Форум » Флейм » Книжный бульвар (продолжение) » Ответить
Книжный бульвар (продолжение)
Екатерина: "Две странницы" Лучший женский роман последних лет. Такого не было со времен "Унесенных ветром" В детстве братьям Дмитрию и Евгению Раевским нравилось листать альбомы с фотографиями из семейного архива. Один из портретов привлекал особенно. На нем была запечатлена необыкновенно красивая женщина. К сожалению, о ней ничего не было известно,даже имя. Многолетние поиски в архивах Публичной библиотеки помогли разгадать тайну портрета. Так появилась эта книга. Судьба красавицы с портрета Полины тесно переплелась с судьбой Александры Неживиной. Им предстоит долгий путь по дорогам разрушенной войной России, они переживут вместе страх, голод, лишения, ради любви... Разоренные дворянские гнезда и роскошные парижские салоны, любовь друзей и ненависть врагов, рубище нищих и шелка бальных платьев - в жизни подруг Полины и Александры будет все.
Екатерина: Герман Кох Ужин Вот уж книга, так книга, действительно, рекомендую к прочтению, так сказать, билль о нравах. Читается в один присест, как хороший ужин в дорогом ресторане: ничего лишнего, гармония в каждом кусочке и приятное послевкусие. Кох вскрывает нутро благополучной и толерантной Европы, как клешню лобстера с обложки, и препарирует его с хирургической точностью, раскладывая на составляющие, и складывая эти волокна в голову читателю в строго определенном порядке, позволяющем каждому сделать выводы, исходя из своей мировоззренческой концепции. Сугубо личные впечатления (прочитала несколько рецензий и поняла, что другие трактуют смысл несколько иначе, согласно своим парадигмам мышления): четверка героев, встретившихся за ужином, оттягивает момент откровенного разговора, способного разрушить обе семьи. Бывший учитель истории Паул, его брат - кандидат в премьер-министры Серж, жена Паула Клэр, перенесшая несколько тяжелых операций, и жена Сержа Бабетта, добропорядочная супруга политика, тяготящаяся семейной жизнью. У семей на двоих четверо детей: у историка с женой сын Мишел, у политика с супругой свои сын и дочь и приемный чернокожий мальчик из Буркина-Фасо. После обмена любезностями сквозь зубы речь заходит о расизме, о том, что выписывать в СМИ и кинематографе черных такими же, как белых - это расизм, и обсуждается фильм "Угадай, кто придет к обеду?". Герои спорят - поднимается извечная дилемма мультикультурализма: или впускать чужаков в свою страну и мириться с тем, что они носители иной культуры, или насильно интегрировать приезжих в общество коренных. Ситуация усугубляется еще тем, что в семье политика подобная интеграция таки имеет место, но политик с пеной у рта отстаивает мультикультурализм. И тут же хлестко: "В передаче рассказывалось о гомосексуалистах. Интервьюировали какую-то женщину, которая соседствовала с двумя молодыми геями; они жили в квартире на верхнем этаже и иногда приглядывали за ее кошками. «Милейшие юноши!» — восхищалась женщина. То есть она имела в виду, что, хоть соседи и были педиками, но тот факт, что они заботились о ее питомцах, доказывал их принадлежность к нормальным людям. Женщина самодовольно улыбалась, ведь отныне все знали об ее толерантности. О том, что она считала своих соседей милейшими юношами, пускай они и вытворяли друг с другом всякие непристойные вещи. Вещи, по сути, достойные порицания, нездоровые и противоестественные. Сплошное извращение, короче говоря, единственным оправданием которому служила бескорыстная забота об ее кошках. Чтобы вникнуть в смысл слов этой женщины, следует рассмотреть ситуацию с другой стороны. Если бы двое милейших гомосексуалов не приходили кормить ее кошек, а, напротив, обстреливали их камнями или бросали им с балкона отравленные свиные обрезки, то она считала бы их обычными грязными педерастами. Вот что, по-моему, хотела сказать Клэр, рассказывая о фильме «Угадай, кто придет к обеду»: то, что дружелюбный Сидни Пуатье был таким же «милейшим юношей». Что режиссер фильма ничем не отличается от той женщины из телевизионной передачи. Вообще-то Сидни Пуатье играет образцового негра. Он должен служить примером для других проблемных и докучливых негров. Опасных негров, грабителей, насильников и наркодельцов. Пусть и они напялят на себя такой же красивый костюм, как у Сидни, и будут вести себя, как идеальные зятья, тогда мы, белые, заключим их в объятия". Но тут же сцена сменяется другой: загородными пасторальными домиками на Дордони, где французские фермеры одной рукой впаривают зажиточным голландцам продукты втридорога, а другой рисуют на их домах надписи в духе: "Проваливайте домой" - ксенофобию не изжить, любой народ вещь в себе, и все чуждое на подсознании воспринимается враждебным, слишком много войн и противоречий каждый народ пережил на протяжении веков, и историческая память нации вписана на генетическом уровне. И вот, исподволь и в процессе перемены блюд, каждая из которых сопровождается помпезным ритуалом, герой сначала воспоминаниями, а потом уже и открыто в разговоре подводит к основной проблеме романа: подростковой жестокости. Суть в том, что сыновья под хмельком захотели снять в банкомате денег на догонку, а в стеклянной кабинке заснула бомжиха со своим скарбом, источающая миазмы зловония. Когда парни сначала вежливо попросили ее покинуть помещение (таки находиться там было невозможно, ибо дышать ну совсем нечем), та покрыла их потоком брани и послала в пешее эротическое. Парни, под хмельком же, возмутились и принялись обкидывать бомжиху мусором, но так вышло, что не рассчитали технику безопасности. Как водится, нынче все снимают на телефоны: убийства, аварии, искореженные тела, избиения, приступы на улице... Неизвестно, что произойдет раньше: оказание первой помощи или постинг видео в соцсеть с гыгыканьем и "эк смотрите как его/ее раскорячило!". И семьи оказываются перед сложнейшей моральной дилеммой: или признаться властям, разрушить будущее детей и политическую карьеру Сержа, или замолчать, и пусть все идет своим чередом, о бомжихе скоро все забудут, переключившись на другие инфоповоды, а дети пусть живут со своим грузом, но хоть на свободе. Загвоздка только в том, что детей это происшествие ничему не научило, наоборот, им показалось, что выступать такими "чистильщиками" -это круто и прикольно, и можно стать звездами. Помните недавно нашумевшую историю о гимназистках из Владивостока, жестоко третирующих одноклассниц? Примерно из той же оперы искательницы славы, что и подрастающее поколение у Коха. И, собственно, автор разруливает ситуацию ровно так, как надо: и тайное не становится явным, и политик вроде получает свою минуту славы, и права постороннего человека заканчиваются там, где начинается семья. Вот здесь я действительно увидела так нелюбимых мною матерей-тигриц, и мне стало страшно. Каким бы г-- не был их ребенок, они будут покрывать его до последнего и поливать грязью жертв, хоть трава не расти, а мой сыночек все равно умница и молодец, пусть и убил десяток людей, кто там этих бомжей считает. Родители на полном серьезе обсуждают, а что надо было делать ребятам: молчаливыми терпилами пойти искать другой банкомат, оставив бомжиху лежать в тепле и вонять? Такими темпами через год в каждом банкомате будет по бомжу. Тем более, они ж сначала интеллигентно попросили, а кидаться мусором начали уже в ответ на оскорбления... Оправдание найдется всему, особенно если преступник твой ребенок. В тему еды и ужинов в ресторанах вспомнилось мне: как-то задалась вопросом, почему в ресторанах детское меню всегда какое-нибудь вредное и фастфудное, типа наггетсов, сырных палочек, картошки-фри и макарон с мясными шариками. Мать семилетнего ребенка тут же дала мне ответ: из соображений безопасности, потому что срок хранения этих продуктов дольше, а еда для детей по госту выкидывается на 30% раньше взрослой - рестораны перестраховываются. Потому что взрослый, если сожрет несвежий салатик, вытошнится и забудет, а если, не дай бог, отравится ребенок, мамаша разнесет весь ресторан с их салатиками. Так что пущай лучше травятся недокурицей в наггетсах, чем теоретически нарываются на рыбу второй свежести. Вот и здесь примерно так: лучше пусть набивают шишки на улице, пусть и ценой жизни и здоровья других людей, чем отвечают за свои поступки по-честному. Собственно, я понимаю, почему у Паула вырос такой ребенок. Автор оправдывает социопатией, что, мол, если бы в 60е, когда родился сам Паул, умели проводить диагностику околоплодных вод, врачи предупредили бы его мать, что плод в группе риска, но тогда они не знали, как это делается, и что это за расстройство. Причем, все считали социопатов нормальными людьми, но пусть со странностями, а у кого их нет - но как только болезнь обрела название, тут же стала показанием для аборта, а у уже рожденного человека - поводом выписать ему рецепт на толпу таблеток и тем самым поддержать глобальную фармацевтику. Вот пара цитат из Паула: "Можно задаться вопросом, сколько людей сейчас населяло бы нашу планету, не случись Вторая мировая война, — сказал я, выписывая на доске число 55 000 000. — Если бы все просто продолжали заниматься любовью. Подсчитайте-ка к следующему уроку." "Ничего такого из ряда вон я не сказал. Я предложил им решить простые арифметические задачки. Сколько подлецов приходится на сотню честных граждан? Сколько отцов орет на своих детей? У скольких придурков воняет изо рта? Сколько бездельников всю жизнь сетуют на то, что с ними якобы поступили несправедливо? Оглянитесь вокруг, сказал я. Скольких своих одноклассников вы не хотели бы больше видеть завтра в этом классе? Вспомните своих родственников, надоедливого дядю с его пустой болтовней на днях рождения, его сына-кретина, избивающего собственного кота. Подумайте, какое облегчение вы бы испытали (да и не только вы, но и вся ваша семья), если бы этот зануда или его отпрыск подорвались на мине или погибли под авиабомбой. Исчезли бы с лица земли. А теперь представьте себе бесчисленные жертвы всех прошедших до сих пор войн — я не имел в виду лишь Вторую мировую, я часто привожу ее в пример, потому что эта война производит на школьников наибольшее впечатление, — и подумайте о тысячах, может, десятках тысяч мертвых, совершенно никчемных людей. Даже исключительно с точки зрения статистики, все погибшие не могли быть поголовно героями. Поэтому несправедливость заключается в том, что подлецы наравне с героями причисляются к списку невинных жертв. Что их имена тоже выгравированы на военных памятниках." И одна показательная ситуация (в романе их показывалось несколько): как-то раз восьмилетний сын Паула разбил футбольным мячом витрину магазина. Паул с сыном вошли внутрь, чтобы спросить, как возместить ущерб. Но хозяин разразился тирадой в адрес хулиганов, бьющих стекла, и Паул тут же завелся, ответил еще хлеще и схватился за велосипедный насос, готовый врезать им хозяину лавки. Идиотизм? Отнюдь. Паул зашел чисто с утилитарным интересом - отдать деньги. Хозяин хотел услышать хоть полслова извинения - он-то застрахован, ущерб бы возместила страховая. А воспитательный момент нулевой: все имеет свою цену, от всего можно откупиться, папочка защитит. От разбитого стекла до убийства всего семь лет, но папа по-прежнему и откупится, и защитит, да и молчание имеет цену - 3000 евро на новый велик кому-то или человеческая жизнь, а велик можно и себе. Родители все знают, и на все закроют глаза, лишь бы сын был рядом. Пронзительно. Рекомендую!
