь… Понимаю, что должна ему всё объяснить, больше не давать повода надеяться на что-то, но не могу… не могу решиться… Каждый день я готовилась к этому разговору, подбирала какие-то слова… Чтобы как-то смягчить этот удар… Но когда наступал момент сказать холодное «нет», — останавливалась, понимая, что не могу поступить с ним так жестоко, если скажу, разобью ему сердце… - От разбитого сердца ещё никто не умирал, — холодно сказал Михаил. «Я же выжил, потеряв половину… Игнатьев тоже справится, не такой уж он ранимый, и не настолько хороший, как думает Саша. Она ко всем так трепетно относится, или только к нему?!» Отношение Саши к чувствам Дмитрия, боязнь задеть их, зажгла в сердце Миши искру ревности, дело даже не в том, что он сомневался в её любви, нет, но он знал, чем может обернуться такая трогательная забота Саши об Игнатьеве. «Она даёт ему ложную надежду, это нужно прекратить, и как можно скорее, никому не пожелаешь участи Дмитрия… Безответная любовь, что может быть хуже? Если эта ситуация затянется, все мы будем страдать, так же, как страдали наши родители… Ни в коем случае нельзя совершить такую же ошибку. Нам дан шанс избежать этого, нужно только правильно им воспользоваться. Поговорю с Катей, как только представится возможность, она станет горевать, ведь есть целая очередь из поклонников, и каждый ждёт своего звёздного часа. Но как убедить Сашу признаться во всём Дмитрию?» - Ты просила меня быть честным с тобой, и я признался, хотя было очень тяжело, но всё же мне хватило на это смелости, так почему же ты не можешь быть честной с ним и сказать, что между вами ничего не может быть? - Могу быть очень смелой в бою на шпагах, а чтобы сказать «нет», этой смелости не хватает… — с грустью сказала Саша. - Ты всегда думаешь о других больше, чем о себе самой, вот сейчас думаешь о чувствах Игнатьева… А как же то, чего хочешь ты сама? - Отец и Ольга надеются, что у нас с Дмитрием что-то получится, так стараются, постоянно говорят, что это отличная партия, рассказывают, какой Митя хороший и замечательный, мечта любой девушки, но не хотят понять, что он - не моя мечта, не моя судьба... То, чего я хочу, никого не интересует, отец уже всё решил, он мечтает об этом браке... Уже видит меня женой Игнатьева, так давит на меня, кажется, ещё немного, и сам всё устроит, не дожидаясь моего ответа. Прости, что говорю тебе всё это, просто хочу быть с тобой откровенной, у нас не должно быть тайн друг от друга. - Саша, тебе не за что просить прощения, ты поступила очень смело, рассказав обо всём... Ничего не бойся, вместе мы найдём выход, твой отец, конечно, может что-то планировать, но запомни: это твоя жизнь, тебе решать, какой она будет, не слушай никого, они могут желать чего угодно, но самое главное – то, чего хочешь ты... - Я хочу быть с тобой. - Тогда скажи Игнатьеву правду, скажи, и тебе сразу станет легче, сбрось этот груз с души. Саша, пойми, давая надежду, ты обманываешь Дмитрия, а правда, пусть и горькая, всегда лучше лжи. Он сам отступится, когда поймёт, что в твоём сердце нет места, в таком случае всем планам твоего отца не суждено сбыться. - Конечно, ты прав, Миша, но я не могу просто сказать ему «нет», хочу всё объяснить так, чтобы не слишком сильно ранить его, чтобы он меня понял, и не держал в себе обиду на меня или на тебя… - Не всегда получается сохранить хорошие отношения после расставания. Наша с ним дружба давно разваливалась, в том, что ей пришёл конец, нет твоей вины: двое полюбили одну девушку, такое часто случается… - Просто сказать «нет» - этим словом можно убить… Миша, пойми, он же не виноват, что я полюбила тебя, не хочу, чтобы Митя страдал, он ещё найдёт своё настоящее счастье, если не закроет сердце на замок, когда услышит мой отказ. Должна была понять всё раньше, и сразу прекратить, а теперь всё так затянулось… - Чем скорее ты скажешь ему обо всём, тем легче Дмитрий примет правду. - Пожалуйста, дай мне время, я обязательно что-нибудь придумаю, найду нужные слова, всё улажу, только прошу: не сомневайся в моей любви, верь мне. - Я верю, верю, как себе, вижу эту любовь в твоих глазах, ангел мой… С твоим отцом я сам поговорю, нужно поставить точку в старой семейной истории, перевернуть эту страницу. - Миша, не надо, я боюсь... Он даже слушать тебя не захочет! - Всё будет хорошо, родная, не волнуйся! - Не могу быть счастлива, зная, что два близких мне человека ненавидят друг друга. - Всё это скоро закончится, обещаю тебе. "Со своей стороны, приложу к этому все усилия, дело за Забелиным... В этот раз ему придётся меня выслушать" Саша крепко прижалась к его плечу и прошептала: - Миша, я так боялась… - Чего? — спросил он, изображая крайнее удивление. - Того, что ты меня неправильно поймёшь, и я тебя потеряю. - Глупенькая трусишка, вот ты кто, — ласково шепнул он, убирая маленькие слезинки со щеки. — Никогда ты меня не потеряешь, даже если успею тебе надоесть за всю нашу долгую счастливую жизнь! - Ты это серьёзно, насчёт долгой счастливой жизни? - Разумеется, серьёзно, даже не представляешь, насколько. — Миша действительно не шутил, излучал уверенность в каждом сказанном слове. - Откуда ты это взял, почему так уверен, что всё у нас будет хорошо, что мы действительно сможем быть вместе, ни от кого не прячась, не скрывая свои чувства? - Откуда… Ну не знаю,… Можешь считать, что я видел будущее, наше светлое счастливое будущее! «Неплохо было бы увидеть такой знак о нашем будущем, если мне правда дано видеть их». Когда он говорил, не мог сдержать улыбки, и фраза больше походила на невинную лёгкую шутку, но Саша восприняла её не так, она поверила. - Наверное, я слишком наивная, снова тебе верю, и так счастлива, так счастлива, только не знаю, что делать с этим абсолютным счастьем! - Что делать? Ничего, просто наслаждаться! Миша поцеловал любимую, этот поцелуй унёс все тревоги и боль, оставив в их сердцах только радость от долгожданной встречи, и бесконечную нежность, которую они дарили друг другу. Они прогуливались по парку, ловя на себе восхищённые взгляды, прохожие не уставали любоваться идеальной парой. Миша прервал тишину заявлением, которое очень обрадовало Сашу. - Знаешь, я решил помириться с матерью, понял, что должен простить её, и главное, на самом деле смог это сделать. Ты была права, она не виновата ни в чём, и скрывала всё для благой цели, выполняла просьбу отца. - Как же это замечательно, Миша, я так рада за вас обоих! - Только я не знаю, что написать ей в письме, никак не найду нужные слова. - Сами слова не так уж важны, главное, чтобы они шли от сердца. Не думай ни о чём, просто слушай своё сердце, оно всегда подскажет правильный ответ. - Сашенька, ты… ты такая… - Какая? - Необыкновенная, ты волшебница, и когда я рядом с тобой, совершаются чудеса, все проблемы легко решаются, обиды прощаются. Ты несёшь свет людям, спасибо, что озарила им мою жизнь. «Растопила лёд, победила тьму» — подумал он про себя, и не догадывался, что был в шаге от истины.
Екатерина: В то время, когда Саша вместе с Мишей строили планы их счастливого будущего, её судьбу уже решали люди, собравшиеся во флигеле петербургского особняка Урусовых. Все фигуры в белых одеждах с капюшонами, закрывающими лица, образовывали пятиконечную звезду, в самом центре которой стоял сам верховный владыка Несущих Свет Истинной Власти - император Пётр Константинович Романов. Один из членов братства, в нарушение всех правил, облачён в чёрное, но ему это прощалось, так распорядился император. Этим «нарушителем» был уже знакомый нам Дух Смерти, который только что прошёл обряд посвящения, и на правах вновь обращённого передал Петру шифр. «Это не совсем то, что я искал, но тоже весьма нужные бумаги. Наши люди в Баварии больше трёх месяцев ждут ответа… Боюсь, что не все налаженные связи к этому времени сохранились». - Шифр к нам вернулся, но есть серьёзная проблема — его видела одна из тех, кто стоит на пути нашего дела. Она должна умереть… «Если характером пошла в мамочку, то непременно продолжит активно мешать мне». Пётр смотрел на своих сторонников, как бы спрашивая: «Есть ли среди вас те, кто готов пойти против моего решения?» Две руки поднялись быстро и уверенно, два человека против, один в белом, другой в чёрном, одежда противоположная, но мнение в отношении Александры Забелиной одинаковое. "Пусть остаётся жить". Минуту спустя робко поднята и третья рука. Остальные не возражали, многим судьба неизвестной девушки была абсолютно безразлична. Была среди тайного общества та, которая сама желала смерти Саше, не столько ради дела, сколько из зависти, зависти её красоте, свежести, юности и счастью, причём счастью со своим врагом Михаилом Воронцовым. Вы, конечно, догадались, что эта особа - графиня Елена Александровна Салтыкова, в братстве её называли «сестрой», так как графиня была единственной женщиной, удостоенной высочайшей чести. - Я даже знаю, как это лучше устроить… - Спасибо, сестра, уже есть прекрасная идея на этот счёт, никто ничего не заподозрит, несчастный случай - не редкость, когда занимаешься таким рискованным делом, как верховая езда. Если что-то пойдёт не так, я прибегну к вашему способу, знаю, что он работает безотказно. Дух Смерти всё понял, и подумал про себя: «Надеюсь, Мишель не позволит случиться худшему. Она должна жить, жить для меня. Вот и пусть наш доблестный герой бережёт её, как зеницу ока. Убеждать его не надо, сам будет делать это, не жалея собственной жизни, только надо бы предупредить, уже позабыл обо мне, расслабился… Пусть немного поволнуется, ему, бессердечному, это полезно. Ей повезло, что есть такой защитник, которого ничто не берёт, смерть обходит стороной, будто он заколдованный. За неё можно не бояться, а вот ему удачи не пожелаю, пусть хоть в этот раз проклятая магия не сработает». Сегодня Александра приняла решение откровенно поговорить с Игнатьевым, дать ему ответ, увы, совсем не такой, какой хотел бы услышать Дмитрий. Да, он всё ещё надеялся, сам не понимая, на что, влюблённый человек не может не оставить себе надежду, даже если знает, что его чувство безответно. Она нужна ему, и с этим ничего нельзя сделать, бороться с чувствами не было ни сил, ни желания. Отказаться от неё, отступить, забыть и не мучить себя, -самое правильное решение не единожды приходило к нему, но всякий раз встречало такую мощную волну протеста, что попытки подчинить чувства разуму проваливались. Получалось полностью обратное явление — эта любовь пронизывала всё – все мысли, все желания, поступки, - заглушила голос рассудка, и мучила его, как жажда. Прекрасное чувство уступило место неутолимой жажде, жажде обладания… Она не приносила ничего, кроме страданий, но несчастный Дима себе уже не принадлежал, сам не заметил, как однажды сделался рабом этого чувства. «Если бы она хотела твёрдо и решительно отказать мне, сделала бы это сразу, в тот же день, но Саша этого не сделала… Значит ли это, что всё ещё возможно? Конечно, конечно, Саше нужно время, чтобы разобраться в своих чувствах и понять, что только я могу сделать её счастливой, только я люблю её по настоящему… А для Михаила это игра, которая рано или поздно закончится. Чем скорее Сашенька это осознает, тем легче ей будет, не так больно… Почему, почему это ожидание длится так долго? Если до сих пор не дала ответ, значит, ей нужно время подумать, разобраться в своих чувствах. А разве она может что-то испытывать ко мне, какие-то другие чувства, кроме дружеских? А почему нет, или это мой злой рок - быть только другом для тех, кого я люблю? С Верой было так же, она предложила остаться друзьями… Выбрала его, и дорого расплатилась за ошибку. Чем я прогневил судьбу, что не заслуживаю счастья? Почему счастье идёт в руки к тем, кто его совсем не ценит, к таким, как Михаил? Ведь всё закончится, как и всегда, настанет несчастливый финал, обман раскроется. Вопрос только в том, как скоро…» Вот такие мысли сопровождали его каждый день, главным итогом размышлений было то, что возникла странная уверенность в том, что Воронцов непременно обманет Сашу, и когда это случится, она всё поймёт и, наконец, заметит того, кто любит её по-настоящему. Дмитрий все эти дни поддерживал гаснущую надежду на то, что Саша может ответить на его чувства, а долгое молчание объяснял сомнениями в выборе, который сделало юное неопытное сердце, полагая, что, если они возникли, значит, счастье ещё возможно. Саша действительно сомневалась, но не в своих чувствах, а в том, готова ли она поставить последнюю точку, сможет ли сказать всё так, чтобы он понял и простил. Простил за нелюбовь, равнодушие к его признаниям и ухаживаниям. Да, она чувствовала вину перед ним за то, что столько времени вселяла в него эту надежду, за то, что радовалась его визитам, принимала подарки, когда же безмерно счастливый Митя пытался заговорить с ней о чувствах, уходила от темы, как только могла… Чтобы не сказать правду. А правда была предельно проста и жестока: она использовала его, использовала, чтобы закрыть глаза своему отцу, который уже не скрывал, что мечтает видеть свою дочь графиней Игнатьевой. Саша сама от себя не ожидала такого, и не могла поверить, что поступает так подло, обманывает человека, который совсем этого не заслуживает, и «виноват» только в том, что безнадёжно влюблён в неё, и точно вписывается в образ идеального мужа, придуманный Илларионом Забелиным. Она постоянно корила себя за эту ложь, но другого выхода не видела, пошла на этот обман, переступила через саму себя, предала свой принцип: никогда не притворяться, не идти против своей сущности. Увы, пришлось это сделать – отец не оставил ей выбора. Началось всё с очередной попытки Александры откровенно поговорить с отцом и выяснить причину его ненависти к Михаилу. - Любовь… От неё есть два средства – расстояние и время… Как говорится, с глаз долой, из сердца вон, ещё одно слово о нём, и ты уедёшь из Петербурга навсегда. Это моё последнее слово. Если для твоей же пользы придётся увезти тебя подальше отсюда, или даже отправить в монастырь, будь уверена, я это сделаю! - Вы не можете так… Я никуда не поеду, так и знайте! - Что, уже отказываешься от добровольного затворничества? У тебя ещё есть шанс избежать его, если ты будешь благоразумной и сделаешь то, что я прошу. - Что? - Выйдешь замуж! Сама понимаешь, что твой брак с этим мерзавцем я никогда не благословлю. Воронцов наверняка даже не предполагает такой вариант развития событий, пойми: он просто хочет тобой воспользоваться, настанет день, и он сломает тебе жизнь. Прошу, одумайся, пока не стало поздно, выброси эту проклятую любовь из головы, ничего общего с настоящими чувствами она не имеет! - Всё, что вы говорите, неправда! Миша любит меня, и мы будем вместе, никто нас не разлучит, даже вы! - Ну что ж, если он так тебя любит, почему же не придёт просить твоей руки? Подумай над этим, дочка, хорошо подумай, может, тогда поймёшь, что он из тех, кто может уверять в своей любви, давать обещания, но никогда не сделает и шага, чтобы их исполнить. Саша задумалась над этим вопросом, но совсем ненадолго – логичный ответ нашёлся сам собой. - Потому что понимает – вы никогда не дадите согласия на этот брак, а разговаривать с вами бесполезно, потому что вы никого, кроме себя, не слышите! Даже меня, свою дочь, совсем не знаете, не хотите понять, стоит ли говорить о другом человеке. Вам достаточно сплетен и слухов, вы даже не пытались поговорить с