Екатерина: Либба Брей «Пророки» Талантливый роман в жанре юношеской литературы (того, что по-английски называется young adult fiction) с необычным выбором эпохи: главная героиня — юная девушка в Америке 20-х годов, обладающая волшебными способностями и пытающаяся с их помощью поймать серийного убийцу. «Пророки» похожа на остальных представителей жанра (от «Голодных игр» до «Орудий смерти») и так же, как и остальные юношеские книги, неизбежно превратилась в длинную серию. Книгу выгодно отличает от прочих одно: Брей придумывает глубоких и необычных персонажей, каждый из которых оказывается глубже, чем кажется поначалу. Несмотря на странный мир (понятное дело, что Нью-Йорк 20-х годов, в котором происходит действие, — это не совсем реальный Нью-Йорк 20-х годов), все персонажи кажутся реалистичными, а их диалоги и реакции — живыми и правдоподобными. Пророки – первый роман из новой серии от королевы исторических книг для подростков Либбы Брей. Обосновавшаяся в 1920-х годах в Нью-Йорке эпоха джаза наполнила город переполохом и легкомыслием, убийствами и тайнами, джазом и джином. А для определенной группы пестрой молодежи это прекрасная возможность оторваться на полную катушку… Для Эви О’Нил это спасение. Ей никогда не было уютно в маленьком городке Огайо, и после очередного скандала, она уплывает жить к дяде в большой город. Но это далеко не изгнание, это именно то, о чем она всегда мечтала: шанс показать, насколько современной и невероятно смелой она может быть. Но Нью-Йорк - это не только джазовые детки и глупые девочки. У него есть и темная сторона. По всему городу происходят убийства молодых женщин. И эти преступления совершаются не на почве страсти. Они ужасны. Они спланированы. Они подозрительно напоминают мрачные карты из колоды Таро. И полиция Нью-Йорка не может в одиночку разгадать их. Эви не только вырвалась из душной жизни в Огайо, она убежала от знания о своих способностях. У нее есть секрет. Таинственная сила, которая может помочь поймать убийцу, если он не поймает ее раньше. Если вы не читали Либбу Брэй, вы получите наслаждение. А если вы один из ее ярых поклонников, эта книга по-настоящему напугает вас. Аннотация. Верите ли в призраков, демонов и пророков? 1926 год, "Эпоха джаза". Нью-Йорк. Город мечтателей, проживающих каждый день словно последний. В качестве наказания за взбалмошное поведение юную Эви О'Нил отправляют из скучного провинциального городка Огайо в роскошный Нью-Йорк. Но для Эви - это спасение. Она грезит мечтами о покорении "столицы мира". Единственной помехой этому может стать ее эксцентричный дядюшка Уилл, под опекой которого она находится. Его странное увлечение оккультизмом не добавляет ему обаяния - особенно когда в городе находят тело зверски убитой девушки с загадочным символом на груди. Раскрыть преступление в одиночку полиции не под силам. Тут Эви понимает, что самый страшный секрет, который она хранила все эти годы, может помочь найти маньяка. Если тот не доберется до нее первым...
Екатерина: Кира Касс Отбор Усаживайтесь поудобней, я хочу рассказать вам удивительную историю мира... историю будущего... А началось всё, как всегда в Америке... На горизонте маячит 3 мировая война, Америка задолжала Китаю столько, что самостоятельно выплатить долг была уже не в силах... Китайцы вторглись на территорию бывшей Америки, чтобы вернуть свои деньги, но, к сожалению для Китайцев, так и не смогли это сделать, потому что Штаты в конец обанкротились. Но взамен Китай смог получить (внимание!) АМЕРИКАНСКУЮ РАБОЧУЮ СИЛУ отступление... БОЖЕ, что это????? Зачем Китаю рабочая сила, они сами кого хочешь этой силой завалят, но бред на этом не кончается, продолжим.... Кроме того, Китай превращает Америку в свою колонию и переименовывает в Американский Штат Китая, и штат этот целых пять лет худеет, ищет мозги в своих головах, и кое-как собирается с силами, чтобы освободиться... и вот, когда они уже были готовы дать отпор, на АШК нападает Россия! Дело в том, что маленькой России категорически не хватает территории. И, то ли стремясь вернуть Аляску и восстановить справедливость, то ли крайне нуждаясь в рабочей силе, Россия пытается захватить Америку (к слову сказать, после пяти лет китайского правления от Америки не осталось бы и следа, там бы уже вовсю трудились и размножались китайцы). И вот тут я бьюсь в истерике... У РОССИИ не получается захватить АМЕРИКУ, которая в рабстве у Китая уже 5 лет, в то же время Китай нападает на Россию, и Америке удается дать отпор всем сразу и освободиться... Ввиду плачевного состояния экономики, на руинах США рождается новое государство Иллеа (монаршее) Но почему-то всем плевать, все рыдают над любовью!!!! Неужели эту часть книги прочла только я? Кира Касс Элита Масштабы бедствия или пересказ сюжета: Америка решает идти в светлое будущее с Максоном, Максон счастлив, обещает ей небо в алмазах, трон и любовь вечную. На следующий день Максон начинает динамить Америку, встречаясь с другими девушками, Америка впадает в растерянность, но Максон клянется, что все ок, дорогая, и обещает ей небо в алмазах, трон и любовь вечную. Америка окончательно говорит «да» и начинает планировать, как детишек назовет, но тут её лучшую подругу жестоко наказывают за измену, а Максон ничего не делает. Америка обижается и забирает свое «да», Максон извиняется и обещает ей небо в алмазах, трон и любовь вечную. Америка берет время подумать, на что Максон начинает заботиться о другой девушке. Америка озадачивается, плачет, но на всякий случай вспоминает об Аспене, который, как последний рыцарствующий идиот-мазохист, скачет перед ней. Максон снова приходит, объясняет, что помог её наказанной подруге, обещает ей небо в алмазах, трон и любовь вечную, говорит, что вторая девушка только запасной аэропорт, и предлагает уже определиться. Америка определяется, но Максон к тому времени уже зажимает в темных углах третью девушку. Америка решает устроить революцию, назло всем, но разочарованный взгляд Максона заставляет её реветь и сожалеть о содеянном. Максон рассказывает слезную историю о том, как он любит Америку, но как ему необходимы другие варианты на всякий случай. И вообще, он мужик, у него есть физиология, секс — ничего не значит, и он бы с удовольствием в первую очередь зажимал в углах Америку, но она не дает, а если не Америку, так ту, вторую, но она скромняш, поэтому ему нужна третья. Америка проникается речью и позволяет зажать себя в углу. А потом наступает конец, и Максон заявляет, что все ещё любит Америку, но, понимаете, не доверяет ей. Потеряла Америка его доверие, когда ставила под сомнения его любовные утехи с другими девушками и жестокость по отношению к её подруге. И что делает Америка? Америка в ответ заявляет, что будет бороться за него, пока Максон на её глазах вновь запирается в комнате с другой девушкой. Вся эта сюжетная прелесть сопровождается постоянно мокрыми глазами, нытьем главной героини и грустными историями главного героя. Кира Касс Единица В Отборе осталось всего 4 девушки: Америка, Селеста, Крисс и Элиза. Максон и Америка постоянно ссорятся. Что мне понравилось, что хотя бы с Аспеном проблем нет. В глубине души я всегда хотела, чтобы Америка была с Максоном, но после этих всех ссор я уже начала подумывать: "А не было ли бы Америке лучше с Аспеном?". Первым моментом, который меня зацепил, был визит северных повстанцев в замок. Повстанцы захотели увидеть Максона и Америку, чтобы поговорить с ними. Одна из посетительниц - это девушка, которую Америка увидела в лесу, когда пряталась на дереве в "Элите". Их зовут Август Иллея и Джорджия. Август - потерянный наследник Грегори Иллеи, который ввел систему каст и в честь которого названа страна. Но Август не хочет престол, он просто хочет заключить сделку с Максоном. Август помогает Максону бороться с южными повстанцами, а тот, в свою очередь, устраняет касты и женится на Америке. Я не была удивлена реакцией Максона. То, как он взорвался и накричал на Августа. Мы все знаем, как Максон не любит, чтобы им помыкали, и к тому же, надо сохранять "лицо". Мятежники не должны думать, что они могут просто приказать Максону, на ком ему следует жениться. Америка, в свою очередь, сдруживается с Джорджией. В перерывах между интересными событиями Максон и Америка почти все время ссорятся из-за всякой ерунды, но в этой книге не всегда Америка виновата. Иногда я действительно думаю, что Максон требует от нее слишком многого. Например, когда он требовал, чтобы она сказала, что любит его, хотя он сам не может даже гарантировать ей, что выберет именно её, а не Крисс. В это время южные мятежники начали убивать людей в кастах Элиты. Начали со Второй и предупредили, что будут подниматься до Пятой (касты Америки). Америка призывает людей бороться за свои жизни, и это очень всех вдохновляет. Я не могу понять, как остальным девушкам не пришло в голову сказать это. Это выглядит самой очевидной вещью. Максон и Америка решили поговорить с Августом, и для этого Аспен и его друг отвозят их в город. Они узнают, что король скрыл число людей, которые были убиты. Примерно 300 человек из второй касты умерло. Август сказал, что может попытаться остановить это, но им надо оружие. Максон не может его им предоставить. Выходя, они натыкаются на вооруженных людей, которые узнают Америку. Максон приказывает ей бежать, она убегает, но ей простреливают руку. Энн в замке зашивает рану. Америка держалась очень хорошо. Я не знаю, как сильно я бы паниковала, если бы мне прострелили руку, и моя горничная ночью в секрете от всех стала бы мне её зашивать. Пока она с Максоном и Аспеном сидела в комнате Аспена и ждали прихода Энн, Максон заметил записку. Америка когда-то написала Аспену, но Максон не узнал почерк, и просто попросил Аспена не сдаваться и бороться за его девушку. Я думаю, это был отличный момент для Америки признаться, что она написала эту записку именно Максону. Все было бы легче тогда. Отношения между конкурсантками в то время налаживаются. Мне это очень понравилось. Особенно отношения между Селестой и Америкой. Америка и Максон интенсивно помогают северным мятежникам. Она уговорила принцессу Италии Николетту снабдить их оружием. Моим любимым моментом книги стало Осуждение. Смысл этого испытания в том, чтобы показать, что будущая принцесса верна закону. Каждой девушке из Элиты надо было осудить вора. Мне понравилось, как Америка нашла выход из ситуации. Вору, которого она осуждала, дали пожизненное заключение. Америка отдала ему свои серьги и ожерелье, чтобы он мог оплатить свой долг. Это был очень сильный момент. Мне понравилось, что она нашла выход. Америка часто принимает глупые импульсивные решения, которые ничего хорошего ей не приносят. Король был очень зол, но не мог выгнать Америку, потому что люди её любят. Взамен он предлагает ей записать рекламу, в которой она бы призывала людей довольствоваться тем, что у них есть. Даже если у них ничего нет. Она отказалась, но он дал ей еще время подумать. Что меня разозлило больше всего, это то, что Максон не сделал в этой ситуации ничего. Он даже не заступился за Америку и ей опять надо выпутываться самой. Мне не очень нравятся отношения Максона и Америки в этой книге. Как будто они вообще никак не связаны и не любят друг друга. Максон не очень-то и поддерживает Америку, и не помогает ей. Все важные решения она принимает одна. А Америка, уже поняв, что не любит Аспена, все ещё держится за него, и ревнует Максона к Крисс. Вскоре Америка узнает, что её отец умер. У него было больное сердце. Америка, Аспен и Люси едут к ней домой. Из письма, которое Америке оставил её отец, она узнала, что он был северным мятежником. Я подозревала его раньше, из-за истории с дневником Грегори Иллея в "Элите". Меня удивило, как семья Америки относилась к Аспену. Как будто они вообще его не знают. Меня также удивило, что не упомянута семья Аспена. Он что, их совсем не видел? А на похороны они не пришли? Брат Америки, Кота, рассказывает всем про её отношения с Аспеном, и Америке приходится все объяснить и поставить брата на место. Мне очень понравилось, как она разговаривала с Котой. Но также об этом узнала Люси, и Америка решила рассказать все Максону. (Непонятно только, почему Люси не могла просто-напросто проигнорировать эту новость). Каждый раз, когда в книгах есть такие переломные моменты, я на секунду думаю, что так оно и будет. Но потом я понимаю, что этого никогда не случится, потому что это было бы слишком просто. Америку вызывают в замок раньше, и когда она возвращается, ей говорят, что в состязании осталась только она и Крисс, и на следующий день Максон объявит о своем решении. Во время вечеринки Америка замечает кулон Крисс в форме 6-ти конечной звезды-символ северных мятежников. Крисс признается, что она действительно попала в Отбор по заданию мятежников, но сказала, что все равно любит Максона. Крисс была так расстроена тем, что Америка её обвиняла, что мне стало её жалко. Вряд ли Крисс была очень важной мятежницей, так как она ничего не знала о том, что Максон и Америка делали для них. Вечером к Америке пришел Максон и сказал ей, что собирается на ней жениться. Опять, на секунду, я поверила, что все так и будет. Максон остался у неё ночевать, и утром их застукал Аспен. Он услышал шум и подумал, что что-то случилось с Америкой. На протяжении этой книги мне все больше нравится Аспен. Из всех героев он наиболее полезный. Он помогает ей на протяжении всей книги. Когда Максон ушел, Америка пошла объясниться с Аспеном. По непонятной мне причине, она положила руки ему на грудь, когда говорила. Кто так делает? Тогда-то их и нашли Крисс и Максон. Конечно, после этого Максон очень разозлился, и больше не захотел жениться на Америке. Я даже не представляла в этот момент, что может случиться, чтобы он передумал. Но кое-что случилось. До начала мероприятия южные мятежники в форме стражей стали всех убивать. Первой убили Селесту. Я была так шокирована, что мне пришлось перечитать этот момент несколько раз, прежде чем я в это поверила. Максон и Аспен оба бросились спасать Америку, в результате чего Максона подстрелили. Максон сказал Америке, что все равно её любит, и что он разрешает ей разбить его сердце, потому что оно принадлежит ей. Он попросил её быть счастливой и приказал Аспену бросить его и спрятать Америку в убежище. Это был самый грустный момент книги, но я все равно не плакала. Он был почти мертв, когда Аспен оттащил от него Америку и спрятал её в убежище. Аспен дал ей пистолет и закрыл в убежище. И вот мы подошли к моменту, где Америка делает самую тупую вещь в жизни. В попытке открыть замок она выпускает в дверь всю обойму. Не только её могли услышать мятежники, но ещё и пистолет ей бы пригодился для защиты себя и Максона, если бы она выбралась. Но вместо этого она так и осталась в убежище, абсолютно безоружная. Но ничего не случилось, за ней вернулись Август и другие северные мятежники. Америка потеряла сознание и проснулась в больничной палате. Она пошла искать Максона и спросила у стража, был ли он в больнице. Тупейший страж из всех тупых стражей мира сказал, что его там нет, и только позже от Аспена мы узнали, что на самом деле он просто в своей комнате. Америка на короткое время думала, что он мертв. Благодаря кому? Тупому стражу. Но король с королевой были убиты, так что принц Максон теперь стал королем. Аспен наконец-то говорит Америке, что он её больше не любит, и оказывается, он встречается с Люси. Я подозревала это еще после прочтения рассказа "Страж", но не думала, что все так серьезно. Но я не могла понять, когда это случилось, если когда Максон увидел записку у Аспена, тот ещё говорил, что будет ждать её всегда, а теперь, несколько недель позже, он уже очень любит Люси. Скорее всего, они уже встречались, когда отец Америки умер. Как это возможно для Аспена: поехать к себе домой, где находится его семья, и не рассказать Люси, что он сам недалеко от Америки живет? И если он все же рассказал, то тогда сложно не поверить, что Аспен и Америка друг друга не знали вообще, как они притворялись во дворце. Америка приходит к Максону, они мирятся и все круто. Максон рассказывает, что подготовил проект по ликвидации каст, и дарит ей кольцо. В эпилоге показана их свадьба и то, как Аспен повел Америку к алтарю, что мне очень-очень понравилось. Мне очень нравится, когда между героями остаются дружественные отношения. Сам Аспен был намерен вскоре жениться на Люси. Мы узнали, что горничная Америки, Энн, была убита. Я очень расстроилась, потому что мне она больше всех нравилась. Марли была единственной подружкой невесты Америки. Я до сих пор не могу понять, почему Мей не была подружкой. Я правда хотела бы чуть больше о жизни героев после всего этого. Может, через несколько лет, когда у них уже есть дети. А главное, что я бы, честно говоря, хотела видеть совсем другой финал... А именно такой: история с отцом Америки оказывается выдуманной. Спедствием этого была попытка нападения южан на семью Америки Сингер. Чтобы не рисковать женой и детьми, отец решает разыграть спектакль. Да, похороны действительно были, но это был просто похожий на него человек... А сам отец прятался в убежище северных повстанцев. Этим и объясняется холодность семьи с Аспеном и то обстоятельство, что его особенно никуда не пускали и вообще не брали в расчёт. Иначе бы он мог сболтнуть лишнего... А потом мистер Сингер наконец-то воскресает и едет прямо во дворец, чтобы помочь своим собратьям. После объяснения с принцем Максоном Америка решает признаться Аспену, что больше его не любит. Аспен очень расстроен, хотя и ожидал, что скоро получит отставку. Америка вспоминает разговор с Котой и решает всё-таки признаться во всём Максону. Услышав правду, принц хлопает дверью и грозится выбрать Крисс. Но утром следующего дня он приходит к Америке и говорит, что все люди совершают ошибки, что он всё равно её любит и доверяет ей. Однако на дворец нападают южные повстанцы. Они убивают короля, но больше им не удаётся никого убить или ранить. Северные повстанцы готовятся к решительному бою. В итоге они побеждают, хотя южанам удаётся под конец тяжело ранить принца Максона, когда он спасает Америку от пули. Вообще-то Аспен и Максон оба бросились спасать Америку, но ранили всё-таки Максона. Королева Эмберли и Америка переживают за него. Однако всё заканчивается хорошо, он поправляется и объявляет Америку победительницей. Несмотря на это, Аспен говорит Америке, что всё ещё любит её. Эмберли отрекается от престола в пользу Максона. Далее - свадьба Америки и Максона, а также их коронация. Подружки невесты - Селеста, Энн, Люси, Мери, Марли, Мэй (младшая сестра Америки), Джорджия. Крисс очень расстроена проигрышем, но это уже никого не волнует. Селеста и Аспен начинают встречаться и через какое-то время влюбляются друг в друга. Америка и Максон готовят проект по ликвидации каст и показывают его Эмберли. Королева одобряет документ. У Максона и Америки рождается двойня - сын и дочь. Вот такой финал этой истории я вижу!