Мишей, узнать, что это за человек! - Я знаю достаточно! Это сын моего врага, и он хочет отомстить, а тебя просто использует. - Отомстить за что? — Саша догадывалась о том, каким может быть ответ, ей вдруг стало очень страшно. - За своего отца! Это для него дело всей жизни – добиться правды, найти и наказать виновных, ради своей цели Михаил пойдёт на всё, и не отступит, пока не добьётся. Воевать со мной в открытую – сил у него не хватит, вот и решил исподтишка ударить в самое слабое место, отыграться на тебе, совместить приятное с полезным… Ведь знает, что дороже тебя у меня никого нет. Теперь-то ты понимаешь, Саша, какими мотивами вызвана его «любовь»… - Это всё ложь! Миша не способен на такую подлость, он любит меня… А это всё вы, вы хотите настроить меня против него, и готовы так гнусно лгать, только бы добиться своего, поссорить нас! Месть за отца… Не могли придумать что-то более убедительное? Его отец покончил жизнь самоубийством, Миша сам мне всё рассказал, честно и откровенно, если бы он действительно хотел мести, сохранил бы всё в тайне. - Самоубийство – общеизвестная версия, с которой согласились все, кроме Михаила, потому-то он до сих пор не успокоился, ищет какую-то правду, как знать, может, и найдёт, эта история покрыта мраком… Никто не знает, что на самом деле произошло в ту ночь. - А может быть, у Миши действительно есть причины для мести? Никто не знает, что случилось, а вы?.. Вы причастны к тому, что произошло в Отрадном?! — Выдвигая это обвинение, Саша представляла, что говорит не с отцом, а с совершенно чужим человеком, мысль о том, что её отец может быть замешан в подобном, была чудовищной, Саша безуспешно гнала её от себя, эффект получался обратный. Сопоставив то, что уже было ей известно, она пришла к ужасному выводу. «Всё было не так, как угодно, только не так, я ошибаюсь, это не может быть правдой… Он не мог сделать такое… Миша… Что с ним будет, если моя догадка подтвердится? Нет, нет, конечно, я ошибаюсь, такого не может быть, я же ничего не знаю, но отец… Он точно замешан в этом, остаётся надеяться, что всё было не так…» Забелин молчал, хотя заметно нервничал. - Ты что же, обвиняешь своего отца в… убийстве? Да как ты посмела обвинять меня… Как тебе такое в голову пришло?! - Вы же так его ненавидели, проклинали… И продолжаете, даже после смерти, это зло к вам же и вернётся. - Ты не имеешь никакого права судить меня… Не знаешь, что он сделал, он разрушил мою жизнь… - Ну, так расскажите, расскажите всё, я готова, хватит тайн, скажите правду, я готова выслушать её, какой бы ужасной она ни была, но если обманете меня, я перестану вам верить, — говорила Саша, пытаясь, справиться со слезами и болью, которая железными тисками сжимала сердце. Забелин был почти готов сказать ей всю правду, едва удержался от соблазна одним ударом покончить с ненавистной «любовью» дочери к сыну своего врага, был уверен, что всего несколько слов разрушат её до основания, но не смог, не решился причинить Саше такую боль. - К тому, что тогда произошло, я отношения не имею, хоть и желал Павлу смерти, у меня были причины ненавидеть его, если бы ты о них знала, поняла бы. Он так и не ответил за своё зло, предпочёл уйти от наказания. Вот пусть теперь его сын расплачивается за ошибки – придёт время, и я предъявлю ему счёт, тебя он не получит ни за что, пока я жив, этого не будет! - Как вы можете быть таким жестоким?! Отвечать, за что? Миша ни в чём перед вами не виноват, дети не в ответе за родителей. - В ответе, ещё как в ответе! Ломать твою жизнь я ему не позволю, если бы ты всё знала, то возненавидела бы его даже сильнее, чем я… Встречаясь с тобой, мальчишка сильно рискует, испытывает моё терпение, когда оно закончится, придётся принять решительные меры… Правда, у тебя есть возможность уберечь его от неприятностей, достаточно просто прекратить эти отношения, выброси эту проклятую любовь из головы, забудь о нём, тогда и я забуду все обиды и не стану мстить. - Это что, шантаж? - Называй это, как хочешь. Взывать к твоему разуму бесполезно, остаётся только заставить слушаться. Либо ты прекращаешь эти игры в любовь и прощаешься с ним, либо прощаешься с Петербургом навсегда. Единственный вариант избежать отъезда — выйти замуж. Посмотри вокруг себя – человек, который тебя ценит, уважает и действительно тебя достоин, совсем рядом, только ты не видишь ничего из-за своей глупой влюблённости. - Вы, конечно же, говорите об Игнатьеве, давно догадалась, что вы замыслили. - А что плохого в том, что я забочусь о твоём счастье? И потом, ты же испытываешь к нему симпатию. - Симпатию и только! Митя хороший, добрый и внимательный, он замечательный открытый человек, и мог бы составить счастье любой девушки, но мне он может быть только другом, я не люблю его, и не хочу давать повод надеяться на что-то, но вы не позволяете мне с ним объясниться, а наоборот, поощряете его действия. - Опять ты за своё, «люблю, не люблю»! Оставь свои фантазии, давно пора повзрослеть и уяснить, что в реальной жизни всё не так, как в детских сказках. Браки по любви – это миф, они случаются только в книжках – в жизни их не бывает! - Не бывает, говорите, а как же ваш брак, ведь вы с мамой любили друг друга… Или в этом тоже какая-то тайна? Саша не подозревала, что очень близко подошла к разгадке, и была ещё не готова услышать то, о чём подсознательно стала догадываться. - Да, я любил Лизу, но она поняла это не сразу, прошло время, прежде чем она приняла мою любовь. Как видишь, чувства могут возникнуть и в браке. - Может, вы и правы, но к Дмитрию у меня никогда не возникнет тех чувств, о которых вы говорите, потому что я люблю Мишу, и вы не в силах мне этого запретить! Саша больше не могла выносить это, она убежала к себе в комнату, и проплакала всю ночь. А на утро следующего дня родилось неожиданное решение, которое казалось ей единственно верным. «Он хочет видеть меня рядом с Игнатьевым и, наверняка, уже решил, что мы - отличная пара, что же, пусть видит то, что ему нравится. Это отвлечёт его внимание, успокоит, и тогда отец откажется от идеи увезти меня отсюда, но как быть с планами моего замужества? Надеюсь, он не будет с этим торопиться, если поверит, что Дмитрий мне не безразличен, а Мишу я забыла, как он и хотел. Как только увидит послушную благоразумную дочку, сразу успокоится. В таком случае, нахождение под домашним арестом мне не грозит, я буду свободна, смогу видеться с Мишей… Миша ничего не должен знать об этом, он мне этого не простит, и никакие объяснения не помогут, он не поймёт … А как же Дмитрий? Получается, что я его использую, играю с его чувствами, как Катя Урусова, как же всё это подло и мерзко! Нет, я даже хуже – от Урусовой Митя ждал обмана, был к этому готов, но если я сделаю что-то подобное… Страшно представить, что с ним будет! Может быть, поговорить с ним… Всё объяснить и попросить помочь подыграть мне? Нет, вот это действительно верх подлости… Я не имею права просить его о таком! Ведь Митя любит меня… А я собираюсь этим воспользоваться в своих целях… Если бы был какой-то другой способ противостоять отцу, я бы ни за что не пошла на это, но другого выхода нет. Только бы мне хватило сил выдержать». Сил вести эту игру у Саши хватило ненадолго, и даже возможность быть рядом с Мишей не радовала её так, как раньше, успокаивало только одно: он не догадывался о том, какой ценой ей удаётся ускользать из дома, и ни о чём не спрашивал, просто радовался каждой минуте своего счастья. Она же не могла быть по-настоящему счастливой, зная, что всё построено на обмане, и Митя всё ещё надеется однажды услышать желанные слова любви. И вот она едет к нему, пытаясь найти слова для объяснения своего ужасного поступка. «Миша был прав: я должна была сказать Мите правду как можно раньше, а вместо этого усугубила ситуацию ещё больше… И как теперь ему всё объяснить, ведь не могу же я признаться в том, что пользовалась его чувствами? Но я должна покончить со всем этим сейчас, больше ждать уже нельзя, промедление грозит бедой… Пользы этот спектакль уже не принесёт, один только вред, пора опускать занавес…» Когда Игнатьеву доложили о приезде княжны Забелиной, он тут же оставил все дела и влетел в гостиную, как на крыльях. Сегодня он решил попробовать ещё раз сказать ей о своей любви. - Александра Илларионовна… Я так рад видеть вас! — Митя поднёс к губам дрожащую руку Саши, она была холодна, как лёд. Поцелуй словно обжёг огнём, Саша отдёрнула руку, ничего не замечая, он продолжил говорить, будто опасаясь того, что не успеет. — Каждый день моей жизни, наполненный светом ваших глаз, неповторим и прекрасен… Я не могу жить без вас, вы нужны мне, как солнце всему живому… Я люблю вас… - Умоляю вас, не продолжайте… Вы разрываете мне сердце… Митя с удивлением посмотрел в глаза, наполненные слезами, и смиренно замолчал. Пауза терзала их обоих, кто-то должен был взять на себя смелость, и нарушить тягостное молчание. - Простите, простите, что снова тороплю вас с ответом, я не хочу давить на вас…, но думал, что вам не безразличны мои чувства… И надеялся, что смог хоть немного растопить ваше сердце… Но если это не так, скажите только одно слово, и я исчезну, — добавил он после паузы. - Вам не за что просить у меня прошения… Это должна сделать я… - Не говорите так, Саша, понимаю, вам нужно время, чтобы… - Дмитрий Антонович, пожалуйста, выслушайте меня, и постарайтесь понять… Нет, я не заслуживаю вашего понимания и прощения… Просто выслушайте. И если после всего этого вы не захотите меня больше видеть, я пойму, потому что очень виновата перед вами… - Нет такой вины, которую я не смог бы простить вам – когда любишь, можно простить всё, я люблю вас, люблю… «Когда любишь, можно простить всё, но только не любовь к другому…» — с горечью думала Саша. Каждое его слово отзывалось болью в сердце. - Вы пленили мою душу, я согласен на этот плен, потому что знаю: вы бы никогда не стали бы играть со мной… И если в вашем сердце нет места для меня, скажете об этом откровенно… - Я пришла, чтобы сказать вам… Дать ответ на вопрос, который так давно вас волнует, я много думала и поняла, что не могу больше мучить вас неизвестностью, и самой терзаться, видя, как вы страдаете… «Неужели это ожидание сейчас закончится, она остановит мою агонию и скажет… Сашенька, любимая моя, родная, пожалуйста, скажи да…» - Страдать от любви – это естественно, все страдания и вся боль искупаются словами любви. - Простите, простите, но… Я не могу сказать вам этих слов, ответить на ваши чувства так, как вы того заслуживаете… Я вас уважаю и ценю, как друга, но не люблю…, не люблю и этого, к сожалению, не изменить… Простите, что дала вам надежду и питала её, принимая ваши ухаживания, тогда я думала, что смогу полюбить вас…, что те нежные чувства, которые действительно испытываю к вам, станут чем-то большим, чем просто дружбой…, но у меня ничего не вышло…, я не смогла. Увы, мы не властны над своим сердцем, не можем решать за него… Вы – достойный человек, открытый, честный, добрый и, безусловно, заслуживаете счастья и любви, но я не могу вам её дать… Простите меня, если, конечно, сможете. Митя тяжело вздохнул. - Александра Илларионовна, мне не за что вас прощать, выбор сердца такой, каков есть – его не изменить, разуму не подчинить чувства, нельзя заставить любить… Надеюсь, ваше сердце не ошиблось, и вы будете счастливы, мысль об этом согреет мою несчастную душу, которая навсегда останется в плену… Больше я не произнесу слов, которые причинили боль и вызвали слёзы, именно эти слезы уже были ответом… Они всё объяснили мне, оставалось только принять как данность то, что ваше сердце отдано другому. - Вы… что же, знали о том, что я… И всё равно продолжали любить меня? - Догадывался о вашем решении… Только до последнего момента отказывался верить. Мишель всегда выделялся среди всех нас: он особенный, как будто пришёл из другого мира, эта таинственность привлекает, притягивает… В нём есть нечто, какая-то загадка, наверно, поэтому всё так… Он превосходил меня во всём… Я понимаю, ваш выбор не мог быть иным, вы не виноваты ни в чём, это я не должен был вселять в себя надежды… - Поймите, даже если бы я никогда не встретила Мишу, у нас с вами всё равно ничего бы не получилось, трудно в это верить, но я знаю, вы можете быть мне только другом… Хотя после всего, что было, я не имею права рассчитывать на вашу дружбу… - Ну почему же? За меня не волнуйтесь, я смогу справиться со своими чувствами и… - Нет, мы оба знаем, что любовь никогда не уступит место дружбе, а дружба любви… Простите, простите меня за всё… Саша вышла из особняка, не зная, что ей делать дальше, бесцельно бродила по городу, напрасно она надеялась, что после объяснения станет легче, напротив, боль не отступила, слёзы всё так же застилали глаза, в памяти были его слова … В парке Саша столкнулась с Павлом Оболенским. - Александра Илларионовна, что-то случилось? Вас кто-то обидел? - Нет, никто меня не обижал, это я обидела… Я отказала Игнатьеву… — в таком состоянии Саше нужно было обязательно выговориться, облегчить душу, и появление Павла было весьма кстати, она прониклась доверием к этому человеку, и легко решилась рассказать обо всём. - Это правильно, ведь вы же любите Мишеля. - Да, люблю, а он любит меня, но оказывается, этого мало, чтобы быть счастливыми, есть ещё много препятствий… - Что вы имеете в виду? Хотя, зачем я спрашиваю, это глубоко личное, если не хотите, можете не отвечать… Одно препятствие вы уже устранили, рассказав Игнатьеву правду, хочется надеяться, что он всё правильно понял, и не станет мстить за это Мише. - Мстить? И здесь тоже месть… Вы думаете, он правда способен причинить Мише вред? - Ну, не знаю, хотелось бы верить, что нет, но дело в том, что это не первый их конфликт из-за женщины… Прежде была ещё одна история… Случай с Верой Репниной, похоже, Дмитрий до сих пор не может забыть эту трагедию… - Расскажите, пожалуйста, расскажите всё, я не могу оставаться в неведении, ведь это касается Миши, я должна знать… - Дело в том, что он просил меня молчать об этом… Вот что, мы оба желаем ему добра, и будет правильно, если вы всё узнаете, это поможет понять причины той неприязни, которая между ними существует. Есть только одно условие: всё это строго между нами, ведь получается, я нарушаю данное слово, хоть и действую во благо. - Конечно, конечно, я сохраню всё в тайне, обещаю. - Позвольте пригласить вас в мой дом, там, в спокойной обстановке, за чашкой чая с мятой, всё и обсудим, согласны? - Согласна. - Думаю, Мишель был бы не против. Кстати, мы с вами встретились не случайно – он специально просил меня найти вас и передать, что сейчас пытается выполнить вашу просьбу, касаемо одной юной особы… - Пытается помочь Наде, хоть бы ему всё удалось, — мыслила вслух Саша. - Вот что нужно сделать – я напишу ему записку, пусть придёт, как только закончит с делами, и вы сможете обо всём поговорить. - Отличная мысль, спасибо вам за помощь. - Пока ещё не за что благодарить, я всегда рад помочь другу и девушке, благодаря которой он поверил в любовь. Признаться честно, я думал, что всё безнадёжно, но тут появились вы, и совершили настоящее чудо. Они пошли по парку, взявшись за руки, и мило беседовали так, как будто давно знают друг друга. Саша укрепилась в своём мнении о Павле как о человеке, на которого они с Мишей могут рассчитывать в ситуации, когда может понадобиться помощь.