Екатерина: Антония Байетт. Обладать. Романтический роман В электричке сидела женщина и разгадывала кроссворд. Он был напечатан в толстенной книжке, размером почти с "Улисса". А за окном проносились ухоженные английские поля, особняки и аристократические замки ХIХ века. Вдруг за поворотом разверзлось холодное серое море, его безжалостные волны стремились вовлечь пассажиров поезда в число призраков французской Бухты Перешедших Порог. Но электричка благополучно проскочила мимо и завершила свой путь на современном лондонском вокзале. Если бы электричка была менее материальной, она бы, наверное, сделала пару остановок и познакомила бы с мифической Даудой еще до затопления города Ис, а заодно и с феей Мелюзиной, скрывающей свой мощный рыбий хвост от мужа и детей. В общем, и электричка, и кроссворд - это одна и та же книга - роман британской писательницы Антонии Байетт, которому в 1990 году была присуждена Букеровская премия. Роман с множеством цитат и аллюзий. Древние мифы о демонах и призраках причудливо переплетены с "мифами" XX века - фрейдизмом и феминизмом. Текст пронизан строками из Шекспира, Водсворда, Кольриджа и других, менее известных английских поэтов. "Романтический роман", куда включены другие многочисленные литературные жанры: роман в письмах, стихотворения, поэмы, сказки, дневники, элементы готических и рыцарских романов. И все это - не мозаика, а единая интрига, хотя и разворачиваемая в трех исторических временах, почти детектив. Здесь педантичные филологи вдруг превращаются в страстных поклонников тайны и ее разгадки. Конечно, роман в первую очередь о любви. Неудачливый исследователь творчества одного английского поэта, молодой ученый Роланд, вдруг натыкается на черновики письма поэта к женщине. Но ведь этот поэт был так верен своей жене... Роланд понимает, что перед ним - огромная историческая тайна, которую он может поймать за хвост. И было что ловить. Адресатом оказалась независимая, гордая поэтесса Ла Мотт, которую, как нетрудно догадаться, почитали феминистки за свободолюбивое творчество и проживание затворницей в одном доме с подругой-художницей. Сенсационная работа Роланда должна сделать переворот в литературоведении. А заодно и в его собственной душе. Он не только живет чужой жизнью, распутывая сложный клубок взаимоотношений поэта, поэтессы, жены поэта и подруги поэтессы, но и открывает свою судьбу. Из неудачника он превращается в поэта и уважаемого ученого. И обретает Любовь. Движущей силой романа становится жажда обладания: желанием обладать тайной очарован Роланд и другие охотники разрешить загадку, жаждой владеть материальным носителем тайны - письмами - порабощен американский исследователь Собрайл, жаждой денег упоен предок поэта лорд Падуб. Конечно, на 650 страницах не выжить без сатиры. Разве можно обойти стороной хамоватую самоуверенность американцев, полагающих, что культуру можно обрести, выложив за нее кругленькую сумму? А стремление феминисток во всех мало-мальски пишущих женщинах ХIХ века увидеть лесбиянок, во всех древнейших мифах - описание женской страсти и женского величия? Нет, ничто не оставлено писательницей без внимания! В аннотации слишком много пафоса и восторга, и это чуть не отпугнуло меня. Рада, что все-таки взялась за книгу. Сравнить ее не с чем. Мне кажется, что процесс создания некоторых романов является наслаждением для самого писателя (от задумки и сбора материала до написания последней страницы), мало того, думается, что окончательные сюжетные линии рождаются уже в процессе самого написания - именно так появляются шедевры, а роман Обладать, безусловно, является таковым! Одна из немногих книг, при чтении которой получаешь кайф не только от перепитий сюжета, не только от превкушения развязки, а еще и от самого чтения. Давно не получала такого удовольствия от чтения художественной литературы. Вот он - настоящий Современный Интеллектуальный роман!!! (и даже постмодернизм его не портит, а только придает дополнительный шарм - видимо, сказывается профессия автора). Отмечу еще раз (в одном из отзывов об этом уже говорилось) прекрасный перевод - редкость в наше время! Очень любопытное произведение - литературоведческое исследование, детективная история, история любви - все здесь переплетено, перекликается в разных плоскостях. Не могу сказать, что книгу можно прочитать на одном дыхании, не могу сказать, что все цитаты автора будут понятны, но книга определенно стоит прочтения. Книга для настоящих книжных гурманов. Читать нужно смакуя, не жалея времени и сил на изучение всех сносок и просто непонятных и неизвестных фактов и слов. Автор - настоящий мастер своего дела, тонко разбирающийся в предмете своего повествования, и читатель ему требуется под стать. Только в этом случае стопроцентное удовольствие от прочтения гарантировано. Редкое по качеству произведение в наш век твиттерного восприятия текстов. Так что если вы уже отвыкли от чтения "многабукф", то, увы, эта книга не для вас. Но, возможно, именно она вернёт вам вкус к настоящей литературе. Как знать, как знать... Молодой историк литературы, изучающий творчество поэта-викторианца, находит в одной из принадлежащих поэту книг черновик письма, письма необычного, очень личного и трогательного… Герой начинает расследование, пытаясь выяснить, кому было адресовано письмо и когда было написано… и постепенно открываются неизвестные моменты, казалось бы, полностью изученной биографии великого поэта. Трудно однозначно определить жанр книги, автор называет ее «романтическим романом»… тут и роман в романе, и искусствоведческое расследование, и викторианский роман, не говоря об обилии поэзии внутри повествования… но с какой же любовью, старанием написано… Сбилась со счета, от имени скольких персонажей писала автор: произведения поэта и поэтессы викторианской эпохи, бретонские мифы, письма и дневники 19 века, современные научные эссе и т.д. И все составляющие - высококлассные и безупречные - гармонично скомбинированы в единое совершенное целое… Ну и как предполагает классика жанра - счастливый конец… для всех… Дивная книга и вплоть до постскриптума (просто блестящего) читается увлекательно. Роман "Possession" перевели "Обладать", и, на мой взгляд, глагол в данном варианте проигрывает и не отражает всей многогранности существительного. В романе само заглавие говорит о многом, охватывая две формы обладания, одна из которых есть владение формой, носителем- и ее выбирает Собрайл. Ему важно владеть вещью как таковой - табакеркой, тростью - ему не столь важно знать духовную судьбу вещи. Он не видит эфемерного и живого, ибо он - поклонник солидной статики. Он не готов пожертвовать формой ради содержания. Вторую форму обладания - знанием, судьбой вещи - выбирают Мод Бейли и Роланд, для которых тайна и судьба вещи важнее ее мертвого носителя. Роман-шедевр, и я полностью разделяю мнение, что он достоин всевозможных наград. Несмотря на то, что его тяжело читать (этого не отнять - для восприятия роман непрост), он безумно красиво написан, стилистически выдержан до последней мелочи, продуман до нюансов. В нем огромное количество слоёв. Так, например, художник, когда пишет картину маслом, работает не широкими взмахами кисти, а мелкими мазками. Роман написан также - мелкими мазками, которые ложатся один на другой, добавляя с каждым слоем глубины, хрупкости и тайны. Красивая и трагичная история любви откроется тому, кто не побоится пройти тернистый путь до самого конца. Байетт не сразу показывает своих персонажей. Она как пугливый зверек - сначала высунет мордочку, потом тронет снег лапкой, и только терпеливый сможет увидеть и оценить всю красоту мохнатого создания. Многое, из того, что Байетт хочет донести до нас, скрыто в стихах. По сюжету их пишут Ла Мотт и Падуб, а на деле - сама Байетт. Стихотворения красивые и открывают то, о чем Байетт не хочет говорить прямо. Без сомнения, стихи - штрих к портрету персонажей и штрих к портрету самой эпохи, во времена которой жили Ла Мотт и Падуб. История Кристабель и Падуба как тонкое кружево. Любовь, сотканная из стихов, единства душ, порывов и страстей, прекрасна, но печальна в своей обреченности. И несмотря на разлуку, герои проносят ее в сердце всю жизнь. Помимо отношений Ла Мотт и Падуба в романе развиваются отношения двух исследователей - Мод Бейли и Роланда Митчелла, которые, работая над письмами двух поэтов, все больше сближаются и объединяются духом писем. Это иной слой, который накладывается сверху, оттеняет более глубинную историю. В самой же глубине романа таятся древние истории других отношений, почерпнутые из преданий, мифов и сказок. Сказочность этих историй не умаляют серьёзности чувств, ибо любовь всегда и во все времена одинаково сильна в своих проявлениях. Послесловие - изящный штрих, который ставит очаровательную и запоминающуюся точку. "Потом она встретила братьев. В возне потерялась корона, и послание так и не было передано". В этом непереданном послании и нераспечатанном письме заключены своя сила, своя тоска- тоска по тому, что ценное знание не всегда доходит до адресата. Жизненные обстоятельства могут помешать узнать, понять и обладать. Я живу как ведьма в башне. И она меня не любит (с) Напоенная тоской и печалью расплата за любовь, от которой щемит сердце. Любовь приносит боль, но она же дает крылья. Можно никогда не летать и не познать падения, но можно выбрать взлет, увидеть солнце, вдохнуть чистый воздух полной грудью, подняться к звездам и... упасть вниз. Тут каждый выбирает сам. Бывает же так - и сплошные дифирамбы, что даже страшно читать, и в результате - мало, мало похвал! И впрямь, не перехвалишь. Один совет хочется дать счастливцам, еще не читавшим, - не торопитесь, не подгоняйте сюжет, не заглядывайте в конец, если какое-то письмо или отрывок кажутся длинноватыми - потерпите, так надо, они только кажутся неважными, наслаждайтесь, ибо когда книга кончается (такая книга) - очень грустно.
Екатерина: Фиона Э. Хиггинс Чёрная книга секретов В аннотации эту книгу сравнивают со знаменитой "Тринадцатой сказкой" Дианы Сеттерфилд, что подразумевает: она такая же интересная и интригующая. Чушь! Я попалась на удочку сравнения с "Тринадцатой сказкой", именно поэтому велико было мое разочарование. Сразу скажу, книга мне не понравилась. Из серии- скорее "нет", чем "да". Попробуем разобраться, что же, на мой взгляд, в книге не так. 1. Не интригует Само название подразумевает, что читателю расскажут секрет, и не один. Причем секрет интересный, интригующий, страшный и самый что ни на есть секретный. Секреты то рассказывают, но какие-то они скучные, невыразительные. Больше пафоса и пришептываний на тему "меня так мучит моя тайна", "меня так заедает совесть". Да случай с коляской в той же "Тринадцатой сказке" стократ интереснее и страшнее, нежели все секреты жителей Парвус-Пагуса. В изложении секретов автору не хватает ...простоты. Именно простоты, которая бы выгодно подчеркнула то или иное событие. Пафос (все эти шаги в полночь, бокал непонятного напитка, ах моя ужасная тайна, ах так мне тяжело на душе) раздражает, мешает и не соотносится с содержанием. Обертка яркая, конфета невкусная. 2. Сюжетная линия банальна Честно признаться, у меня было ощущение, что все это я уже где-то читала, но в гораздо лучшем качестве. Я согласна с тезисом, что сюжетов в мире не так много, но мастерство писателя и заключается в том, чтобы рассказать уже известный миру сюжет так, чтобы читатель думал, что видит все впервые. Тут и стиль должен работать, и слово, и описание. А в "Черной книге секретов" нет ничего оригинального, авторского, неизбитого. Некоторые моменты вызывают смесь отвращения и недоумения- например, описание начинки пирога, которую сотворил мясник. Чернуха- за которой пустота. 3. Характеры не выписаны Либо гротеск- как у главного злодея и главного героя (ангел и демон), либо серая масса, коей представлены все жители деревни. Автор не придала героям глубины, не наделила их индивидуальностью. Персонажи вышли неживыми, а ведь каждый человек должен обладать набором своих, оригинальных качеств, просто очень хороших или очень плохих людей не бывает. В общем и целом, можно прочитать разово. Для ознакомления. Восторга и интереса не приносит. И да- ничего общего с "Тринадцатой сказкой". Сравните "Колобок" и "Войну и Мир" и получите "Тринадцатую сказку" и "Черную книгу секретов".
Екатерина: Хелен Уэкер Голем и джинн Роман, сочетающий в себе историческую прозу и фэнтези; в «Големе и джинне» рассказывается про двух вынесенных в название волшебных существ, которые встречаются в Нью-Йорке XIX века; голема зовут Чава, джинна — Ахмад, и у них очень разные представления о человечестве и жизни. Несмотря на то что может показаться, что книга Уэкер — это что-то несуразное в духе «Гордости и предубеждения и зомби», это литература совсем другого уровня, глубокий и проницательный роман. «Голем и джинн» чем-то похож на лучшие вещи Нила Геймана: здесь удачно смешиваются религия, фольклор, магия и история — и в конце концов с помощью волшебных существ автор размышляет о людях. Собственно, вся фабула этого романа — в названии. Голем и Джин: они встретились на переломе эпох, на рубеже девятнадцатого и двадцатого века, в стране, с гордостью носящей титул «плавильного котла наций», в городе с ироническим прозвищем Большое Яблоко. Два чужака, два иностранца, два мифологических существа с разных концов земли. Мужчина и женщина, джин Ахмад, в чьем человеческом имени слышится пение песков, и потерявший хозяина голем Хава, что значит «жизнь»... Милота, как принято выражаться нынче в соцсетях. Сюжет книги сложнее: есть тут и неизбежные «проклятые вопросы», и неожиданные сюжетные повороты, и горчичное зерно достоевщины: «Если бога нет, значит, все дозволено?!». Но самое трудное, конечно — вчитаться в этот текст: уж больно бесхитростным он выглядит поначалу, слишком напоминает неудачную имитацию викторианской «социально-романтической прозы» Остин, Бронте и Ко. И тем больше радости приносит книга, когда понимаешь, что экзотическая любовная интрига для Хелент Уэкер отнюдь не самоцель, а способ поговорить о вещах вневременных, а внутренняя эволюция персонажей не сводится к поиску «того единственного/той единственной». Впрочем, без традиционной романтической линии тут все-таки не обошлось. Главные герои, как часто случается в любовных романах, поначалу кажутся прямой противоположностью друг другу. Мало того, что она сотворена из земли и живет в еврейском квартале, а он вылеплен из огня и обосновался в Маленькой Сирии, населенной христианами, эмигрантами из ветшающей Османской империи. Джин — свободный дух, импульсивный, непокорный, не знающий границ, не приемлющий обязательств. Сама концепция ответственности, кажется, недоступна его пониманию. Голем, напротив — воплощенная покорность, беспрекословная готовность исполнять чужие желания. В то же время Хава осознает, какая губительная, необоримая сила в ней дремлет, и изо всех сил старается подавлять свои порывы. Обоим приходится ежеминутно обуздывать свою природу: стоит пустить дело на самотек — и великому городу Нью-Йорку не устоять. Между тем, по его улицам еще бродят старики и безумцы, плохо владеющие английским, но способные разглядеть в толпе сверхъестественное создание, и помнящие слова, которыми его можно связать. По большому счету, эта книга — история о свободе воли и о том, где проходит ее граница. О социализации, о том, как примирить свое «хочу» с общественным «надо, Федя, надо!» — и о том, когда стоит прекратить ежеминутно жертвовать собой ради других. Это сложная математическая формула, в ней легко ошибиться, мы учимся интуитивно оперировать этим инструментарием с младенчества — даже законченные социопаты кое-что впитывают из ноосферы. Потому-то автор и выбрал героев, похожих на людей лишь внешне, созданий, только начинающих осваивать суровые законы выживания в человеческом общежитии. Образы Голема и Джина у Хелен Уэкер очищены ото всех фольклорных, а тем более «масскультных» интерпретаций — в этом и достоинство книги, и ее главная слабость. Забудьте все, что вы читали в «Тысяче и одной ночи» и у Густава Майринка, все, что вы видели в голливудских блокбастерах и независимом европейском кино! Герои этой книги совсем не такие. По сути, и у Джина, и у Голема нет прошлого. Во втором случае это вполне логично: Хава впервые открыла глаза на пароходе, идущем из Европы в Америку, ей всего несколько месяцев от роду. Но и двухсотлетняя биография Ахмада за исключением одного эпизода укладывается в краткий пересказ на нескольких страницах. По сути, их жизнь начинается только в Новом Свете, с чистого листа. То есть при некотором внешнем сходстве с «Американскими богами» (и там, и тут действуют мифологические существа, искусственно пересажанные на американскую почву) книга Хелен Уэкер предельно далека от главного бестселлера Нила Геймана — хотя любители фантастики, надо заметить, приняли «Голема и Джина» весьма благосклонно. В 2013 году эта книга уже удостоилась «Мифопоэтической премии», а в 2014-м была номинирована на «Небьюлу», «Локус», Всемирную премию фэнтези, мемориальную премию им. Джеймса Типтри и несколько наград рангом пониже. Роман, кстати, просто напрашивается на экранизацию. Здесь есть все, что нужно зрителю — четко выстроенная интрига, пышность декораций, яркость страстей и не в последнюю очередь отчетливо артикулированный мультикультурализм. Надеюсь, голливудские воротилы уже приглядываются к тексту: это было бы логичным шагом на пути Хелен Уэкер ко всемирной славе.
Екатерина: Евгений Гаглоев Зерцалия Аннотация: Загадочная страна Зерцалия, расположенная где-то в зазоре между разными вселенными, управляется древней зеркальной магией. Земные маги на протяжении столетий стремились попасть в Зерцалию, а демонические властелины Зерцалии, напротив, проникали в наш мир: им нужны были земляне, обладающие удивительными способностями. Российская школьница Катерина Державина неожиданно обнаруживает существование зазеркального мира и узнаёт, что мистическим образом связана с ним. И начинаются невероятные приключения: разверзающиеся зеркала впускают в наш мир чудовищ, зеркальные двойники подменяют обычных людей, стеклянные статуи оживают… Сюжет развивается очень динамично: драки, погони, сражения, катастрофы, превращения, таинственные исчезновения, неожиданные узнавания. Невероятная фантазия в сочетании с несомненным литературным талантом помогла молодому автору написать книгу по-настоящему интересную и неожиданную. Эпиграф: «Бестселлер - позолоченная гробница посредственного дарования.» Адам Смит Рецензия: Дорогие ребята! Мальчишки и девчонки! Те, кому уже исполнилось двенадцать, но ещё нет восемнадцати! Как я предполагаю, вы зашли на эту страничку с целью прочесть рецензию на книгу «Иллюзион» - первый том большой серии «Зерцалия» молодого писателя Евгения Гаглоева. Если так, то вы зашли по адресу. Пришлась вам по душе эта книга или нет, или вы пока вовсе не слышали о ней – я независимо от этого приветствую вас здесь, и приглашаю прочесть статью до конца. Сегодня, дорогие ребята, вы - хозяева положения, поскольку вы есть целевая аудитория книги, а значит, не издателям, не пиарщикам и уж точно не мне, но вам, и только вам, решать её судьбу. Молодые, как известно, ценят честность. Я постараюсь быть с вами предельно честной. Эта рецензия будет не совсем обычной в том смысле, что классическая рецензия всегда предполагает некое обобщение в конце, некую рекомендацию: читать или не читать, смотреть или не смотреть, а если читать (смотреть), то кому именно. Я сама была подростком, и прекрасно помню, как невыносимо в этом возрасте, когда на тебя давят. Заранее скажу: я не собираюсь на вас давить. Никаких выводов и напутствий в этой рецензии не будет, только факты и построенные на них рассуждения. Моя задача: показать вам другую сторону медали, которую