Екатерина: Михаил решил отправиться в дом Орловых, заранее зная, что Никиты там нет. Он понимал, что пока им лучше не встречаться – Никите необходимо время, чтобы остыть. Кроме того, Воронцов не был готов к возможной встрече, всячески старался её избегать, по крайней мере, до того момента, пока не сможет найти более или менее подходящего разумного объяснения своему поступку. Между тем, прошло достаточно времени, чтобы ссора лучших друзей стала очевидной для окружающих. Поползли слухи, что в этом замешана какая-то женщина. Помня о репутации Воронцова, пострадавшей стороной в конфликте большинство посчитало Орлова, некоторые, особенно склонные к вымыслу, быстро сочинили историю о том, как один друг пытается приударить за женой другого, и тихо посмеивались над обоими. Естественно, что до главных фигурантов эти истории дошли с добавлением подробностей, ответ обоих был одинаков: полное отсутствие какой-либо внятной реакции, ни подтверждения, ни опровержения тому, что для всех уже стало свершившимся фактом — их дружбе пришёл конец. Никите было некогда обращать внимание на сплетни, потому что он с головой ушёл в расследование заговора, наконец-то добившись позволения организовать негласное наблюдение за семейством Урусовых. Михаил ничему не удивился, успел привыкнуть к подобным случаям, ему не давало покоя другое: природа тех странных событий, которые происходили с завидной регулярностью, тех состояний, когда, полностью потеряв над собой контроль, он совершал необъяснимые, ничем не мотивированные поступки, а потом абсолютно ничего не помнил из происшедшего. Даже сейчас, по дороге к Орловым, он не мог отделаться от мыслей об этом. «Неужели всё дело в перстне? Такой простенький, невзрачный, а такая сила скрыта… Сила, способная парализовать волю человека и заставить его подчиняться. Вот это действительно похоже на проклятье – творишь неизвестно что, говоришь какие-то гадости, а потом ничего не помнишь. Из-за этого я поругался с Никитой, ему, должно быть, очень стыдно за меня перед Лейлой, и вообще, именно ему я обязан тем, что мы с ней встретились снова. Видно, что она хочет мне помочь так же, как помогает другим. Только её помощь мне дорого обходится, открывает все душевные раны, и возвращает к тому, о чём я так давно мечтаю забыть! Именно это меня и злит, злит так, что теряю контроль. Ещё бы! От неё же ничего невозможно скрыть. Завидую Никите – ему же удаётся спокойно общаться с женщиной, которая видит людей насквозь. Хотя, не всё так просто, она наверняка говорит о Наде, пытается вразумить его. Если у неё это до сих пор не получилось, то где уж мне добиться результата? После такой ссоры Никита даже слушать меня не станет. Надя… Надо было как-то деликатно затронуть эту болезненную тему, я же знаю каково это - жить с болью и, тем не менее, не побоялся причинить ему боль! Как только духу у меня хватило так его обидеть, о чём я только думал?! Если вообще можно думать, когда нечто тобой управляет, но объяснять всё какими-то там тёмными силами – значит снимать с себя ответственность за своё поведение. За свои поступки надо отвечать, а не сваливать всю вину на какое-то проклятье. Сам виноват, поддался, не справился с собственными эмоциями – обидой и злостью. Откуда они только взялись? Больше этого никогда не будет, я справлюсь, совладаю с самим собой и со всей этой чертовщиной!» Ольга встретила Михаила спокойно и почти приветливо: - Никогда не думала, что скажу тебе спасибо, но, похоже, наступил этот исключительный случай. - Спасибо, мне, а за что? — удивился Воронцов. - Не знаю, что именно ты тогда сказал Никите при встрече, но он довольно скоро вернулся, и мы смогли почти нормально поговорить. Впервые он действительно попытался сделать шаг мне навстречу, признал, что был не прав, и попросил прощения. - Просил прощения, если это ты называешь шагом навстречу, тогда сделай ответный — проси прощения у него за то, как ты обращаешься с Надей. - Эта девчонка совершенно неуправляема, и постоянно провоцирует меня своими глупыми капризами! — выпалила Ольга на одном дыхании, и только потом поняла, что совершила ошибку. - Откуда ты знаешь? — тихо спросила она, отводя взгляд в сторону. - Не важно. - Как это не важно? Кто тебе рассказал? Кто ещё в курсе? — не унималась встревоженная Ольга. Было видно, что ей очень трудно свыкнуться с тем, что их семейная тайна раскрыта, и кем — Михаилом Воронцовым, от которого Орлова особенно ревностно охраняла свою личную жизнь. - Не об этом надо сейчас думать, а о судьбе Нади, — сказал он серьёзно, одними этими словами прекратив поток бесполезных вопросов. - С каких это пор тебя так живо волнует чья-то судьба, кроме своей собственной? - А тебя, я вижу, больше волнует то, как сохранить в тайне эту неприятную главу из жизни семьи Орловых? Как бы её поскорее вычеркнуть и забыть, верно? Начинаю верить, что это ты жаждешь как можно быстрее отправить Надю в монастырь, и настраиваешь Никиту на «единственно верное» решение. - Если ты знаешь другой выход, назови, я внимательно слушаю. - Отпустить её, дать возможность жить так, как она хочет, и решать свою судьбу самой. - Красивые слова, и в чём-то даже правильные, только для реалий жизни они абсолютно не подходят. - Почему же? - Никита на это не согласится – он один в ответе за сестру, и знает, что для неё лучше. Я в это стараюсь не вмешиваться. - Странно, в вопросах, которые касаются тебя самой, бываешь такой настойчивой, что Никита непременно тебе уступает. А что же здесь? - Я устала от всей этой ситуации, и уже не знаю, что делать… У меня руки опускаются, совсем нет сил. Не могу больше смотреть, как Никита страдает, а Надя просто пользуется своей болезнью, чтобы привлечь к себе внимание, совершенно сознательно мучает его. Вся наша жизнь день за днём вращается вокруг этой избалованной девчонки. - Чем же она избалована, неужели вашим вниманием? Скорее наоборот, его полным отсутствием. - Отсутствие внимания, говоришь. Да я же постоянно рядом с ней кручусь, как белка в колесе, выполняя её нереальные желания. А вместо благодарности она просто надо мной издевается! - Всё понятно, ей нужен он, а не ты, - брат, который бы заботился о ней сам, не перекладывая это на чужие плечи. Наде нужна его любовь и внимание, а не твоя жалость и снисходительность. - Очень складно рассуждаешь, если учесть, что у тебя нет младших брата или сестры. - Вспомни, когда он в последний раз навещал её? Думаю, не ошибусь, если предположу, что это происходит очень редко. Никита отдалился от Нади, заменив в её жизни себя тобой, но ты ей чужая… Неужели не понимает, что нужен ей, и никто никогда не заменит Наде родного брата? - Ты что же, предлагаешь, чтобы он всё бросил, отказался от своей карьеры, а может, и от меня, ради неё? - Иногда нужно чем-то жертвовать ради семьи. «Откуда только такие мысли приходят? Так уверенно утверждаю, будто у меня есть эта самая семья, и жертвовать уже приходилось». - Что?! Ну, знаешь, это уже слишком! - Успокойся, тебя я не имел в виду, хотя Надя вполне может так думать… - Как? - Считать, что ты стоишь между ней и Никитой, настраиваешь его против неё. В одном она уверена точно – пока есть ты, он не станет сам о ней заботиться, и даже лишний раз не навестит, чтобы просто поговорить. Вот поэтому Надя так плохо к тебе относится, изводит, испытывает терпение, в надежде, что однажды оно закончится и… - Не продолжай, что дальше, я и так знаю! — оборвала его Ольга на полуслове. — Пусть не надеется, что я уйду и брошу Никиту! Можешь говорить, что угодно, но я действительно люблю его. - Любишь, тогда помоги ему. - Если бы я знала, как… — вздыхала Оля. - Уговори его не отправлять Надю в монастырь. Никита не понимает, какую страшную ошибку может совершить. - Оставить эту несносную девчонку здесь, чтобы она продолжала мучить нас обоих?! Нет, пусть уж лучше отправляется в монастырь, там её быстро научат послушанию! - И это говорит человек, который занимается благотворительностью! А может быть, это такое твоё хобби, и вовсе не имеет ничего общего с велением сердца? - Да, я занимаюсь благотворительностью, но… - Что, легче помогать незнакомым людям, чем своим близким? — уколол её Миша таким неожиданным замечанием. - Прекрати! Зачем ты завёл этот разговор?! Тебе-то что надо, какая выгода?! — раздражалась Ольга. Не зная, что ответить, она по привычке бросилась на него с нападками. - Никакой, я просто хочу помочь своему другу, только и всего, — подчёркивая каждое слово, произнёс Миша. - Просто хочешь помочь! Надо же, и откуда вдруг возникло такое желание?! Кто тебя надоумил вмешиваться в нашу жизнь?! - Если хочешь разрешить всю эту ситуацию, помоги мне. - Никита всё равно меня не послушает – в этом вопросе он категоричен, считает, что должен решить сам. - Всё ясно, ты действительно хочешь избавиться от Нади, и уходишь в сторону под хорошим предлогом. - Думаешь, я не пыталась с ним поговорить? Ещё как пыталась, много раз, но он меня не слышит, мы только постоянно ругаемся. А Надя, вместо того, чтобы помочь себе и мне, только подливает масла в огонь. - Ну, так попробуй ещё раз, может быть, и получится. - Нет, я устала, устала быть нянькой для его сестры, иногда кажется, он для этого женился… И совсем меня не любит. - Как я понял, тебя больше заботит собственное «счастье», нежели судьба Нади. Что ж, продолжай строить его на её слезах. - Да, я хочу сохранить своё хрупкое счастье, и поддержу Никиту в любом решении – не пойду против него. - Чего же ещё от тебя ждать, ты не меняешься… Всё, что нужно, - дать ей чуть больше свободы, позволить распоряжаться своей жизнью, как все другие люди. Да, Надя больна, но болезнь – не преступление, и незачем держать её здесь, как в тюрьме. - Никита позволяет ей слишком много, да что там говорить, всё, что угодно! Наверно, прощение так заслужить надеется. Смотрит сквозь пальцы на то, как его драгоценная Наденька меня унижает, призывает меня к терпению, только этого терпения уже нет! - Всё позволяет, говоришь, да, возможно, всё, кроме одного — свободы, иначе бы не держал её взаперти, и не задумал эту идею с монастырём. - Это для её же блага: жить в мире обычных людей она просто не сможет, он слишком жесток к тем, кто слаб и беззащитен. - Не такая уж она и слабая, если до сих пор выдерживает всё это. Может, стоит попробовать – дать ей шанс проявить себя, а не прятать от мира. - Эксперименты на живых людях, ну конечно, это же твоё любимое занятие, а говорил, никакой выгоды… — съязвила Ольга. - Для блага… Ну конечно, для блага необходимо запереть её дома, как в тюрьме, и ото всех прятать. Ты сама себя слышишь или нет? Получается, вы оправдываете собственную жестокость заботой о ней. Не лучше ли признаться, что Никита просто стыдится сестры, это тоже очень плохо, но так хотя бы честнее. - Ты не имеешь права судить его, ты же знаешь, что он пережил, сколько сил понадобилось Никите, чтобы жить, жить с грузом вины и ответственности за судьбу Нади. Каждый день думать о том, что её жизнь могла быть совсем другой, не соверши он всего одну ошибку… Взгляд на ситуацию со стороны… Здесь его слишком мало, чтобы понять. Тот, кто не сталкивался с подобным в своей жизни, никогда до конца не поймёт, не почувствует эту боль… - Я его не осуждаю, напротив, хочу понять и помочь… Пока ещё можно что-то изменить. «Пока всё не закончилось ужасной трагедией. Выброси эти мысли из головы, Надя никогда этого не сделает!» «Да, похоже, стоило раньше поверить твоему отцу, и обратить на тебя внимание, сменить гнев на милость и дать шанс раскрыть твои способности. К чтению будущего у тебя настоящий талант: ещё не видел моего знака, но уже чувствуешь беду», — тихо сказала Судьба. - Уже поздно что-то менять, всё решено – через несколько дней придёт ответ от матери-настоятельницы Спасо-Андрониевского монастыря. Никита поступает правильно, так будет лучше для всех. - Для тебя – возможно, но никак не для Никиты и Нади. - Мой тебе совет: не лезь в это дело, если не хочешь, чтобы ваши отношения с Никитой испортились окончательно. «Лейла говорила совсем другое, если удастся помочь Наде, мы с им помиримся». - Знаешь, я всё-таки попробую его переубедить, ответ ещё не пришёл, значит, у меня есть время. - Учти, я в этом тебе не помощник, предпочитаю издали наблюдать за твоим провалом. - Разумеется, ты не станешь помогать мне, ведь наша возможная ссора с ним тебе выгодна, не нужно будет больше опасаться, что когда-нибудь Никита узнает о нас. - Что, снова намерен меня этим шантажировать? Ты тоже не меняешься со временем, Мишель. Что ещё тебе нужно в обмен на молчание? - Сущий пустяк – разрешение поговорить сейчас с Надей. - Зачем это? - Выяснить, чего же хочет она сама, планирует ли в ближайшее время становиться монашкой. Убеждён, что никто из вас даже не пытался её об этом спросить. - Итак ясно, что она тебе ответит. Зачем спрашивать, когда ответ известен заранее? - А затем, Оленька, что помогать человеку против его желания бессмысленно, в этом случае провал неизбежен. - Не представляю, о чём ты будешь с ней говорить. - Напрасно, в детстве мы с Надей прекрасно ладили, думаю, и сейчас тема для разговора найдётся. - В детстве – да, но сейчас всё изменилось, столько времени прошло. - Я, конечно, изменился, но, думаю, Надя осталась прежней. - А как же то, что произошло? Пойми, это не могло пройти бесследно. - Мне это нисколько не мешает относиться к ней так же, как и раньше. - Хорошо, — окончательно сдалась Ольга. — Вот, возьми ключи. Желаю удачи в твоей нелёгкой миссии.