вы, в силу юности своей, возможно, не различаете, и не ваша в том вина. Не сразу было принято решение писать рецензию на «Зерцалию». Да и узнавать про эту книгу не хотелось, всё вышло случайно. Но что поразило сразу, ещё до начала чтения, так это подозрительно высокий уровень шума в Интернете, достойный скорее мэтра, чем начинающего автора. Такое сложилось впечатление, что книгу объявили суперхитом еще до её появления в розничной продаже. Что ж, я подошла к делу основательно. Я изучила немало читательских отзывов (общий тон которых варьируется где-то между тёплым и восторженным), я просмотрела интервью с самим Евгением Гаглоевым для проекта "АФАризмы харизмы", я ознакомилась с рядом рецензий от официальных изданий, например, от «Комсомольской правды». В довершение всего, я полюбовалась рисунками юных читателей, часть из которых - очень симпатичные. Томимая желанием узнать, что же скрывается по ту сторону зеркала, я погрузилась в чтение. Добравшись до финала «Иллюзиона», я почесала в затылке, ещё раз бегло просмотрела отзывы и интервью. И когда в этом самом интервью господин Гаглоев открытым текстом сообщил, что тираж «Зерцалии» в пять тысяч экземпляров к настоящему времени распродан полностью, - в этот момент я поняла, что должна высказаться. Слишком много пиара, слишком много неоправданных ожиданий. И если на десяток хвалебных статей появится одна такая, как моя – не злобная, но лишь беспристрастная – репутация автора ничуть не пострадает. Итак, таинственная Зерцалия. Сразу оговорюсь: всё не так ужасно, как провозглашают скептики. Я даже сказала бы «неплохо», не будь этой навязчивой рекламной компании, напрочь отбивающей охоту говорить книге комплементы. Тем не менее, дорогие мальчишки и девчонки, свои достоинства у произведения есть, и справедливости ради, я их перечислю. Перечислю кратко, поскольку эту сторону медали – светлую – вы знаете не хуже меня. Первый плюс, и весьма значительный, заключается в самом факте появления подобной книги на прилавках магазинов. Отрадно осознавать, что в нашей стране после колоссального перерыва наконец-то возрождается литература для подростков. Подчеркиваю, не взрослая литература с подростковыми хохмами (этого барахла как раз полно), а именно полноценная подростковая беллетристика, рассчитанная на конкретную аудиторию и не стремящаяся усидеть на десяти стульях разом. Далее: у книги имеется вполне внятный сюжет, достаточно примитивный с точки зрения взрослого, но для тинейджера – вполне подойдёт. Главные герои – четверка отважных старшеклассников – по крайней мере, не вызывают желания укоризненно покачать головой. Они не хамят старшим, как это нынче модно, не курят косяки, мысли их заняты не только шмотками и танцульками. Трое из великолепной четверки (Катерина, Матвей и тот Назаров, который мужского пола) особых нареканий не вызывают. Упрекнуть их можно разве что в полном отсутствии харизмы - слишком стандартные типажи. В остальном же – ребята как ребята, хотя до героев Анатолия Рыбакова им сто вёрст пешком. А вот для чего в роман была введена Наташа Назарова, мне, по правде говоря, непонятно. На протяжении всей истории высокая миссия Назаровой Н. сводится к тому, чтобы страдать от матери-алкоголички, ныть невпопад и громко визжать при нападении врагов. Ещё приятно удивляет, что, будучи формально рассказом о попаданцах, «Зерцалия» не страдает присущими этому жанру глупостями. Так, главная героиня Катерина Державина, узнав о существовании Зерцалии, отнюдь не стремится туда попасть любой ценой, а, напротив, прилагает все усилия, чтобы не попадать - по здравому размышлению, это куда логичнее. Что ещё хорошего можно сказать? Книге удалось избежать букета типичных для молодежного российского фэнтези болячек: тут вы не найдете ни идиотского стёба, как в сказочках Первухиной, ни лицемерного самолюбования, как в опусах Фирсановой. Даже такого греха, как нарочитое уродование родного языка, «Зерцалии» волшебным образом удалось избежать. Завершая рассказ о светлой стороне Силы, скажу, что роман вовсе не является слепым подражательством Джоан Роулинг, Льюису Кэрроллу или кому-то там ещё, работавшему с зеркалами. Да, в книге присутствуют некоторые заимствования из классиков, но они вполне корректны, и не превышают допустимых норм. Нет, «Зерцалия» не является самостоятельным произведением в полном смысле слова, но корни данного явления растут гораздо глубже, и не сводятся к нецелевому использованию зеркальных поверхностей. При упоминании о несамостоятельности книги мы, мальчишки и девчонки, плавно переходим к основной её проблеме. Без неё «Зерцалию» вполне можно было бы назвать твёрдым середнячком в своей нише. За ней и сейчас непритязательному школьнику можно скоротать вечерок, при условии, что он осознает простой факт: «Зерцалия» есть книга абсолютно проходная. И не будь этих жалких потуг выдать её за нечто незаурядное, я не придиралась бы к мелочам. Но все эти страсти по «потрясающей воображение сказке», все эти камлания над Книжными Премиями Рунета - это, мои юные друзья, просто пшик. Много шума из ничего. А ниже я попытаюсь доступно разъяснить вам, из какого «ничего» этот шум проистекает. Дорогие ребята, доводилось ли вам слышать такое имя: Дэн Браун? Наверняка слышали - несколько лет назад это имя наделало много шума. Дэн Браун – это американский писатель, специализирующийся на детективах, связанных с религиозными загадками, научными изысканиями и оккультными учениями. Не буду устраивать вам лекцию, но суть его произведений сводится к двум словам: красивая подмена. Доказанные научные истины подменяются псевдонаучными домыслами, проверенные веками духовные постулаты – секретами коварных клириков, а реальным историческим персонажам присваиваются деяния, которых они никогда не совершали – и всё это ради одной нехитрой цели: шобы пипл схавал. Именно Дэн Браун подарил миру роман «Код да Винчи», который мало-мальски просвещенные люди давно окрестили котом да Винчи. Книги Брауна по-своему привлекательны, пока вы не зададитесь вопросом: а что, собственно, за ерунда происходит вокруг? Нет, не ерунда, просто товарищ показывает фокусы, выдавая их за откровения. Так вот, ребята, рекламируемый ныне Евгений Гаглоев - это тот же Дэн Браун, только для подростков (даже если сам он не осознаёт этого). И ни при чём тут зеркала, друзья мои, их при желании легко можно заменить хоть шаманскими амулетами, но принцип – останется. Шифры мастера Леонардо заменены магическими ключами Калиостро, кровь из Святого Грааля – кровью Созерцателей, байки о масонских ложах и иллюминатах – историей тайного дворянского собрания, стенания по большому адронному коллайдеру и антиматерии – танцами вокруг зеркальной машины, открывающей вход в параллельный мир. Те же сказки кота Мурзика, только сильно облегченные и упрощённые, чтобы даже подросток понял. И было бы это всё не так уж плохо, если бы не хотелось на каждой пятой странице включить Станиславского и воскликнуть: «Не верю!» Нужны факты? Извольте. Начнем с малого. Вот перед нами главная героиня – пятнадцатилетняя фехтовальщица из цирка Катерина Державина. И уже начинается путаница: Цитата: Действительно, прежняя жизнь Катерины сильно отличалась от жизни обыкновенной девчонки, и она сильно по ней скучала. Дядя Прохор, факир и акробат цирка, учил молодежь зрелищному фехтованию. Это был не настоящий бой, всё в нём устраивалось для того, чтобы удивить зрителя эффектными приёмами и прыжками. В группе были, в основном, дети артистов цирка, все знали друг друга с пеленок, и составляли отличную команду. Иногда Катерина и её приятели по шоу устраивали такие представления, сражаясь на шпагах на манеже, на лестницах, качелях и на площадках под куполом, чем приводили в восторг посетителей цирка. Дорогие ребята, вам случалось бывать в цирке? Наверняка случалось, и не раз. Доводилось ли вам видеть в цирке шоу фехтовальщиков, да ещё с прыжками? Лично мне – ни разу. Потому что фехтование, в отличие от, скажем, бокса или борьбы, есть изначально не зрелищный вид спорта – это вам любой спортсмен подтвердит. Никаких эффектных хуков и апперкотов, никаких бросков на лопатки – вся задача состоит в том, чтобы уколоть противника рапирой в определенное место. И увидеть это без помощи замедленной съемки просто нереально. Соответственно, в цирке, где зрелище – обязательное условие, сама идея всунуть в программу фехтовальщиков кажется мне… ну, странной. Тем не менее, здесь циркачи фехтуют. Для чего? Да всё для того же – для красоты. Чтобы главная героиня могла бросаться на злодеев с рапирой, как заправский мушкетер, це ш дюже гарно. Ладно, допустим, это мелочь. Перейдем к нелепостям посерьёзнее. Вот Катерина осматривает обстановку в особняке бабушки Евдокии: Цитата: Катерина подняла глаза и увидела на стене портрет в старинной позолоченной раме. С картины на неё смотрела молодая женщина в красивом кружевном платье со стоячим воротником. Сходство не оставляло сомнений - это была Евдокия лет пятьдесят назад. На пальцах бабушки сверкали перстни, на шее красовалось бриллиантовое колье. Волосы были уложены в высокую причёску, поддерживаемую красивой тиарой. Заметьте, действие происходит в наши дни. Мысленно открутим назад пятьдесят лет, получаем… 60-е годы прошлого столетия. То есть, по мнению автора, так одевались русские женщины в 60-х годах XX века? Дорогие ребята, позвольте вас просветить. Шестидесятые – это была, пожалуй, самая романтичная, и в то же время демократичная эпоха ушедшего столетия. Это была эра хиппи, «битлов», сексуальной революции, хрущёвской оттепели и полета Гагарина в космос. В одежде же тогда царил практичный минимализм и утонченная независимость. Какие кружева? Какая тиара? Вы о чем вообще? Но это ещё цветочки. Через пару абзацев мы читаем слова бабушки Евдокии, способные повергнуть в трепет любого, кто знает историю на уровне школьного курса: Цитата: — Нельзя отменить благородство. Нельзя отменить честь. Память о