Екатерина: Михаил шёл по коридору, нервно перебирая ключи в связке, и думал: «И с чего я был так уверен, что непременно справлюсь? Как будто дело одного дня - уладить такой серьёзный конфликт брата и сестры. Вёл себя так, будто знаю выход, на самом же деле ни в чём не уверен, и волнуюсь: как бы хуже не сделать. Дать свободу - это красиво и правильно на словах, но как оно выйдет в жизни? Неужели эта задача мне по силам?» «Ну, конечно же, Миша, конечно, по силам, даже не сомневайся, никто другой с этим не справится. Этот случай должен показать, сколько хорошего ты можешь сделать для других, если не откажешься от своего предназначения. Только тогда твоя жизнь наполнится смыслом. Оставлю выбор за тобой, не стану ничего навязывать, только не ошибись в этот раз – от твоего решения зависит очень многое». Когда он попытался открыть дверь, в ответ услышал: - Никого не желаю видеть! Всё, оставьте меня в покое! «Надеюсь, ко мне это не относится», — мысленно предположил Воронцов. Миша открыл дверь, и остался стоять на пороге, ожидая разрешения войти. Надя медленно развернулась лицом к посетителю, намереваясь сказать всё, что думает, выместить всю свою обиду, но, увидев Мишу, замолчала, на глазах показались слёзы: - Ну вот, от проклятых лекарств уже видения начались. Эта змеюка Ольга не успокоится, пока не сведёт меня с ума. - Надя, ты что, не узнала меня? Это же я, Миша, — сказал он спокойным мягким голосом, стараясь при этом улыбнуться. - Миша, это правда ты? Ты мне не кажешься? — спросила она сквозь слёзы. - Ну конечно, я, а ты ждёшь ещё кого-то? - Нет… - Ну, тогда позволь мне войти. Она только кивнула в ответ, и посмотрела на него, не отрывая глаз, всё ещё не веря в происходящее. - Наверное, я сплю… Меня редко навещают даже родные, а тут ты… - Это не сон, и не видения, я действительно пришёл тебя навестить. - Узнал, что случилось, и решил пожалеть меня,.. Если так, то лучше уходи! Уходи, нечего тебе здесь делать, уже увидел всё, что хотел… Надя отвернулась от него, закрыла лицо руками, и тихо всхлипывала. - Наденька, не говори так, я же твой друг, и правда хочу тебе помочь. - Друг? Ты только сейчас об этом вспомнил?! - Недавно вернулся из Европы, очень хотел тебя увидеть, узнать, как ты, как твои успехи в живописи. Спрашивал Никиту о тебе, но он… - А он, конечно же, тебя обманул, соврал, что я в имении, в закрытой художественной школе, или где-то ещё. Никита всех обманывает, когда речь заходит обо мне, потому что стыдится. Для него меня вообще нет, я не существую, я умерла в свой пятнадцатый день рождения! - Нет, что ты!? Он не стыдится, просто очень сильно переживает и волнуется, потому что любит. - Любит?! Как это смешно и горько одновременно… От большой братской любви Никита задумал отправить меня в монастырь?! Подальше от себя, чтобы забыть весь этот кошмар, и наслаждаться спокойной счастливой жизнью! - Разве он может быть счастлив в разлуке с родной сестрой? - Конечно, может, я была его сестрой, до тех пор, пока всё это не случилось… Раньше мы действительно были очень близки, нас связывали общие интересы, мечты, надежды… А потом, в один миг, всё разрушилось. Нет больше его любимой Наденьки, есть только лишний груз ответственности, проблема, которую нужно срочно решить, и самый простой способ - отправить меня в монастырь! - Простой способ - не всегда правильный, я убеждён, что он тоже это понимает, поэтому так долго сомневается… На самом деле, Никита не хочет с тобой расставаться. - Нет, ему просто нравится мучить меня бесполезным ожиданием, сколько бы времени ни прошло, ничего не изменится! Он всё для себя уже решил! - Хочешь, я с ним поговорю, попробую убедить его не совершать ошибку, о которой Никита сам непременно горько пожалеет? Не буду заранее обещать, что всё сразу переменится, могу только сказать: сделаю всё, что в моих силах. - Спасибо, но лучше не надо, у тебя ничего не выйдет… Не хочу, чтобы вы с Никитой ссорились из-за меня. Достаточно их каждодневных ссор с Ольгой… Как ни горько это признавать, но я мешаю ему, его счастью. - Никита – твой брат, он не может быть счастлив, видя, как страдает его сестра. - Так ведь он и не видит, почти меня не навещает, а когда приходит, даже не смотрит в глаза, и разговор у нас никак не складывается, будто говорим на разных языках, и не слышим друг друга… - Пойми, всё это от того, что Никита чувствует свою вину перед тобой, и боится сделать тебе ещё больнее - неосторожным словом или поступком. - От его безразличия и холодности, - вот от чего мне действительно больно! Его любви я совсем не чувствую, может быть, где-то она и существует, тихо умирая в глубинах сердца, которое превратилось в камень с тех пор, как Никита вернулся с войны. Жалость, сострадание, ответственность за меня, долг перед родителями, обещание заботиться обо мне, - вот что удерживает Никиту от последнего решительного шага, а вовсе не любовь ко мне! - А при чём здесь его поездка на Кавказ? Что же там с ним случилось? - Не знаю, но оттуда вернулся не мой брат, не тот Никита, которого я знала… Первое время после несчастного случая ещё была надежда, что всё будет, как раньше, ну, или почти так… Когда Никита через год в самое трудное время тайно ушёл на войну, я поняла, что ничего для него не значу… Тогда ему было важнее вдали от дома, неизвестно зачем, убивать людей, которые просто защищают свою землю, чем быть со своей семьёй. - Он выполнял свой долг перед Родиной. «Сбежал на войну… Зачем? Так себя наказать, что ли, задумал? Попасть под первую же пулю, чтобы не вернуться». - Есть ещё и долг перед семьёй, только о нём Никита всё время забывает. В тот год мы даже поладили с Олей, ожидание сблизило, обе молились за него, плакали бессонными ночами… И даже когда сказали, что он пропал без вести, всё равно ждали и верили – он вернётся. - Эта вера спасла его. - Да, Никита вернулся, но стало только хуже, сейчас есть новая причина, чтобы забыть о нас — заговоры и всякие тайные дела! - Постарайся понять, война сильно меняет людей. - Я знаю, сама это увидела – вернулся чужой человек, который совсем меня не понимает и не любит… А мой брат, похоже, остался там, пропал без вести, я безуспешно пытаюсь его найти, и уже теряю надежду… Где же он, ты не знаешь? Миша не знал, что на это ответить, слушая её рассуждения о Никите, он постепенно приходил к мысли, что Надя права. - Вот посмотри: это единственное, что осталось, как память о моём Никите, настоящем брате, который любил меня, помогал и доверял свои секреты, не боялся выражать чувства, смеялся и плакал вместе со мной… — Надя показала Мише портрет, который сама нарисовала когда-то давно. — Миша, посмотри внимательно и скажи: ты узнаёшь его? Михаил долго смотрел на изображение, пытаясь найти сходство с оригиналом, с Никитой Орловым, которого, казалось, он знал. Жизнерадостный, открытый миру, светлый человек с загадочным блеском в глазах был как живой, от взгляда шла какая-то энергия, которая завораживала, приковывала внимание. Оторвавшись от портрета, он сразу вспомнил другого Никиту: всегда серьёзного, хмурого, сосредоточенного на очередной проблеме, и хорошо знакомый суровый взгляд, который превращал живое лицо в каменную статую… «И почему я раньше не обратил внимания, давно мог бы всё понять». - Честно: нет, не узнаю… Всё так, очень похоже, но в жизни он какой-то другой. - Таким его вижу только я, а в жизни… Никита - бледная тень самого себя… Миша, как ты считаешь, существует ли ещё тот человек, которого я мечтаю вернуть? - Конечно, конечно, он есть, и вместе мы его вернём, обещаю, только помоги мне. - А что делать? - Бороться, бороться за свои права, покажи ему, какая ты сильная, докажи, что сможешь жить так же, как и все люди. - Жить среди обычных людей, не боясь насмешек и презрения? Я очень хочу этого, правда, но не уверена, что смогу, справлюсь со всеми трудностями, моих сил просто не хватит. - Если так себя настраиваешь, то сама отнимаешь у себя силы. - За это время я совсем разучилась нормально общаться с людьми, всё время говорю колкости, даже тем, кто мне ничего плохого не сделал… — сокрушалась Надя. — Вот недавно нагрубила одной девушке, она хотела как-то помочь, а я была так расстроена, что даже не выслушала её! Знаешь, что я сделала? - Что? - Просто выгнала её, и даже бросила вслед баночку с краской, вот… — тихонько прошептала Надя и, краснея, опустила глаза. - Саша нисколько не обиделась, и всё ещё хочет тебе помочь, именно она рассказала мне о тебе. Если хочешь, я попрошу её прийти к тебе завтра. - Саша… Ты знаешь её? - Знаю, и очень люблю, но это секрет. - Миша, расскажи, ну, пожалуйста, я умею хранить секреты, честно-честно! - Что тебе рассказать? Когда разговор перешёл на Сашу, Миша заметно повеселел и раскрепостился. - Какая она? - Саша… Она необыкновенная… Она - как ангел: такая же добрая, открытая, отзывчивая, честная, она никогда не обманет и не предаст, всегда стремится помогать другим людям, абсолютно бескорыстно… Ещё она очень смелая, таких я раньше никогда не встречал. - Она тебя тоже любит? - Да, я так рад, что мы наконец-то смогли сказать друг другу о наших чувствах! Это такое счастье - любить и быть любимым! - Здесь ты хранишь её портрет, чтобы Саша всегда была рядом? — спросила Надя, указывая на медальон. Ну покажи, пожалуйста, я же угадала? Михаил тяжело вздохнул, его улыбка стала немного грустной. - Да, угадала,— последовал ответ после долгой паузы. Он раскрыл перед ней медальон. - Она очень красивая, как принцесса из сказки… — тут она с грустью добавила: — В таких, как она, всегда влюбляются, а я… На меня никто никогда не обратит внимания, даже если удастся избежать монастыря. Может, так оно и лучше – уйти в монастырь, и не питать иллюзий, не мечтать о счастье, до дыр зачитывая любовные романы. - Наденька, пойми: внешность, красота – это не главное, не единственное, важнее то, какая у тебя душа… Можно быть тысячу раз красавицей, но при этом пустой, насквозь фальшивой, и даже злой, поэтому душа всё-таки важнее. - Миша, признайся честно: ты говоришь так, чтобы я в очередной раз не расплакалась… В первую очередь смотрят на внешность, только потом замечают душу, и то не все, лишь некоторые. В моём случае внешность отпугнёт и тех, и других, восхищаться красотой души будет уже некому. - Сейчас переубеждать тебя бесполезно, но поверь: пройдёт какое-то время, и когда ты встретишь человека, который тебя полюбит, ты поймёшь, что была не права. Однажды он появится, увидит тебя, найдёт то, что давно искал – теплоту, искренность, нежность, - если этот человек предназначен тебе судьбой, никакие трудности его не испугают, вы будете вместе. - Сидя здесь, я его точно не встречу, — уверенно произнесла она, приободрившись. Слова Миши вселили в неё надежду, что именно так всё однажды и случится. Робкую, слабую, но всё-таки надежду. - Совершенно верно. Что нужно для этого сделать? - Убедить его не отправлять меня в монастырь, и не запирать здесь. Только я не знаю, как… - Поговори с ним, поговори откровенно, так же, как со мной сейчас, скажи Никите о том, чего ты на самом деле хочешь… Не иди у него на поводу, не думай о том, как сделать, чтобы ему или Ольге было проще и удобнее. Это же твоя жизнь, а не их, только ты можешь решать, какой она должна быть. - Я не знаю, я боюсь… - Кого, своего родного брата? Помни, что таким образом ты поможешь и ему снова стать самим собой, тем Никитой, который всегда любил тебя и понимал. Главное, верь, что он есть, что он рядом, и тоже очень хочет быть всегда с тобой. Есть одна преграда, но вместе вы можете её разрушить, если очень сильно захотите. - Миша, спасибо тебе. - Пока рано, я ещё ничего не сделал. - Ты первый, кто меня выслушал и понял… Я хочу по-своему отблагодарить тебя – напишу твой портрет. - Портрет, зачем? - Мне будет приятно, я давно не писала людей, только пейзажи. - Всё равно не нужно, я могу обойтись и без портрета, ничем не заслужил такого внимания, и тебя не хочу утруждать. Позировать - это так утомительно, у меня просто не будет времени, — он уже не знал, какой ещё предлог придумать, чтобы отказаться. «Что, Миша, опасаешься за свою тайну? Совершенно правильно! Надя раскроет твою душу, как только возьмётся за кисти», — подметила Судьба. - Всё, никакие возражения не принимаются! Жду тебя завтра. И пусть Саша тоже придёт, думаю, она сможет тебя убедить. Кроме того, это отличный повод, чтобы ты пришёл ко мне ещё не один раз. - Хорошо. Тогда у меня ответная маленькая просьба: можно, я ненадолго заберу его с собой, — спросил он, указывая на портрет Никиты. - А зачем? - Покажу Никите, посмотрю, узнает ли он себя… «Может, это как-то его вразумит, направит к верному решению… Жаль, Никита даже не догадывается, как сильно его любит родная сестра, и что она давно всё ему простила». - Хорошо, только обязательно верни. - Обязательно. - До завтра. Учти: если не придёшь, я обижусь, и твой секрет окажется в большой опасности, — сказала она, смеясь. - Хорошо, хорошо, я сдаюсь, непременно приду, обещаю. Они тепло распрощались. Миша вышел из особняка с лёгким сердцем: очень давно он не чувствовал себя так хорошо.