своих корнях тоже нельзя отменить! Это большевики думали, что отменили. Да, нам приходилось встречаться тайно. Наше дворянское собрание — это был закрытый Клуб, куда входили лишь избранные горожане! — гордо произнесла она. — Аристократы, наследники известных родовитых семейств! Мы тоже к таким относимся, ведь Державины издавна носили графский титул! Мои юные друзья, я понимаю, что вы родились гораздо позже 91-го года и смутно представляете себе, в чем заключалась внутренняя политика СССР. Но тем не менее, скажу вам со всей прямотой: не было тогда никаких дворянских собраний – ни явных, ни тайных. Не-бы-ло. И быть не могло! А «наследники родовитых семейств», все эти Поплавские с Державиными, тихо сидели по коммуналкам и не рыпались. Потому что при советской власти вплоть до 80-х годов существовала лишь одна элитная организация – коммунистическая партия. Все остальные были у неё под колпаком. Надменные разговоры про клуб Калиостро и тайные общества дворян – это всё россказни, ребята, не вздумайте принимать их всерьёз. И напрасно Гаглоев в своём романе изображает большевиков идиотами: Цитата: О зеркальной машине надолго забыли. Большевиков она не заинтересовала — они решили, что это какие-то старые декорации, ведь в здании порой устраивали театрализованные представления. Чудесная машина так и стояла в подвале особняка, скрытая от чужих глаз. Уцелевшие члены Клуба Калиостро замуровали её в подземелье, поэтому она и сохранилась в своем первозданном виде. Большевики не были идиотами. Из сотрудников ЧК (которую автор, кстати, почему-то обозвал «Чека»), между прочим, вырос КГБ. Завладей чекисты волшебной зеркальной машиной, открывающей портал в иной мир, уж будьте покойны, они нашли бы ей подходящее применение. Все эти Дамы Теней с Оракулами в сторонке бы курили. Ладно, оставим в покое наш мир, переместимся на другую сторону – в магическую Зерцалию. Здесь-то что может быть не так? Магия - она и в Африке магия. Среди поклонников Гаглоева самые восторженные отзывы направлены именно на мир Зерцалии: как роскошен чарующий зеркальный город, как он удивителен и уникален, как не хочется покидать это место. Хорошо, дорогие мальчишки и девчонки, давайте с вами без лишних эпитетов постараемся перечислить, чем конкретно уникален мир Зерцалии. Чётко, по пунктам. Первое: в этом мире не ведают металлов, зато широко используются стекло и керамика, и повсюду расставлены зеркала. Второе: иногда там встречаются загоны с гигантскими псами – зоргами, страшными и зубастыми. Третье… э-э… да вот, собственно, и всё. Причем, даже пункт номер два человека эрудированного изрядно веселит, поскольку зорги вызывают ассоциации с одним колоритным персонажем из фильма «Пятый элемент». Если вы можете привести ещё какой-то отличительный признак Зерцалии, приведите – я с удовольствием почитаю. Только побольше конкретики, без всех этих: «невозможно оторваться» и «безоглядно веришь». Ребята, вы действительно полагаете такой мир уникальным и продуманным? Я тут недавно прочла «Птенцов Виндерхейма» Пашковского и Лис. Тоже писатели не из маститых, и их герои – тоже пятнадцатилетние подростки. И книга, кстати сказать, на шедевр не тянет. Но, боже правый, какой же там интересный и грамотно прописанный мир на основе истории и мифологии древних скандинавов. Даже до него этой хваленой Зерцалии, как до Луны. Так почему, спрашиваю я, превозносят именно Зерцалию? Я не говорю уже о том, что даже при описании Зерцалии – выдуманной вселенной – Гаглоев не избежал явных ляпов и натяжек. Хотите убедиться? Прошу: Цитата: Мы побывали на высоких зубчатых стенах, окружавших город, и воочию наблюдали, как парят в тёмном небе воздушные корабли. Издалека посмотрели на гигантское кладбище, где, по словам кучера, водились таинственные хироптеры. С такого расстояния никого мы там не заметили. Поразило лишь то, что даже кресты и могильные плиты были отлиты из черного стекла. Ребята, вас нагло дурачат. Возможно, в Зерцалии дверные замки из стекла, возможно, там мостовые стеклом покрывают – автор волен фантазировать, в руки ему баян. Но крестов на могилах в Зерцалии быть не может - ни стеклянных, ни оловянных. Как не было в Зерцалии миссии Христа с его распятием, как не было в ней Вселенских соборов, утвердивших Символ веры. Какие ещё кресты из черного стекла? Что за чушь собачья, вернее, зорговская? И еще скажу вдогонку: не верю я в мир, где металлические сплавы полностью вытеснены стеклом и керамикой. Не верю (кстати, пожалуйста, снова Станиславский). Не потому не верю, что эти материалы мало прочны – есть на свете и сверхпрочное стекло, и сверхпрочная керамика. Просто какой бы высокой прочностью их ни наделили, они всё равно останутся хрупкими – в пику обладающим пластичностью металлам. Поэтому поезда из стекла, дирижабли из керамики… это как-то уж чересчур. Понятно, что в сказках и пряничные домики с молочными реками иной раз попадаются. Но у нас тут, как я полагаю, сказка не для трехлеток, а для тех, кому хорошо за десять, и требования к ней должны предъявляться несколько иные. А если, мои юные друзья, вы и правда убеждены, что стеклянный нож - вещь боеспособная, то это хороший повод прекратить играть в Oblivion (там тоже, помнится, встречались клинки из стекла) и вернуться на грешную землю, чтобы подтянуть физику. Не могу так же не упомянуть некоторую экзальтированность здешних отрицательных персонажей, граничащую уже с фарсом: Цитата: Следом за псом из зеркала появилась женщина. Такая же бледная, как мужчина, с ярко-красными губами, она злобно усмехалась. Вокруг глаз пролегли тёмные тени, что придавало её лицу сходство с черепом. Спутанные длинные чёрные волосы падали на плечи. На женщине был облегающий черный костюм из мягкой кожи. Вокруг шеи вздымался пышный воротник из чёрных кружев, руки были затянуты в длинные перчатки до локтей, на ногах — высокие сапоги с серебряными пряжками. О, Госпожа, накажи меня своей плёткой! Впрочем, что это я… У нас же рецензия для детей. А если без приколов - опять не верю. Столь гротескный образ злодейки сгодится либо для малышей (эдакая современная Баба-Яга на новогоднем утреннике), либо, наоборот, для совсем взрослых дядей, любящих шляться по специфическим сайтам, ссылки на которые я вам, ребята, давать не буду. Тинейджерам я бы такую даму представлять постеснялась. На десерт хочется поговорить о самом наболевшем – о заложенных в книгу идеях. Я не сказала бы, что «Иллюзион» есть роман пустой и совершенно бессмысленный. Это не совсем так. Идеи там есть, и идеи, в принципе, верные. Кто ж поспорит, что в хороших сказках добро должно побеждать зло – добро здесь исправно побеждает. Конечно, зло в лице графини Шадурской продолжает бормотать где-то на периферии, что, мол, ничего ещё не закончено, но мы-то, дорогие ребята, понимаем, что это просто задел на следующий том (который, кстати, уже вовсю пиарят в Интернете). Иное дело, что примитивизм идей решительно не согласуется ни с заявленным возрастным рейтингом, ни с возрастом самих главных персонажей. Проше говоря, дорогие ребята, то, что несёт вам Гаглоев, вы должны были пройти ещё в эпоху «Золотого ключика» и «Чебурашки». Нужно быть благородным и честным - правильно? Правильно. Нужно быть смелым и отважным - правильно? Правильно. Нужно помогать друзьям в беде - правильно? Готова лично под этим подписаться. Но все эти незамысловатые истины это то, чему хорошая мама учит своё чадо на пятом-шестом году жизни. Никак не на пятнадцатом! В пятнадцать же лет этап усвоения первичных истин, как правило, уже завершается, и начинается этап их развенчания и переосмысления. И это тоже важная веха, её тоже необходимо пройти всякому вьюношу со взором горящим. И печально, когда актуальные для подростка проблемы элегантно заменяются детскими уси-пуси, словно между пяти- и пятнадцатилетними вообще никакой разницы нет. Опять хочется провести параллели с «Птенцами Виндерхейма», и вновь сравнение оказывается не в пользу «Зерцалии». Юные курсанты академии Скаллагримссона при всех тараканах в головах всё же сталкиваются с проблемами типично подростковыми, то есть адекватными своему возрасту. Достаточно жёсткими проблемами порой – а юность, в отличие от детства, вообще штука суровая. Герои же Гаглоева, кажется, как закончили старшую группу детского сада, так в ней и остались. А давай красиво пофехтуем на рапирах? А давай! А давай вместе бороться со злом? А давай! А давай, ты поможешь мне разыскать моего потерянного папу? Давай, давай! Книгу, адресованную старшим подросткам, лично я представляю себе иначе. В заключение вернусь к тому, с чего начала. Дорогие ребята! Я готова согласиться, что «Зерцалия» - не самое кошмарное произведение на свете. И если вы, мальчишки и девчонки, несмотря на всё мое старперское занудство, по-прежнему сохраните тёплые чувства к книге и её автору, я с пониманием отнесусь к вашему решению. В такой читательской преданности даже есть какая-то своя высокая правда, если, конечно, она не сопровождается нападками на завистливых критиков и воплями «Проды! Проды!» Так или иначе, если своей рецензией я заставила вас слегка задуматься, значит, цель моя уже достигнута. Как и обещано, я не буду делать никаких выводов из статьи. Обратите внимание, вопреки правилам, у рецензии даже нет итога, а есть только постскриптум. Я даже не стану выставлять книге никакой оценки, дабы не заявили, что я оказываю давление на молодежь. Ну а тот банальный факт, что на белом свете существует масса намного более умных и увлекательных книг, чем «Зерцалия», вам наверняка хорошо известен без меня. P.S. Ничего жуткого и загадочного в лунном затмении нет. Это обычное, хорошо изученное явление в астрономии, связанное с вхождением Луны в тень Земли. В тёмно-красном лике Луны в период затмения тоже нет никакой чертовщины. Просто земная атмосфера легче пропускает лучи красно-оранжевой части спектра, а именно эти лучи в большей мере достигают поверхности Луны при затмении.