Екатерина: Вернувшись домой, он приступил к разбору корреспонденции, обнаружил письмо от Павла Оболенского, и очень обрадовался возможности увидеться с Сашей и тому, что им никто не сможет помешать. Пришло также письмо от матери, которого Миша ждал с большим волнением. Татьяна Васильевна сообщала, что приедет через несколько дней, и очень хочет познакомиться с чудесной девушкой, которая так изменила её сына. Было и третье письмо, точнее, записка, на этот раз написанная чернилами. Миша сразу узнал эти буквы с завитками. «Жаль огорчать, но, думаю, и сам понимаешь, что выбрал не ту девушку. Вокруг столько красавиц, а тебе непременно понадобилась княжна Забелина. В чём же дело? Может, в её сходстве с Анной… Как-то странно, всё у них похоже: и внешность, и в чём-то характер… И судьба будет абсолютно одинаковой. Если не оставишь Александру в покое, неусвоенный тобою урок придётся повторить… Не вынуждай меня идти на крайние меры… Лучше откажись от неё добровольно, и подари прекрасной девушке жизнь…» Миша читал строчку за строчкой… И с каждой минутой становился всё мрачнее, чем дольше это продолжалось, тем хуже он себя чувствовал, из него будто уходила жизненная энергия. «Возьми себя в руки, не поддавайся страху и гневу, иначе можешь наделать глупостей. Когда я зол или чем-то расстроен, теряю контроль над собой, и проклятье срабатывает. Ну уж нет, обещал себе, что такого больше не будет, и справлюсь! Нужно просто успокоиться. Никто и ничто не заставит меня отказаться от Саши. Всё у нас будет хорошо, ничего плохого с ней не случится, я же всегда буду рядом… Когда Анна была со мной, я думал так же: что нас ждёт вечное счастье, увы, оно продлилось совсем недолго…» Последняя мысль на мгновение вернула его в прошлое. Перед глазами возникла та самая маленькая церквушка, в которой их несколько минут назад тайно обвенчали. Две души соединились, чтобы быть вместе всю жизнь, пока смерть не разлучит их. Увы, они не знали, что она уже подкралась совсем близко, и не упустит своего шанса… - Всё будет не так, это не может повториться снова… Сашу я не потеряю, ни за что не отдам ему! Миша хотел разорвать ненавистную записку, но сдержался, бросил её в ящик стола, и поспешил на встречу с Сашей. Только увидев её, убедившись, что всё хорошо, он мог обрести столь необходимый покой, хотя бы на короткое время. А в это время Илларион Забелин принимал отца Иоанна, того самого монаха, который много лет назад поведал ему о своём видении. С большим трудом удалось разыскать предсказателя, но князь ничего не пожалел для того, чтобы выяснить хоть что-нибудь о человеке, который угрожает его единственной дочери. Забелин все эти годы жил в страхе перед будущим Саши, боялся исполнения видения. Убеждал себя, что не верит во всё это, но ничего не помогало, страх только усиливался. Он готов был пойти на всё, чтобы защитить Сашу — единственную свою отраду и смысл жизни. Особенно сильно князь встревожился после того, как привёз Сашу в Петербург, и она встретила Михаила Воронцова. Забелин довольно легко убедил себя в том, что Михаил и есть тот самый человек, от которого исходит опасность. Всё так просто и логично, ведь это же сын его злейшего врага. Сегодня отпали последние сомнения в этом, когда отец Иоанн сказал: - Этот человек полюбит вашу дочь, и станет любыми способами добиваться ответного чувства. Его жестокая любовь, как огонь, уничтожит всё на своём пути, и погубит её. «Полюбит… Станет добиваться ответного чувства любыми способами… Всё сходится в точности! Это Воронцов! Будь он тысячу раз проклят вместе со своим сумасшедшим папашей! Клянусь, что не позволю причинить Саше зло, остановлю, если понадобится, сам уничтожу, но её ты не получишь! Никогда!» Саша находилась под большим впечатлением от рассказа Оболенского: она не хотела верить в то, что всё это - правда. Когда печальную историю Веры Репниной ей поведала Елена, всё это походило на месть брошенной женщины: ни слова правды, только искусная ложь, с целью очернить Мишу, выставить его холодным и бесчувственным человеком, которому ничего не стоит сломать чужую жизнь. Постепенно Саша убедила себя, что это ложь, а Вера и всё, что когда-то было между ней и Мишей — это прошлое, перевёрнутая страница в его жизни. Услышав эту историю от Павла, она всё поняла, и увидела трагедию трёх людей. У каждого она своя, боль, известная только им троим. Вера не смогла жить с ней, и выбрала смерть. А они живут с обидой друг на друга и на самих себя. Эта обида, как змея, заползла в душу, и затаилась, готовясь укусить одного или другого. Разжечь огонь ненависти, в котором они однажды сгорят. Михаил позволил Вере быть рядом, стать по-настоящему близким и дорогим человеком — другом. Ей он готов был открыться, но сейчас проклинал себя за то, что не спрятал свою тайну понадёжнее — ведь именно она убила Веру. Вера была первой женщиной после Анны, которая пыталась понять его, и принять таким, какой он есть, потому что любила беззаветно, ничего не от него не требуя, но в тайне надеясь. А чем он отплатил за её любовь – отнял желание жить, всего лишь несколькими фразами из дневника. А Митя… Он отказался от своей любви, с тяжёлым сердцем отпустил Веру, утешая себя тем, что совершил мужественный поступок, на который способен далеко не каждый человек. Отказаться от любви, отпустить её гораздо труднее, чем упорно продолжать борьбу за любовь. Эта борьба изматывает, отнимает силы, нисколько не приближая к цели, потому что сердце твоей любимой отдано другому. Митя осознал это, и отступил, ушёл в сторону, чтобы не мешать их счастью. Он искренне желал Вере счастья: если это счастье может ей подарить Михаил, значит, так суждено. Но госпожа Судьба задумала совсем иное — Вера покончила с собой. Узнав об этом, Митя едва не сошел с ума от горя, занялся карьерой, погрузился в работу, чтобы забыться, и всё-таки справился, выдержал, нашёл в себе силы жить дальше, но закрыл своё сердце для настоящей любви. Причина поступка Веры неизвестна ему до сих пор, но Митя недолго задумывался над этим, ответ находился на поверхности: Михаил обманул её и бросил, этим фактически подтолкнул к краю пропасти. Этого Дмитрий не смог ему простить, забыть, оправдать, понять — невозможно, нельзя. Какое может быть объяснение, оправдание? И главное: даже если оно существует, человека не вернёшь. Даже время не залечило этих ран, только увеличивало пропасть между ними. Таким образом, Судьба предложила им проверить дружбу на прочность, но оба не выдержали испытания, стали чужими людьми, если не сказать больше. Александра не искала виноватых, никого не оправдывала, а искренне переживала за всех одинаково. За Мишу, за Диму, и даже за Веру, хоть и не знала её. «Бедный Митя, он столько пережил, одна любимая девушка покончила с собой, а другая пользовалась его любовью, подло обманывала и, в конце концов, отвергла его чувства. Да, да, я сейчас говорю не о Кате, это сделала ты, Александра Забелина!» — вынесла себе приговор Саша. – «Разве я могла поступить иначе? Это было бы нечестно по отношению к нему, и действительно подло, ведь я люблю Мишу… Только его одного, навсегда, на всю жизнь…» «Миша… он так же мучается, его терзает чувство вины… Да, именно чувство вины, - в нём причина всего, что с ним происходит. Оно, как яд, только действует не сразу, медленно, постепенно, день за днём отравляет душу. Миша считает себя виноватым в смерти любимой – так это или нет, неизвестно, в чем его вина, знала только княжна Репнина. Князь Оболенский сказал, что она раскрыла его тайну, и поэтому так поступила. Какую тайну? Что скрывает мой Миша? Не знаю, наверно, и не должна знать, в любом случае, я не могу требовать откровенности в этом, и не стану давить на него. Это неправильно. Мише и так очень тяжело: видно, что он страдает, даже сейчас, рядом со мной… Боль всегда читалась в его глазах, она живёт в нём, где-то глубоко в сердце. Я и раньше её видела, только не понимала причины. Теперь знаю – попытки спрятать эту боль привели к появлению «человека без сердца», холодного и закрытого от всех, враждебного к миру, да и к себе самому. Да, себя он ненавидел, не хотел быть самим собой, прятался за масками, создал таинственный и привлекательный образ, чтобы никто не видел того кошмара, что творится в душе. Каково это – жить с таким грузом вины, понимая, что погубил любимого человека? Чего ему стоило научиться жить без Веры и без любви? Без любви… После этого возникло убеждение, что Миша делает несчастными всех, кого любит. Он называет это своим проклятьем, и отказывает себе в праве любить. Вернее, отказывал, пока мы не встретились. Миша и меня просил быть далеко, молчать о чувствах, запрещал любить, но, вопреки всему, признался… Что бы там ни было, я люблю Мишу, и сделаю всё, чтобы помочь ему, вот только спрашивать о чём-то сейчас боюсь. Боюсь вместо помощи причинить ему боль. Надеюсь, однажды Миша сам захочет, и сможет мне всё рассказать, будет готов открыться, и тогда я помогу ему своей любовью!» Саша вдруг обернулась, и увидела рядом Мишу, она замерла, испугалась, что он может догадаться о чём-то, или начнёт спрашивать. «Нет, пожалуйста, не спрашивай меня ни о чём, не надо, мы оба пока не готовы к этому разговору. Так будет лучше, не спрашивай, я ведь не смогу ничего скрыть от тебя…» Она старалась казаться весёлой, и улыбалась ему, но слёзы предательски бежали по щекам. - Саша, что случилось, ты плачешь? Где Павел? В записке он написал, что присмотрит за тобой, ничего себе «присмотрел», довёл до слёз, а сам куда-то исчез! Чем он тебя обидел? - Миша, твой друг меня не обижал, а наоборот, помог. Его вызвали во дворец по важному делу. Я хотела пойти к тебе, но передумала, решила, что лучше дождаться. - Всё правильно, мы могли разминуться… Не знаю, что было бы со мной, если бы вдруг не нашёл тебя здесь. Сашенька, пойми: я же люблю тебя, волнуюсь, переживаю, поэтому всегда должен знать, где ты, и быть уверенным, что с тобой всё в порядке. - Понимаю, и постараюсь, чтобы причин для волнения не было. - Хорошо. Только ответь мне: что же случилось, почему ты плачешь? - Я плачу? Ну что ты, милый, тебе просто показалось. - Не показалось, я же всё понял по твоим глазам, ты плакала. - Где ты видишь слёзы? Их нет, я не плакала, просто… грустила немного. Мне было очень грустно без тебя, каждая минута расставания для меня кажется вечностью, ведь неизвестно, встретимся ли мы снова. Сейчас мы вместе, и всё так хорошо, если я плачу, то уже от радости. - Всё, всё, родная, пожалуйста, не плачь, успокойся, всё же хорошо, я с тобой, обещаю, так будет всегда, — шептал Миша, прижимая к себе Сашеньку, нежно гладил её по голове, утешал, как маленькую девочку. В тот момент Александре действительно хотелось какое-то время побыть такой, не отважной и сильной, как всегда, а слабой и беззащитной, почувствовать его опору и поддержку. - Ну, всё, успокоилась, больше не будешь плакать и расстраивать меня? — произнёс Миша, держа в ладонях её личико. - Да. - Ну, вот и замечательно. Только ты так и не ответила, думаю, тоска - не единственная причина. - Ты прав… Я сегодня говорила с Дмитрием, и поставила точку, сказала, что никогда не отвечу на его чувства… - И поэтому так расстроилась? Саша, ты же правильно поступила, и это очень хорошо, теперь твой отец откажется от идеи выдать тебя за него. Дмитрий сам перестанет искать встреч с тобой, поэтому твоему отцу придётся распрощаться со своими планами. - Всё это верно, и я должна была бы радоваться, но так сильно обидела его, нанесла такую рану… - Ты бы обидела его ещё больше, если бы притворялась, что неравнодушна к нему, с целью угодить отцу. «Ах, Миша, как же ты прав, я ведь действительно притворялась, использовала его чувства ради своей выгоды!» - Конечно, ты прав, и, с одной стороны, я поступила верно, сказала ему правду, но ведь этим поступком причинила ему боль, разбила сердце… Я же совсем этого не хотела. Как ты думаешь, он когда-нибудь сможет меня простить? - Саша, ты опять думаешь о других больше, чем о себе, это хорошее качество, но нельзя же так себя мучить и расстраиваться. Александра ничего ему не ответила, только погрустнела ещё больше. Михаил вдруг странно посмотрел на неё, его зрачки сузились, в глазах зажглись какие-то огни. - А может, я ошибаюсь в твоём «равнодушии» к Игнатьеву, и ты испытываешь к нему нечто большее, чем просто дружеские чувства? - Миша, не говори так, у тебя совсем нет повода для ревности! - Есть, и ещё какой! Ты же так трогательно заботишься о его чувствах! Переживаешь, боишься ранить бедного и несчастного Митю Игнатьева! - Любимый, ты ещё больше огорчаешь меня этой бессмысленной и беспричинной ревностью. - Да, я ревную, дико ревную тебя к нему, и ничего не могу с собой поделать. Пойми, всё это от того, что я очень тебя люблю, и не хочу ни с кем делить. - Ты же и не делишь, я же с тобой, и больше ни с кем, мне нужен только ты, и никто другой! - Со мной? - С тобой, Миша, навсегда, на всю жизнь. Не понимаю, откуда взялись эти сомнения? - Это ещё что! Раньше просто ужасно ревновал, сходил с ума от ревности. Помнишь, на балу у графини Игнатьевой ты танцевала с Дмитрием… И сказала ему, что я тебе абсолютно безразличен. - Ты всё слышал, и до сих пор не забыл… Прости, прости, пожалуйста. - Странно, почти ничего не забываю, а такое разве забудешь. Если быть честным, я заслужил такое маленькое наказание. Тогда совсем потерял над собой контроль, и мог сделать какую-нибудь ужасную ошибку. Особенно после того, как услышал, что Игнатьев признался тебе в любви. Глупый, я же подумал, что ты ответила ему взаимностью! - Миша, обещай, что больше не будешь выдумывать что-то про меня и Дмитрия или кого-то ещё, ты знаешь, всё это неправда. - Знаю, милая, знаю. Просто тогда я сомневался, ревность закрыла мне глаза чёрной пеленой. - Сейчас я быстро развею все твои сомнения, если таковые ещё остались. Слушай внимательно и запоминай: Митю я просто жалею… — тут она сделала небольшую паузу, — а тебя люблю, люблю, такой сильной безграничной любовью, что, кажется, ей не хватит места в моём сердце. Александра решила доказать свою любовь, не только словами, но и чем-то более весомым. Такого трепетного и нежного поцелуя у них никогда не было. Как много они сказали друг другу одним только поцелуем, все искорки ревности в сердце Михаила были мгновенно потушены. Оно наполнилось счастьем и радостью, Миша наслаждался вкусом алых губ, думая: «Игнатьева она жалеет, а меня любит. Я безмерно счастлив, что всё именно так, а не наоборот!» - Скажи, скажи это ещё раз, пожалуйста… — шептал он, наконец оторвавшись от манящих губ Саши. - Люблю тебя, люблю, люблю… Готова повторять это каждый день, всю свою жизнь. - Если всё так замечательно, может быть, всё-таки скажешь, что на самом деле произошло? - Ты что, мысли умеешь читать? И ничему, что я говорила, не поверил? - Почти ничему до конца не поверил. Всё, что ты сказала, недостаточные причины для такой грусти. Не понимаю, почему ты пытаешься это скрыть? Разве не доверяешь мне? Говорила, что между нами не должно быть никаких тайн, а теперь считаешь иначе? «Сам тоже хорош, упрекаешь Сашу, но при этом скрываешь своё прошлое! Нет, не могу рассказать об Ане, тем более сейчас, когда всё так хорошо… Этим только всё разрушу! Если Саша узнает, подумает, что я люблю не её, а образ Ани, потерянный навсегда. Приходя к этой мысли, сам начинаю путаться в чувствах, не могу в себе разобраться. Как же тогда всё объясню Саше? Нет, Саша не должна ничего знать, хватит и того, что случилось с Верой, когда она случайно нашла мой дневник. Этот урок я усвоил, и не забуду никогда. Даже если вдруг удастся всё объяснить, и доказать Саше мою любовь, призрак Анны встанет между нами, она невольно начнёт сравнивать себя с ней… И страдать, считая себя вечно второй, просто копией, всегда уступающей оригиналу. Это проклятое сходство всё так усложняет, запутывает, оно сводит меня с ума! Раньше совсем не считал это проблемой, но теперь желал бы только одного — чтобы они были абсолютно разными, ни в чём не похожими друг на друга. Увы, это невозможно. Ну, почему всё так, почему я раньше не встретил Сашу? Нельзя, чтобы она страдала, поэтому выход только один – молчать, не обманывать, просто молчать. А призраков прошлого вижу только я, и сам с этим справлюсь, нужно только очень сильно этого захотеть».
Екатерина: - Миша, конечно, я доверяю тебе, и всё расскажу… Это касается нас обоих. «Расскажу, но, опять же, не всё, что меня тревожит. Я же обещала Оболенскому, что буду молчать, чтобы не вышло так, будто он специально нарушил данное тебе слово. Говоришь о доверии, но почему же ты сам мне не доверяешь? Зачем скрываешь какую-то тайну?» - Дело в том, что я поссорилась с отцом… - Из-за меня, конечно же. Прости, что являюсь причиной напряжённости в ваших отношениях. Признайся: раньше вы никогда серьёзно не ругались, и все ссоры начались с моим появлением в твоей жизни. - Да, но дело вовсе не в тебе, а в упрямстве и злопамятности моего отца. Он вбил себе в голову, что мы не должны быть вместе, а причина - какая-то старая обида на твоего отца. Всё это было так давно, и ты, Миша, здесь совсем не причём, просто он до сих пор не может забыть эту обиду. И вообще, для него очень трудно признать свои ошибки и неправоту, такой он человек, тут ничего не поделаешь. Мне очень больно от того, что самый близкий для меня человек намерен разрушить моё счастье, и заставляет выбирать межу вами. Я ведь не могу так, этот выбор тяжёл и невозможен, вы оба дороги мне, я вас обоих люблю. - Я понимаю тебя, Сашенька, и не жду никакого выбора, наоборот, желаю, чтобы всё у вас наладилось, он же твой отец. «Что же такого сделал Забелину мой отец? Да, отец любил Лизу, но достаточный ли это повод для такой обиды, которая не ослабла спустя годы? И потом, она была законной женой Забелина, осталась с ним, несмотря на все попытки отца вернуть её. Забелин добился того, чего хотел. Тогда откуда же ненависть к моему отцу? Причина не может быть только в том, что Елизавета, будучи женой Забелина, всё-таки любила отца. Всё здесь гораздо сложнее, хотя любовь неизменно стоит в самом центре». - Он - мой отец, а ты - мой любимый, и я разрываюсь между вами, не зная, что делать, как вас примирить. - Строго говоря, мы не в ссоре, а то, что было между ним и моим отцом, должно остаться в прошлом, и не мешать нашему счастью. Со своей стороны, я готов сделать шаг ему навстречу, ради тебя. - Спасибо, Миша, я знала, ты всё поймёшь, но… - Саша, говори, ничего не бойся. Что тебя так тревожит? - Он… он такого наговорил о твоём отце и о тебе… Будто ты вовсе не любишь меня, а просто обманываешь, используешь, чтобы отомстить за смерть отца… - Отомстить за смерть отца? Не понимаю, зачем мне мстить? Как ни горько мне признавать это, но отец покончил с собой… Я узнал причину. - Тебе это удалось, ты всё выяснил, добился своей цели. - Да, но ничего не изменилось, кажется, стало только хуже. Лучше бы я не искал никакой правды. - Тебе просто нужно время. - Возможно. Надеюсь, ты не веришь во всё это, я действительно полюбил тебя… Не обманывал и не использовал. В своей жизни я сделал достаточно плохого, но не смог бы поступить с тобой так жестоко – обмануть, предать. Саша, ты изменила меня, помогла вновь стать самим собой, я благодарен тебе. Пожалуйста, верь мне, просто верь и всё. - Миша, я верю, верю тебе, как самой себе. Ни на минуту не сомневалась, что его слова - ложь. Ты любишь меня по-настоящему, а он всё это придумал, чтобы поссорить нас и разлучить. В одном я уверена: отец что-то знает, и скрывает от меня, он как-то причастен к тому, что тогда случилось… - Причастен к чему, к самоубийству? Нет, Саша, ты ошибаешься, твой отец не имеет к этому отношения, — эти слова Михаил буквально силком из себя вырвал, заставил себя на мгновение так подумать, чтобы всё звучало убедительно. На самом деле он был абсолютно уверен: Забелин – единственный, кто знает всю правду, от начала до конца. Он не хотел, чтобы Саша забивала себе голову этими проблемами, и её отношения с отцом ещё сильнее ухудшились, поэтому так поступил. - Да, он именно так и сказал: «Не имею никакого отношения к тому, что случилось в Отрадном», но почему тогда уверенно назвал произошедшее… убийством? Слово «убийство» прозвучало, как гром, вызвало сильнейший шок. Михаил молча смотрел на неё, его лицо исказилось болью. Саша с трудом выдерживала этот взгляд, он пронизывал насквозь. «Ну вот, опять вмешиваюсь туда, куда ни в коем случае нельзя! И не помогаю, а наоборот, делаю только хуже, причиняю ему боль! И как я могла такое сказать?! Не хватает только добавить: это сделал мой отец! Воистину, язык мой - враг мой!» - Как ты сказала… убийство? Саша не могла говорить, комок встал в горле, она только кивнула, и отвела взгляд. - Ты уверена, что… всё правильно поняла, ничего не перепутала? Она снова кивнула, и заплакала. «Убийство… И почему раньше подобная мысль не пришла мне в голову? Я же никогда не верил, что он сам мог такое сделать… Хотя смерть Лизы… Не надо забывать, что это тоже убийство, покрытое тайной… Допустим, всё было хорошо спланировано, замаскировано под самоубийство, чтобы все поверили, только вот я не поверил. Если это правда, остаётся найти того, кто это сделал. Предстоит серьёзный разговор с Забелиным, в этот раз заставлю его рассказать всё». - Прости, прости меня, Миша, я не должна была вмешиваться в это, и говорить такое… Знала же, что тебе будет больно… - Сашенька, любовь моя, ты ни в чём не виновата, и не должна просить прощения. Если это и есть правда, пусть будет такой – это лучше, чем продолжать думать, что он… сделал это сам. Рано или поздно я бы всё равно об этом узнал. - Ещё отец сказал, что увезёт меня отсюда, или выдаст замуж, если я тебя не брошу… - Это же шантаж, честно говоря, никак не предполагал, что до такого дойдёт. Похоже, придётся с ним серьёзно поговорить. - Миша, не надо, не надо этого делать, я боюсь. - Увезти, выдать замуж? Пусть только попробует, посмотрим, как у него получится это сделать против твоего желания. Ты ведь этого не хочешь? - Конечно, не хочу, но… - Все эти угрозы ничего под собой не имеют, и нужны ему только для того, чтобы заставить тебя слушаться. Бояться совершенно нечего, он не посмеет сделать тебе ничего плохого. - А тебе? Он так и сказал, что ты рискуешь, встречаясь со мной, испытываешь его терпение, которого осталось не так много. Миша, я говорю серьёзно, вдруг он правда сделает тебе что-нибудь плохое? - Сашенька, я правильно понял, ты боишься за меня? - Честно, боюсь… Он так злился, когда говорил о тебе, я никогда раньше не видела его таким. - Знаешь, Саша, мне совсем не страшно, и абсолютно всё равно, что он задумал. Единственное, что плохого мне можно сделать, разлучить с тобой, но этого я не позволю ни твоему отцу, ни кому-то другому. - Это уже становится похоже на войну. - Никакой войны между нами нет, и не будет, мы только поговорим, обещаю. Не волнуйся, скоро всё закончится, достаточно будет убедить его в том, что я действительно тебя люблю, и мои намерения серьёзны. «На самом деле будет труднее, но ради Саши я готов на всё. Забелин специально будет пытаться вывести меня из равновесия. Главное, не позволить эмоциям взять верх, надо держать себя в руках, совладать с нервами. Теперь, когда знаю, что случается, если себя не контролирую, обязан сдержаться, несмотря ни на что. В противном случае не миновать катастрофы». - Очень хочется верить, что ты прав, и всё закончится хорошо. - Мог бы и раньше поговорить с ним, но ты же знаешь: я был занят важным делом. - Чуть не забыла спросить: как всё прошло? Ты поговорил с Никитой? - Давай расскажу об этом завтра, по пути к Орловым. Надя попросила, чтобы мы пришли. - Мы? Вместе? - Конечно. Она очень хочет с тобой познакомиться и извиниться за то, что между вами произошло. - Я совсем не обиделась, и давно об этом забыла. - Ничего, что я рассказал Наде о нас? Не волнуйся, хранить секреты она умеет. - Скрывать это и не нужно, вы же друзья детства. Думаю, мы с ней найдём, о чём посекретничать… — глаза Саши заблестели. Она почувствовала, что в лице Наденьки Орловой обретёт верную подругу, которой ей всегда не хватало. — А вот ты зачем ей понадобился? - Понимаешь, она хочет нарисовать мой портрет… — засмущался Миша. — Я пытался отказаться, перебрал все возможные причины, но Надя так настаивала, не хотелось её расстраивать… - Почему ты отказывался? Это же такая замечательная идея! Живопись - это красиво и так интересно! — Миша с удивлением отметил, что при словах о живописи у Саши загорелись глаза. - Саша, неужели тебя что-то заинтересовало больше, чем фехтование? - Фехтование – это другое, там учат драться. Нападаешь ты или защищаешься, неважно, в любом случае, причиняешь человеку вред, пусть даже это - твой противник. А живопись – от неё никому нет никакого вреда, только польза, ты же создаёшь красоту. - Рисовать, может быть, и правда интересно, но позировать… Ужасно скучно и утомительно, это пустая трата времени. - Откуда такие познания, ты ведь ещё ни разу не пробовал? - Знаю и всё! - Вот завтра всё и увидим, и не смей возражать, а то я обижусь! - Что вы, Александра Илларионовна, разве я осмелюсь возразить вам? Могу только попросить позволения прогуляться с вами в парке. - Вот, это совсем другое дело. Так и быть, я, пожалуй, соглашусь… — сменив гнев на милость, Саша позволила себя поцеловать. Весело смеясь, они вышли из особняка Оболенского, отправились в парк, не замечая, что за ними следует чёрная тень. - Говорить с Никитой о Наде будет гораздо сложнее, чем я предполагал – случившееся сильно отразилось на нём… Даже не знаю, кто из них больше пострадал. Надя осталась прежней, сохранила себя, вопреки обстоятельствам. А вот Никита, похоже, не смог… Он утратил самое важное, и до сих пор этого не заметил. Младшая сестра оказалась сильнее, а для него нет ничего хуже, чем показать кому-то свою слабость. Вот и прячет её всеми возможными способами, не думая о том, какими будут последствия. Отсюда это стремление спрятать Надю — ведь она жертва его ошибки, свидетель слабости, и самый строгий обвинитель. Никита ошибается, думая, что друг без друга им станет легче. Конечно, проще всего расстаться, чем преодолеть непонимание. Страшнее всего то, что Никита, сам того не желая, совершает новую ошибку. Если он отправит Надю в монастырь, то будет виноват уже дважды – не только в том, что, как он говорит, сломал ей жизнь, но и бросил наедине с бедой. - Но она так его любит, и всё простила… Неужели он этого не видит, не чувствует? - Думаю, это случится не раньше, чем он сам себя простит, а пока Никита даже не пытается. Наоборот, всё больше и больше отдаляется от Нади, скрывает свои чувства, а она это видит, думает, что такая, как сейчас, не нужна ему и только мешает. - Они оба не понимают, насколько нужны друг другу, как две части одного целого. Чувствуют пустоту в душе, может, и знают, что по-другому её никак не заполнить, но никто так и не решается сделать первый шаг. - Надя готова, единственное её желание — вернуть своего брата, а вот Никита… Не знаю, чего от него ждать. Как и что говорить на эту тему? Саша, я в полной растерянности… Взялся помогать, а такое предчувствие, что сделаю только хуже. Надя так на меня надеется… И с чего я решил, что всё получится? Кто знает, к чему может привести вмешательство посторонних в ситуацию? - Миша, ты не посторонний, Никита - твой друг, и Надя тебе не чужая, вполне естественно, что ты хочешь им помочь. - Хочу, очень хочу, это первая за долгое время возможность сделать что-то хорошее для других. Наверно, поэтому так опасаюсь всё испортить, похоже, совсем забыл, как делать добрые дела. - Прежде, чем так говорить, вспомни, сколько раз ты спасал меня от беды. «Конечно, спасал, как же иначе всё исправить, ведь сам же и накликал эту беду. Сам привёл к тебе этого Духа Смерти, будь он проклят! Говорил, что станет моей тенью, похоже, так и есть, всегда удачно присылает свою «почту». Именно в те моменты, когда пытаюсь расслабиться и просто быть счастливым. Видимо, так показывает, что расслабляться нельзя, а счастья я тем более не заслуживаю. Странное чувство, как будто он и сейчас где-то здесь. Ну и что, пусть видит — мне не страшно. Мы с Сашей всё преодолеем, потому что любим друг друга, с этим он ничего не сможет сделать!»
Екатерина: - Саша, ты – это совсем другое, ты - моя любимая, поэтому нельзя сказать, что делал это «бескорыстно», не рассчитывая что-то получить взамен… — Миша хитро улыбался, сияющие глаза его выдали: он просто издевается над ней, играет. Саша приняла его игру, и ответила достойно: - Ах, вот как! Ты совсем не изменился, своей выгоды никогда не упустишь! — Сашино возмущение было совершенно естественным, и таким настоящим, любой поверил бы, что она чувствует себя оскорблённой. — И что же ты хочешь получить? — поинтересовалась она. - А ты разве не догадываешься? — он так смотрел на неё, что не понять смысл такого взгляда было невозможно. Саша потянулась к его губам и поцеловала. На глазах у всех, ну и пусть! Её абсолютно не волновало то, что на них сейчас все смотрят. А стоило бы поволноваться, ведь среди них был один человек, который не стерпит подобного поведения. Он не знает, что делать с накопившейся злостью, которая буквально душит, не даёт дышать; но уже предполагает, какое наказание ждёт счастливого соперника. - Угадала? — еле слышно произнесла она, чуть отстранившись от него. - Почти… Сказать по правде, я ждал немного большего — Миша как-то сразу заметно погрустнел. Сейчас он был похож на ребёнка, который только что, к великому своему огорчению, съел единственную и самую сладкую конфету. - Посмотрите-ка на него, какой ненасытный мне попался! Большего, видите ли, захотел! Для большего ещё не настало время… Так что потерпите уж, пожалуйста... Для этого необходимы действия и с вашей стороны… А если их нет, то ко мне какие могут быть претензии? Намёк Миша понял сразу, и тихонько рассмеялся, а Саша смотрела на него и думала. «Когда же ты скажешь эти слова? Почему медлишь, разве сомневаешься в своих чувствах? Или, может быть, в моём ответе? Да, да, и ещё тысячу раз да — вот и весь мой ответ. Только когда же прозвучит желанный для каждой девушки вопрос? А что, если этого никогда не случится? Вдруг его устраивают такие, ни к чему не обязывающие, отношения? Сейчас же прекрати так думать! Это самая глупая мысль, которая когда-либо появлялась в моей голове! Глупее может быть разве что ещё одна: что Миша меня не любит. Как это смешно! Любит, конечно же, по нему это сразу видно. Ну а предложения руки и сердца придётся немного подождать, набраться терпения. Если подумать, ожидание не продлится так долго, не просто так он решил поговорить с отцом…» «Разумеется, я совладаю со своими желаниями, и потерплю столько, сколько понадобиться, но боюсь, к тому моменту, когда смогу с полным правом назвать тебя своей, ты окончательно и бесповоротно сведёшь меня с ума!» Саша решила, что такой паузы вполне достаточно, чтобы немного сбросить напряжение, и предложила вернуться к первоначальному разговору. - Миша, может быть, тебе стоит поговорить с Олей? Она сможет повлиять на Никиту, и тебе будет проще. - Нет, Саша, она не сможет, а вернее, не захочет. Уже говорил с ней, Ольга сказала, что не считает нужным вмешиваться, и готова поддержать Никиту в любом решении. Мы-то с тобой знаем, какое решение он уже принял… Собственно, я и не надеялся на её «помощь», кому-то другому она наверняка с удовольствием помогла бы, но не мне, конечно… У нас даже разговора нормального не вышло… Ссора на пустом месте. - А почему у вас с ней такие сложные отношения? - Отношения? Да нет у нас никаких отношений, просто невзлюбила она меня, не сошлись характерами. В конце концов, не всем же людям быть друзьями. - По-моему, вы очень даже сошлись, и совершенно ясно, почему не друзья… - Саша… Я что, давал повод для ревности? Тем более к Ольге, жене моего друга и твоей кузине. - Нет. - Тогда и не выдумывай ничего, а то я уже решил, что ты наслушалась историй про то, как я увёл у Никиты жену, и якобы из-за этого мы поссорились. - Я и не выдумываю, просто знаю, что между вами было. - Откуда? - Оля сама мне всё рассказала. «Интересно получается: я обязан молчать и не говорить ничего Никите, якобы для того, чтобы её хрупкое счастье окончательно не разрушилось, а сама она готова болтать об этом на каждом углу! И главное, решилась рассказать всё Саше! Видимо, намереваясь таким образом в очередной раз отомстить мне. Вот только непонятно – за что? Она ведь с самого начала понимала, что такая любовь, как у нас, продлится недолго. Да и не любовь это была, скорее борьба, соревнование, в котором не оказалось победителей». - И, конечно, наговорила обо мне кучу небылиц и гадостей, а себя выставила несчастной жертвой? - Примерно так, Миша, избавь меня от объяснений, оправданий и подробностей… Не нужно это всё… - Саша, выслушай меня, пожалуйста… - Сейчас станешь просить, чтобы я не верила её словам… - Верить или нет, решай сама, это твоё право, но и меня выслушай, обвиняемый имеет право на последнее слово. - Ответь мне только на один вопрос: ты любил её по настоящему, ну хоть немножечко, чуть-чуть? - Если я скажу «да», ты меня не простишь, верно? - Значит, всё-таки да… - Я не знаю, не могу ответить на простой вопрос «да» или «нет»… Много раз спрашивал себя, но ответа так и не нашёл. Да и не любовь это была, а игра, причём мы оба знали правила, и какое-то время она нас устраивала. Встретились два человека, которые в тот конкретный момент почувствовали, что нужны друг другу, а может быть, им просто так показалось. Началась непримиримая борьба характеров: каждый старался переделать другого под себя. Она почему-то возомнила, что станет той единственной, которая меня исправит, превратит в послушного мальчика. Я же ради интереса испытывал её на прочность: долго ли Ольга-Снежная королева будет строить из себя неприступную богиню. - Почему Снежная королева? - Она была со всеми одинаково холодна, и внушала всем своим поведением, что не способна потерять голову от любви и совершать безумства, свойственные влюблённым. Ольга просто была не похожа на тех, кого я раньше встречал, поэтому вызвала живой интерес. - Ты часто повторял, что и я не похожа на других… И со мной всё тоже ради нтереса? - Саша, пожалуйста, не говори так, ты другая, исключительная, единственная, такой на свете нет, и не будет! Это ты изменила меня, а вернее, помогла снова стать самим собой. Ольга же, как и все остальные, мечтала меня переделать. И однажды я попробовал быть таким, каким она желала меня видеть – её желания угадать было не трудно. Думал, изменюсь, начну новую жизнь, и всё, что было раньше, сразу легко забудется. Попробовал, изменился, Оля сияла от радости, а я почему-то не мог радоваться, даже улыбался только при необходимости. Каждый день внушал себе, как всё хорошо и замечательно, и у меня для счастья есть всё, что нужно, но счастливее почему-то не становился, чего-то не хватало, вернее, кого-то… Долго я выдержать не смог, и твёрдо решил прекратить это, всё закончилось, мы расстались. Возможно, это прозвучит странно, но испытал только облегчение от этого. - Получается, ты её обманывал, как и всех? - Ольга сама хотела этого, с радостью поверила в обман, потому что он был ей нужен. Поверила так, что потом было трудно заставить её увидеть правду. Думаю, она сама обо всём догадывалась, но закрывала на это глаза, и никак не рассчитывала, что я так скоро заскучаю по свободе. - Миша, неужели ты всерьёз думал, что можно стать счастливым, играя какую-то роль, живя чужой жизнью, забыв про себя самого? - Теперь понимаю, что это невозможно, и всё благодаря тебе, Сашенька, моя фея! - Почему фея? - Она с виду маленькая и слабая, но при этом совершает настоящие большие чудеса! Знаешь, только случилось ещё одно чудо: я тебе всё рассказал, подумал немного, и нашёл ответ на твой вопрос. Ты спросила: любил ли я её по-настоящему, хоть немножечко, чуть-чуть? Так вот, могу с уверенностью ответить «нет». И не для того, чтобы угодить тебе, просто за последнее время понял кое-что важное: нельзя любить немного, чуть-чуть и даже наполовину, если так, то это уже не любовь. Когда любишь, это чувство захватывает всего тебя полностью, ты отдаёшься ему без остатка. Именно так я тебя люблю! - Это правда? - Конечно, правда. Запомни раз и навсегда: Ольга — часть моего прошлого, а ты, Саша, — моё настоящее и… - Ты хотел сказать будущее? - Да, конечно, и будущее. Просто я никогда не думал о будущем, не имею привычки строить грандиозные планы, просто живу сегодняшним днём, и ценю то, что у меня есть сейчас. Можешь считать это недостатком, но я такой, не строю планов на будущее, даже думать о нём не хочу. Мне достаточно того, что ты сейчас здесь, со мной, любишь меня, и я люблю тебя — для меня это счастье, оно уже наступило в настоящем, и незачем ждать чего-то большего, думать о будущем. - Миша, я не вижу в этом ничего плохого, и не хочу, чтобы ты как-то менялся. Я люблю тебя, это значит, принимаю в тебе всё, и недостатки тоже. Не строишь планов на будущее, и не надо, пока мне хватит счастья в настоящем. Это даже недостатком нельзя назвать, просто такова твоя маленькая особенность. Именно таким я тебя и полюбила. Несколько минут они просто молчали, потом Миша вернул разговор в старое русло. - Единственный человек, реально способный повлиять на Никиту и убедить в чём-то — это Лейла. - Кто такая эта Лейла? У Никиты есть другая женщина? Он изменяет Оле? - Ну почему сразу «другая женщина»? Разве между ними не может быть просто дружбы? Лейла, конечно красивая, умная девушка, но она совсем не пара Никите, они из разных миров, которые никогда не пересекутся. - Красивая, умная, а ещё какая?! - Саша, ты опять начинаешь?! - А что, я должна спокойно слушать, как ты расписываешь достоинства другой? - Ну, хорошо, не буду при тебе говорить о ней. - Нет, раз уже начал, то договаривай. - Она - цыганка из местного табора, и не простая, а ясновидящая. - Что в этом такого? Насколько я знаю, все цыганки умеют гадать, — пренебрежительно сказала Саша. - Лейла не просто гадает, она видит будущее, и может многое сказать о человеке, единожды взглянув на него. Это так удивительно, но меня почему-то тянет ко всей этой магии… - Лучше признайся, что тебя тянет не к магии, а к этой цыганочке! - Саша, прекрати, это уже не похоже на шутку. - Я и не шучу. Она тебе тоже гадала, и поэтому ты с таким восхищением говоришь о ней? — не унималась мучимая ревностью Саша. — И что же напророчила «ясновидящая»? Сбылось? - Сбылось… Она предсказала мне встречу с самой прекрасной девушкой на свете, только… - Только что? - Только забыла предупредить, что моя Сашенька окажется такой ревнивой! - Сам тоже хорош, ревновал меня к Дмитрию, и выдумывал причины для этого! - А у тебя есть причины ревновать меня к Лейле? - Пока нет, но… - Не надо придумывать какие-то «но», она всего лишь помогает мне справиться с моими страхами… Принять правду о смерти отца… — Миша вдруг резко замолчал. Понимая, что причин для волнения нет, Саша понемногу успокаивалась, и не стала обращать внимания на неоконченную фразу. - Это она помогла тебе узнать правду? - В какой-то степени да, и она права, мне ещё не всё известно, рано ставить точку. - Миша, а ты меня с ней познакомишь? - Если ты хочешь. - Может быть, она и мне погадает, или, вернее, сделает предсказание. - Ты что, действительно хочешь знать своё будущее? — он опасался возможного положительного ответа. - Нет, меня больше интересует прошлое. - В смысле? Что ты хочешь знать? - Кто убил маму… Мне уже это снится, только во сне я не за дверью, а на месте мамы, и в тот момент, когда должен быть выстрел, всегда просыпаюсь… Может быть, Лейла как-нибудь растолкует этот сон, или поможет мне что-то вспомнить… - Возможно, но ты уверена, что хочешь всё знать? - Уверена. - Если всё настолько серьёзно, вам просто необходимо встретиться и поговорить. Только прежде разрешить бы ситуацию с Надей, есть у меня одна идея, рискованная, но по-другому, похоже, нельзя. Только так можно показать Никите, какую ошибку он стремится совершить. - Верю, у тебя получится всё, что бы ты ни задумал. - Кстати, есть приятная новость — скоро приезжает мама. В письме рассказал о тебе, и она так заинтересовалась девушкой-загадкой, что хочет как можно скорее познакомиться с тобой. - Скажешь тоже, девушка-загадка, нет во мне ничего особенного, никакой такой неразрешимой загадки. - А вот и ошибаешься, есть, просто ты её не замечаешь. - Скорее всего, ты просто всё преувеличил, приукрасил, и выдумал её сам. - Даже если так, не устану её разгадывать! - А если я всё-таки не понравлюсь твоей матери? - Не понравишься? Что за глупости? Сашенька, ты не можешь не нравиться, ты очаруешь её сразу же! Я хочу, чтобы она поняла, что ты значишь для меня, какое место занимаешь в моей жизни. - Миша, я говорю серьёзно, вдруг она знает про вражду… - Ну, допустим, знает, и что с того? Она не так категорична, как твой отец, и, в конце концов, это - дело прошлое, думаю, не ошибусь, если предположу, что она не вмешивалась. - Что ты станешь делать, если она будет против? - Что делать, ну так, скажем, намекну, что с нашим возможным примирением она поторопилась. - Миша, я не хочу, чтобы вы ругались теперь уже из-за меня, в ваших отношениях и так достаточно сложностей. - И она их добавит, если снова будет пытаться навязать своё мнение, не задумываясь о том, чего хочу я. Это же моя жизнь, я принимаю решения, она может соглашаться или нет, советовать, но никак не руководить. Надеюсь, что до плохого не дойдёт, приложу все усилия. С чего бы ей огорчаться и протестовать, ведь её давняя мечта может осуществиться!? - Какая мечта? - Что я, наконец-то, возьмусь за ум, изменю, свой образ жизни… заведу семью, детей. - Миша, ты сейчас говоришь серьёзно? - Такими вещами, как семья, не шутят, этим словом просто так не разбрасываются. Если, конечно, есть цель создать настоящую крепкую семью, а не видимость. Саша вспомнила, как Миша рассказывал о своём детстве, и поняла, какой глубокий смысл он вкладывает в слово «семья», как много оно значит для него. - Так и скажу матери, что женюсь только при условии, если ты будешь стоять рядом со мной в церкви в ослепительно-белом платье невесты. - А я никогда не выйду замуж за другого, обещаю. Лучше навсегда остаться одной, чем принадлежать кому-то, кроме тебя. Тебе одному я готова отдать всю себя, свою душу, только ты будешь моим мужем, отцом моих детей. Миша счастливо улыбнулся, обнял Сашу крепко-крепко, и услышал, как бьётся её сердечко, бьётся для него. Она вдруг нарушила тишину вопросом: - Ты, правда, веришь, что всё это когда-нибудь будет: белое платье, венчание в церкви? - Верю, и ты верь, всё будет так, как ты захочешь, любовь моя. - Откуда ты знаешь? Только не говори, что снова видел будущее, я не поверю, пока всё не исполнится. - Хорошо, говорить не буду, просто увижу и всё. А ты так и оставайся в неведении, если не веришь. Миша закрыл глаза и увидел то, что пожелал: всё было так ярко и живо, как будто он действительно видит будущее. Во всяком случае, верить в это очень хотелось, верить в свою мечту, чистую и светлую. Однако в этой прекрасной мечте вдруг возникло нечто темноё, скрытое за маской. «Тебе здесь не место, убирайся! Я не позволю снова всё разрушить!» - мысленно ответил он человеку из видения. «Ещё бы, ведь ты сделаешь это сам…» Эти слова он услышал так, словно их произнёс кто-то, стоявший рядом. Несколько минут Миша приходил в себя, пытаясь разобраться, что это было: воплощение его тайных страхов или же знаки, которых он тоже опасался, и с отчаянием обречённого не признавал. Дух Смерти действительно был рядом, и даже мог слышать их разговор. Подводя итог, он сказал следующее: - Какие смелые заявления, особенно про жену, мужа и детишек! Прямо клятвенные обещания, не хватает только скрепления их кровью… Не слишком ли вы торопитесь, дорогие влюблённые? Ясно, одного раза тебе показалось мало, Мишель. Что ж, я готов повторить, если ты так ничего и не понял. Не строишь планов на будущее, абсолютно правильно, потому что у тебя нет будущего! Нет, и не может быть! «Жаль, но придётся с ним согласиться, - они очень торопятся, особенно Миша. Скоро он узнает такое… То, чего так опасался Павел, должно случиться. Как бы ему не пришлось проститься с мечтой, проститься с любовью», — подумала Судьба.
Екатерина: На следующий день они вместе пришли к Наде. Княжна Орлова сразу понравилась Саше, при первой встрече ей было просто жаль бедняжку, а сейчас появилась искренняя симпатия. Надя с упоением рассказывала ей о живописи, и даже разрешила Александре проявить себя, слегка прикоснуться к миру искусства. Саша в ответ горячо восхищалась фехтованием, и с уверенностью называла его искусством. Она сожалела о том, что не взяла с собой шпагу. Миша тихо посмеивался над их спором на тему: можно ли считать фехтование настоящим искусством. - По-моему, кто-то над нами смеётся… Ничего, сейчас у него быстро пропадёт желание веселиться. - Саша, ты права, пора браться за дело. Ну что, Мишель, настал твой час блеснуть в роли натурщика. Думал, я увлекусь разговором и забуду, для чего мы здесь собрались? Нет, даже не надейся! - Кончилось твоё веселье, — вторила ей Саша. - И начались муки… - Таким грустным я отказываюсь тебя рисовать! Улыбнись, если не хочешь задержаться здесь надолго. - Будь моя воля, вообще ушёл бы, предоставив вам шанс посплетничать. - Не рассчитывай, что мы так просто тебя отпустим! — одновременно сказали девушки. - У меня есть более важные дела, чем часами сидеть здесь, застыв в одной позе, как статуя! Все его протесты ничего, кроме искреннего смеха, у них не вызывали. В это время по коридору шёл Никита. Голоса и смех, доносившиеся из комнаты Нади, так сильно удивили его, будто это нечто противоестественное и вовсе невозможное. Он подошёл к двери и прислушался, их живое веселье и радость в голосе Нади подействовали удручающее, а сами незваные гости очень разозлили. Орлов не смог дать определения чувству, которое испытывал, слушая их свободную беседу. А чувство это называется простым словом — зависть. Да, он им завидовал, а больше всего — Мише, тому, как легко он может общаться с его сестрой, веселить и радовать Наденьку. В то время, как он, брат, который должен быть ей ближе всех, безнадёжно далёк от успеха в общении с родной сестрой, и раз за разом терпит неудачу в своих попытках наладить контакт. Никита понимал, что лишний здесь, ему было так больно и обидно, в ответ на это возникло жгучее желание испортить им веселье, прекратить всё это немедленно. Между возникновением желания и его исполнением прошли секунды. Орлов открыл дверь и, взирая на них холодным взглядом, со сталью в голосе произнёс: - Что здесь происходит? Увидев его, они тут же замолчали, улыбки испарились с лиц, уступив место напряжению, тревоге и даже страху. Страх читался на лице Нади, Никита это заметил, но истолковал всё неверно. Брат старался не смотреть сестре в глаза – глаза, полные боли и отчаяния. Он переключился на виновника произошедшего — Михаила Воронцова. И вдруг вспомнил его слова: «Уже практически потерял жену, да и сестру довёл до такого, что она готова похоронить себя заживо». В эту минуту Никита осознал, что всё это правда. Надя — это лучшее подтверждение тому, что Орлов способен только мучить своих близких. Было больно признать, что Михаил, даже будучи немного не в себе, увидел правду, и бросил ему в лицо это обвинение. Никита ждал ответа на свой вопрос, с трудом гася собственные эмоции, но видел: Михаил не торопится оправдываться и что-то объяснять. Саша и Надя тревожно переглянулись, княжна Орлова тихо заговорила: - Никита, мы просто… разговаривали. - Надя, тебе незачем оправдываться, мы не сделали ничего плохого, — вмешалась Саша. - Конечно, ничего, всего лишь явились в дом без разрешения! Кто вас сюда впустил?! - Это я разрешила им встретиться с Надей, — спокойно сказала Ольга. Все были так поглощены напряжённой ситуацией, что не заметили, как она вошла. - Оля?! Как ты могла меня ослушаться?! Сама же обещала помогать, во всём меня поддерживать. Так вот какая она, твоя поддержка?! Я ждал чего-то подобного от кого угодно, только не от тебя! Ольга не знала, что на это ответить, в этот момент у неё окончательно опустились руки, сил на борьбу с обстоятельствами не осталось. Ясно одно: она снова совершила ошибку, желая как-то исправить ситуацию, сделала ещё хуже. Хрупкое равновесие, доселе существовавшее между ней и Никитой, снова нарушено, и неизвестно, можно ли ещё что-то вернуть. - А что такого ужасного она сделала?! Всего лишь позволила мне увидеться с друзьями. Или я уже не имею на это права?! К твоему великому сожалению, я пока ещё дома, а не в монастыре, и буду делать всё, что захочу! Хотя бы эти последние дни не появляйся здесь, не отравляй мне жизнь! Лучше подумай над тем, как ускорить процесс моего «добровольного переселения». Ты же так мечтаешь от меня избавиться, братец! - Надя, прекрати. Ты не в себе, не понимаешь, о чём говоришь… Прими успокоительное и поспи, завтра поговорим. На сегодня уже достаточно событий и волнений. - Да, конечно, я больная, сумасшедшая, на меня вообще можно не обращать внимания, не видеть, не слышать, просто забыть! У тебя это прекрасно получается! Михаил понимал: наступил момент вмешаться, если же этого не сделать, ситуация станет неуправляемой. - Никита, признайся: твоя сестра здесь ни при чём, ведь ты злишься на меня. Знал, что так всё будет, и готов выслушать все твои упрёки и обвинения. Некоторые из них вполне обоснованы и справедливы, если вспомнить, как мы расстались … Я не хотел говорить то, что сказал… Мне правда жаль, что так получилось… Прости меня. - Удивляюсь, как тебе удаётся поворачивать всё так, что ты оказываешься не виноватым, да ещё так рьяно хочешь помочь?! Разве тебя кто-то просил?! - За что вы так злитесь на Мишу? В чём он перед вами виноват, почему должен оправдываться? - Саша, не вмешивайся, я сам всё улажу, — сказал он, положив руки ей на плечи. - Но я… - Останься с Надей, успокой её, как сможешь. А мы с Никитой сами разберёмся. - И о чём же нам с тобой говорить? Опять будешь просить прощения? Одного прости недостаточно. Что ж, если ты так хочешь, давай поговорим. Один на один. Девушки проводили их тревожными взглядами. - Я всё испортила, испортила! Должна была молчать, но слова сами вырвались! - Тише, успокойся, всё будет хорошо, вот увидишь. Миша всё уладит, он же обещал, и всегда исполняет обещания. - Нет, не уладит, они сейчас окончательно поссорятся, и всё только «благодаря» мне! - Надя, ты ни в чём не виновата, просто Никита всё неправильно понял, и принял близко к сердцу… - К сердцу… А разве оно есть? Мой брат, как каменный – живого человека в нём давно нет. Порой мне начинает казаться, что он не способен ни на какие чувства. - Не говори так, пожалуйста, никогда, слышишь! Никита тоже страдает, пусть его страдания не видны, но так гораздо хуже. Держать боль в себе, не давая ей выхода, это страшно, твоему брату очень плохо, и нужна помощь. Прежде всего, твоя, ты одна можешь его вернуть. Помоги, ведь ты же любишь Никиту, несмотря ни на что. - Да, люблю, очень… Но мне больно, я так сильно обижена… Нет, не за то, что я стала такой, ужаснее то, что происходит сейчас. Ужасно жить, сознавая, что я ему не нужна, безразлична, только создаю проблемы,… А теперь ещё мучаю его, заставляю страдать. Всякий раз, когда мы пытаемся поговорить, понять друг друга, обида во мне пересиливает, и я поступаю так же, как сегодня. - Именно сейчас ты сильно нужна ему, больше, чем когда-либо, поверь мне. - Увы, его поступки доказывают обратное.
Екатерина: - Потрудись объяснить, что всё это значит? - Что ещё тебе непонятно, я всего лишь хочу помочь… - Значит, помочь… Ей или мне? - Вам обоим. Попытайтесь, наконец, услышать друг друга, и сделать шаг навстречу. - И для этого необходимо настраивать Надю против меня? - Я её не настраивал, наоборот, старался, чтобы она поняла, что тебе так же плохо, как и ей. - Видно, как «прекрасно» она всё поняла, наговорила мне такого… Впрочем, я это заслужил. Но ты чего этим добился?! Хотел, чтобы мы с ней ещё больше отдалились?! Поздравляю, всё получилось! - Никита, зачём ты всё переиначиваешь, я хотел совсем не этого… - Хотел, как лучше, а получилось, как всегда. У тебя по-другому не бывает, окружающие всегда страдают от твоих благих побуждений. Я решился с ней поговорить, сказать, что чувствую, как переживаю за Надю… И вовсе не собираюсь от неё отказываться, потому что очень люблю. А тут выясняется, что ты и без меня великолепно справляешься: утешил её, развеселил так, что Надя забыла обо всём на свете, ничего и никого ей больше не надо. - Уж не хочешь ли ты сказать, что я… Прекрати нести этот бред, я, конечно, могу и хочу быть другом для Нади, но не стремлюсь заменить тебя, это невозможно. Ты её брат. - Брат, которого она презирает… - Вовсе нет, она любит тебя, восхищается тобой, и желает быть похожей на брата. Надя готова часами говорить о тебе. - Говорить о том, как я постоянно отравляю ей жизнь. - Не обращай внимания, это она сказала в сердцах, обиделась, и не отдавала себе отчёта в том, что говорит. Такое бывает, уверен, что сейчас она очень жалеет об этом. - Вот видишь, это значит, Наде есть, за что на меня обижаться. - Всё, что произошло три года назад, она тебе уже простила. Её обида вызвана тем, что ты хочешь, вернее, хотел отказаться от Нади, и отправить её в монастырь. Как хорошо, что ты вовремя одумался. Получается, я был прав, когда говорил Наде, что на самом деле ты не желаешь с ней расставаться. - Нет, не прав, я не отказался от своего решения, и всё ещё хочу этого… то есть вынужден. Не пытайся отговорить меня. Лучше закроем эту тему. - Жаль, но мне придётся тебя остановить. - Говоришь со мной так, как со злодеем каким-то и врагом. - Понимай это, как хочешь, но ты сейчас явно на себя не похож: Никита, которого я знал, никогда бы не додумался до такого. - А его больше нет. Что, удивлён? Тебя не было здесь пять лет, не рассчитывал, что за это время всё изменится, я стану другим? - Изменишься, да, но не настолько, что я тебя однажды не узнаю, и Надя тоже. Это заявление, то, что за ним последовало, убило в нём последнюю надежду когда-нибудь вернуть их прежние отношения с сестрой. - Вот каким она мечтает видеть любимого брата, — Миша протянул ему портрет. — Посмотри внимательно, узнаёшь себя? - Нет, это не я… Это не могу быть я. Человека, которого любит моя Надя, нет, он давно умер, и не воскреснет! Его нет, он умер, понимаешь, умер! Немедленно убери это, и больше не показывай, иначе я его сейчас уничтожу! - Она считает, что её настоящий брат пропал без вести, и мечтает вернуть его, а тот, что вернулся – для Нади чужой, и никогда её не поймёт. - Что ж, зато ты, Мишель, ей роднее и ближе всех на свете. А я как-нибудь это переживу, отойду в сторону, чтобы вам не мешать. - Ну вот, опять вернулись к тому, с чего начали. Как же так объяснить, чтобы ты понял: я не собираюсь заменить Наде тебя. Даже если бы хотел, всё равно не смог бы. Это невозможно, понимаешь, невозможно! Ей нужен ты, и никто другой. - Да, но только прежний, а не такой, как сейчас. Спасибо, что прямо указал мне на главную причину. - Для того и нужны друзья, чтобы указать на наши недостатки, и помочь в нелёгкой борьбе с ними. - Если ты на самом деле мой друг, прошу, не вмешивайся в это больше, дай мне самому решить. - Этого я тебе позволить не могу. Знаю, что ты всё уже решил, и считаю своим долгом удержать тебя от ошибки, о которой ты потом пожалеешь, но будет поздно. - Снова ошибка… Одну я уже однажды совершил, и за неё Наде всю жизнь расплачиваться. - Никита, не вини себя, всё случилось так, как случилось, с этим надо учиться как-то жить. И постараться сделать жизнь Нади лучше. - Правильно говоришь, только вот у меня не получается ни одно, ни другое: ни жить с этим, ни, тем более, облегчить жизнь Нади. Я всё делаю не так, всё ещё больше усложняю, и каждый день порчу с ней отношения. Всё выходит точно наоборот, я не помогаю, а мешаю ей жить, во многом ограничиваю её, но это только от того, что очень боюсь за мою Надю. Вполне объяснимо, что она отвечает мне на это так, как сегодня. - Не принимай её слова на веру, в ней говорила обида. - Пусть это сказано от обиды, можно не обращать внимания, но в этих словах всё же есть доля правды, и немалая. Вот поэтому я и решил, что нам на какое-то время нужно расстаться, каждому побыть наедине с собой, подумать… - И что должно произойти за это время? Какое событие, чтобы ты, наконец, всё понял? - Понял что? - Что монастырь убьёт Надю прежде, чем ты однажды решишься забрать её оттуда. Убеждён, пройдет немало времени… - Замолчи! Не смей говорить такое! Надя относилась к моему решению с пониманием, и всё было хорошо, пока ты не появился! - Отлично, теперь уже я виноват во всём! - Никто тебя не просил лезть со свой «помощью», так что получи то, на что наработал. Явился, задурил голову Наде свои сказками про хорошую вольную жизнь, про то, что она должна сама принимать решения, делать выбор и т.д. Ещё бы, это же твоя любимая тема! Может быть, хоть сейчас признаешься, что обманывал её. - Не обманывал, я верю в то, что говорю, но сама собой жизнь Нади не наладится, нужны усилия, с её стороны и с твоей. Если не хочешь ей помогать, тогда хотя бы не мешай. - Молодец, Мишель, наконец, сам признал, что я ей мешаю, а до этого так правдоподобно убеждал меня в обратном! - Нет, Никита, с тобой совершенно невозможно разговаривать, ты цепляешься к каждому слову! — раздражался Воронцов, понимая, что ещё немного, и он выйдет из себя. — Конечно, она была не против, ты ведь не спросил, просто поставил её перед фактом. Что же ещё оставалось делать Наденьке, кроме как «любезно согласиться»?! Она считает себя обузой для вас с Олей, и ты своим поведением постоянно доказываешь ей это. Я же предложил ей альтернативу, рискованную, но не безнадёжно плохую, как твоя идея с монастырём. Не прятаться от мира, а попытаться приспособиться к нему, насколько это возможно. - Вся проблема в том, что это невозможно. Надя никогда не приспособится к такому миру, тебе ли не знать, как он жесток и несправедлив. Выживают и добиваются чего-то только сильные, а тем, кто слаб, он улыбается суровой улыбкой. - В чём-то ты прав, но мы не животные, живём не в джунглях, где есть только один закон: выживание сильных и гибель слабых. Мы люди, наделённые разумом, поэтому можем и должны поступать иначе, быть чувствительными к бедам окружающих. - Должны, однако, не все стремятся быть хорошими и правильными. Далеко не все люди будут настроены по отношению к Наде так же доброжелательно, как ты и Саша. Она должна это понимать, в противном случае её ждёт большое и горькое разочарование. А ты, конечно же, уверял её, что всё будет хорошо и просто замечательно, мир прекрасен, он с радостью раскроет ей свои объятия, верно? Теперь понимаешь, почему я называю это обманом? - Понимаю, правда, понимаю, все твои волнения и опасения в какой-то мере оправданы и, конечно, имеют право на жизнь… Но, быть может, нужно рискнуть, дать ей шанс, хотя бы один… Пусть попробует свои силы, покажет себя, и ты убедишься: Надя не такая слабая, как кажется на первый взгляд. - Рискнуть?! Да ты в своём уме?! А может быть, это в тебе опять говорит то зло, о котором мне постоянно твердит Лейла?! Да, конечно, ты легко готов пойти на эксперименты над людьми, готов рисковать чужими жизнями! А я не готов, никогда на это не пойду, что бы ты ни говорил, судьба Нади мне не безразлична. Я не могу рисковать сестрой, её судьбой и жизнью. Она не кукла, с которой можно играть, придумать для неё любую судьбу и распланировать жизнь, а если что-то вдруг не понравится, спокойно начать всё заново. Надя живая, и жизнь у неё одна, уже однажды сломанная неоправданным глупым риском, больше я подобного не допущу. Ошибки многому научили. Михаил слышал не всё, случайная фраза, брошенная Никитой, заставила его на какое-то время уйти в себя. До него доносились только обрывки слов. Мысли были далеко, заняты этим ненавистным проклятьем. Он злился на Никиту, а ещё больше на самого себя за то, что ничего не получается, чувствовал, что ещё немного, и зло в нём действительно заговорит. - А мне кажется, наоборот, ничему не учат, и поэтому ты так упорно стремишься совершить новую — отправить Надю в монастырь. Учти, она станет последней. - А ты у нас такой хороший, идеальный, и всегда поступаешь правильно? Никогда не ошибаешься? - Не идеальный, и не раз ошибался в жизни, платил за ошибки сполна, но оказавшись на твоём месте… - Ну что же замолчал, давай, договаривай, что бы ты сделал, оказавшись на моём месте? - Я бы ни за что не стал так обращаться с Надей, как это делаешь ты. Понятно, почему никого к ней не подпускаешь: чтобы не лишиться исключительного права мучить её неопределённостью будущего, и своим абсолютным равнодушием! «Тебе легко говорить правильные вещи, ты свободен, не связан этой бедой. Можешь прийти сюда, когда хочешь, поговорить с Надей, посочувствовать, потом спокойно уйти. Не живёшь в этой атмосфере постоянно, день за днём, не слышишь, как по ночам она плачет от боли…» - Никогда не говори никогда. - Что ты хочешь этим сказать? - Один раз ты уже так поступил, так измучил несчастную девушку, которая тебя любила, была готова на всё ради тебя, что она решилась на отчаянный шаг — покончить жизнь самоубийством. Предпочла смерть такой жизни. Это был такой удар, которого он ждал скорее от врага, но никак не от друга, не от Никиты. Всё внутри похолодело, казалось, ещё немного, и Михаил снова станет человеком без сердца, потеряет его второй раз, превратит в лёд, чтобы не чувствовать эту невыносимую боль, абсолютно ничего не чувствовать. Ах, как же ему хотелось отключить чувства, ни о чём не думать и всё забыть. - Дмитрий мне всё рассказал. Или скажешь, что он солгал? Воронцов долго молчал, только пристально смотрел на друга, будто ждал чего-то. Скорее всего, что Никита всё поймёт, одумается, возьмёт свои слова назад, и попросит прощения. Поняв, что этого не произойдёт, он тихо заговорил: - Не солгал, это всё правда. «В версии Игнатьева я - бессердечный монстр, что ж, пусть так и будет. Переубеждать его в чём-то явно бесполезно. Друга я действительно потерял, это случилось только что, но как теперь помочь Наде…» - Давай договоримся: ты не вмешиваешься в мои проблемы, а я в твои. Так нам обоим будет легче. «Поступать надо не так, как легче, а так, как правильно» - вспомнились слова Саши. - Зачем ты всё это сказал? Хотел сделать мне больно, ранить посильнее? А мне не больно, нисколько, ничуть, я же бесчувственный! Ничего не чувствую, абсолютно, никакой вины или раскаяния, у меня же нет сердца, и души тоже нет. Болеть просто нечему. Всем известно, Михаил Воронцов — человек без сердца. Наконец-то и ты в это поверил. Пусть, пусть я холодный и бессердечный, а ты слепой. И прозреешь только тогда, когда случится что-то ужасное. Запомни: если будешь продолжать прятать Надю от мира, кончится тем, что она больше не захочет жить. Михаил вернулся в комнату Нади, Саша бросилась к нему с волнующим вопросом: - Как вы поговорили? Ты всё уладил, да? Не получив ответа, Александра разволновалась ещё больше, теперь уже за Мишу, она почувствовала: случилось что-то плохое. - Он что, не разрешил тебе остаться, и мы не сможем продолжить? — спрашивала теперь Надя. К тому моменту она уже смогла успокоиться и прийти в себя. Она сразу поняла, что продолжить они действительно не смогут, Мише сейчас совсем не до портрета, он сильно переживает… Надя не смогла бы рисовать его таким, передать ту боль и страдание, что видела в его глазах. - Надя, прости, но я не могу, правда… Думаю, нам с Сашей уже пора идти. - Миша прав, но мы непременно придём ещё, правда, ведь? - Конечно. Саша, тебе сейчас лучше пойти домой, незачем давать твоему отцу повод для ненужных вопросов и подозрений. - Извини, я совсем об этом не подумала. Они простились с Надей, вышли из особняка, и молчали всю дорогу. Саша не стала спрашивать, полагая, что сейчас не лучшее время для этого. Когда пришло время прощаться, она старалась задержать мгновенье, Миша, наоборот, почему-то спешил расстаться. - Что-то случилось? - Нет, что ты, просто я вспомнил о важном деле. - Не обманывай меня, я же чувствую – что-то не так. Это всё из-за разговора с Никитой? - Да, это был тяжёлый разговор, для нас обоих. Всё, что мне нужно, немного побыть одному. - Миша, не волнуйся, я понимаю.
полная версия страницы