Екатерина: Марина Ефимова Влюблённый призрак Марина Ефимова – псевдоним писательницы фэнтези Марины Ефиминюк. Фэнтезийный роман «Правила жестоких игр» - в числе моих любимых книг, серия «Знаки судьбы» - тоже в числе любимых, так что мистический роман от Марины я ждала с особым интересом, а прочитала – с жадностью, запоем, за один вечер. Главная героиня «Влюблённого призрака» Зоя работает в агентстве по организации праздников, и самой большой неприятностью, которая с ней случалась, были забытые нерадивой феей-актрисой крылья или выволочка от начальника. Но с кольцом, купленным на блошином рынке, в жизнь Зои входит призрак мёртвого художника Алексея Протаева – прежнего владельца кольца. На девушку обрушивается вихрь мистических видений – начинается дождь из красных лепестков роз, тающих кровавой лужицей на ладони, могильный холод сковывает то обычную маршрутку, то квартиру Зои, предвещая появление призрака. Мёртвый художник выглядит так, будто заморожен, и постепенно Зоя понимает, что её задача – помочь найти тело пропавшего без вести Алексея, и тем самым успокоить его дух. Однако ещё сложнее, чем отгадать подсказки призрака, оказывается достучаться до его брата-близнеца Марка. Знакомство Зои и Марка заканчивается ссорой - он не верит ей, считая мошенницей. Дальнейшие встречи оборачиваются взаимным вызовом и словесными поединками… А как же иначе, когда двоих неумолимо тянет друг к другу, но между ними незримой тенью стоит мёртвый Алексей. Для Марка – брат, которого он надеется отыскать живым. Для Зои – призрак, от которого она мечтает избавиться… и который в неё влюблён, ведь именно она – «ангел из снов», даривших утешение сходившему с ума художнику. И это десятки её портретов Алексей нарисовал перед смертью. Мистическая и любовная линия в романе сплетены в тугой драматический узел, и описаны так захватывающе, что проживаешь их, как наяву. Появление призрака – не самое страшное воздействие кольца художника. Постепенно Зою обступают тени – внутренние демоны, которые живут в людях. Ведь кольцо, напитанное ненавистью отвергнутой женщины, обрекает на прозрение и толкает в пропасть безумия, как это уже случилось с погибшим художником. Теперь и Зое трудно сохранить разум, когда в лицах пассажиров подземки видятся страшные бесы, а часы начинают обратный отсчет от жизни к смерти… В описаниях теней, преследующих героиню, отчётливо ощущается фэнтезийный стиль писательницы. Мистика у Марины Ефиминюк – не леденящая кровь страшилка, а скорее, зловещая сказка о неких таинственных силах, которые врываются в привычные будни. И проявления этих таинственных сил описаны с динамикой и красками, больше присущими городскому фэнтези: тени проступают через облик людей, отрываются от хозяев и преследуют героиню, словно повинуясь зову чёрного мага. Кажется, вот-вот, и Зоя встретит ведьмаков из мира «Правил жестоких игр». Но нет – вселенные этих книг не пересекаются. В мире ведьмаков царит магия, а мистика «Призрака» связана с древним проклятьем и неупокоенным духом. Что ещё роднит фэнтези Марины Ефиминюк с новым мистическим романом – так это харизматичные и сильные герои-мужчины. Марк Протаев, избранник Зои в «Призраке», - тот же тип уверенного в себе, дерзкого, ироничного, подчас безжалостного, но в то же время заботливого и чуткого к любимой женщине мужчины, что и Филипп с Заком из «Правил». Марк – старше и опытнее, он не сверхъестественный ведьмак, а земной архитектор, но он той же породы мужчин, в которых так легко влюбиться – особенно в книге. Как вы уже поняли, мистический роман Марины я воспринимала в контексте написанного ей раньше фэнтези. Когда писатель меняет жанр, к эксперименту относишься с опаской: сохранится ли в новых романах то, что так нравилось в старых, станут ли они так же любимы, как те, к которым привык? Но переход Марины в серию «Знаки судьбы» - тот самый счастливый случай, когда любимый и талантливый писатель привносит в любимую уже серию новые краски – иронию, фэнтезийную атмосферу, и по-новому раскрывается в другом жанре. Теперь буду ждать не только новинок от Натальи Калининой и Татьяны Корсаковой, но и новые мистические романы Марины Ефимовой.
Екатерина: Кэтрин Вебб Наследство Замечательная книга, в которой есть тайны прошлого и настоящего, непростые судьбы героев, интриги, загадочные исчезновения и совершенно неожиданные повороты событий. Две сестры получают в наследство от своей бабушки старый дом, в котором они часто проводили время в детстве, но оказывается, что вместе с этим домом им достаются не только их собственные детские воспоминания, но и неразгаданные загадки давно минувших времён, им предстоит узнать немало интересных моментов из жизни их бабушки и прабабушки... Повествование ведётся попеременно в двух временах: прошлом и настоящем, причём построено таким образом, что оторваться невозможно, так и хочется узнать, что же было дальше, каковы причины странного поведения и поступков этих женщин, живших давно, но тем не менее, как и все, искавших своё счастье, совершавших ошибки, иногда неисправимые, "и оставленные в наследство тайны прошлого странным образом преломляются в настоящем". Удивительно, как груз жизненных ошибок и потерь может повлиять на человека, действительно, со временем этот груз не становится легче, просто человек привыкает жить с ним, при этом может измениться его характер и отношение к жизни, и не всегда мы можем понять его..."Нужно время, чтобы изменить своё мнение о людях, особенно, если долгие годы ты видел их в определённом свете или не видел вообще". Вот так, спустя много лет, становятся понятны мотивы поведения бывшей когда-то юной и красивой бабушки Кэролайн и её дочери Мередит... Да и сами сёстры-наследницы начинают лучше понимать друг друга, а разгадка старого страшного происшествия помогает одной из их вылечиться от длительной депрессии. Роман написан с удивительной теплотой и пониманием людей, ведь только добрый и мудрый человек может высказать мысль о том, что "злые, холодные и aгрессивные люди - все они несчaстливы. Они тaк ведут себя потому, что им плохо". Роман, безусловно, понравится всем любителям неспешных семейных саг с тайнами и загадками. У каждого из нас есть свои секреты и тайны, припрятанные на самом пыльном чердаке. Какие-то из них пустяковые, и рано или поздно выболтаются (например, что пять лет назад именно вы разбили любимую бабушкину вазу, а не кузен), а другие покрыты пылью десятилетий, и заставляют вздрагивать при малейшем намеке на то, что было/случилось/прошло. Какие-то секреты сами прилипают к тебе, а другие лучше бы не видеть и не слышать, да только поздно, ты уже стал свидетелем того, о чём помыслить не мог. Ты не хотел, всё должно было произойти не так, или не происходить вовсе! Но уже поздно, тебе остается только спрятать всё в самом темном углу чердака, и надеяться забыть. Но твоя жизнь уже не будет прежней, а окружающие словно покрыты паутиной недосказанных слов и воспоминаний. Именно в такой дымке паутины и живут Эрика и Бет Кэлкотт, которым в один прекрасный день пришлось столкнуться с собственным прошлым. Столкнуться-то столкнулись обе сестры, но разобраться, что к чему, и откуда, берётся именно Эрика. Потому что молчание сестры и то, как она угасает и увядает - это уже через край. А ещё доводит то, что ты один не слышишь и не видишь какой-то кусочек истории, который знают другие. Эрика вспоминает, Эрика ищет, она пытается разложить все воспоминания и обрывки историй воедино, склеить осколки отрывисто брошенных фраз, взглядов, недомолвок и ссор. А мы последуем за ней по тонкой ниточке истории, которая началась давным-давно, и кто знает, что ждёт нас в конце пути... Удивительная книга, в которой есть всё, как я люблю - немного детектива, много семейной саги, шепотка психологизма и море воспоминаний. Главная интрига романа довольно проста, и начать угадывать можно уже на первой трети повествования, но это совершенно не портит впечатления от прочтения, наоборот, ты страница за страницей ищешь подтверждение своей версии, шаря по углам и заглядывая через плечо тут и там. Две линии повествования в рамках временного контекста, две ветки одного дерева, одной из них ещё суждено расцвести, другая мертва, но напоследок поведает о днях давно минувших. Отдельное спасибо автору за стиль, с обожаемыми мною урывками, бросками в прошлое, и резкими вдохами на возвращении в настоящее. Как итог - аккуратней с тайнами, иногда они больно кусаются, или, того хуже, легко могут отравить вашу душу. А яд воспоминаний так просто из крови не вывести. "Наследство" Кэтрин Вебб - один из лучших романов, прочитанных за последнее время, очень качественный и отлично продуманный. Достойное приобретение в домашнюю библиотеку. Замечательная книга, интересные события прошлого и настоящего, интрига, которая не даёт оторваться от книги, неожиданный поворот в конце. Так правдоподобно описаны события прошлого, чувствуешь полное погружение в них. Красочно описаны все персонажи, язык лёгкий, но не скупой. Очень приятное чтение. Очень понравилась книга! Прочитала абсолютно на одном дыхании, и уже несколько дней она меня не отпускает. Нашла в ней всё, чего хотелось - и старинный дом, и загадки прошлого, и странности современных персонажей. Очень хотела почитать что-то о жизни "леди и джентльменов" Англии ХIХв, но с опаской всегда начинала исторические романы. А в "Наследстве" так ненавязчиво переплетаются два времени, что читать можно всем - и любителям истории, и сторонникам современной прозы. Словом, я ни на секунду не пожалела, что остановила выбор на этой книге. P.S. Конечно, и у Бет, и у Эрики в жизни немало проблем. Причём начало большинству из них и положила в своё время как раз Кэролайн. Одно повлекло за собой другое, и все закрутилось, как снежный ком. Один необдуманный поступок в молодости, и столько отравленных жизней у нескольких поколений. Вот такое вот неприятное наследство... Если вам понравилась эта книга, то обязательно почитайте "Незримое, или Тайная жизнь Кэт Морли" того же автора.
Екатерина: Сара Блэкли-Картрайт Красная Шапочка Развязки в книге нет, а фильм, я думаю, многие уже смотрели. Я сама написала, чем всё закончилось. На всякий случай предупреждаю - ВНИМАНИЕ, СПОЙЛЕРЫ! Однако Валери так и не смогла преодолеть свой страх, так и не смогла до конца поверить Питеру... Он был заперт всё то время, что они с Генри пытались его отыскать, а затем, когда это не удалось, сбежать... Валери посмотрела на Питера и покачала головой. Ей было страшно, и она не могла с этим ничего сделать... Девушка быстро достала маленький кинжал и приблизилась вплотную к Питеру. - Не подходи ко мне близко, иначе я... - Что ты сделаешь, Валери? Неужели... - Да. Прошу тебя, уходи отсюда. - Нет. Я никуда не уйду без тебя... Валери не смогла ничего с собой поделать. Она ранила Питера, правда, совсем легко, но факт оставался фактом. Самый родной и близкий ей человек - Питер. Неужели это он скрывается под маской оборотня? Но этого не может быть, Питер вовсе не такой! Валери вошла в дом, надеясь увидеть там бабушку. - Что случилось, дитя моё? Ты чем-то явно напугана... - Да, мне сейчас очень страшно... - Не беспокойся, дорогая! Все печали поправимы... - Если есть хлеб... Валери взяла тарелку и стала накладывать в неё кашу. - Ты будешь есть, бабушка? - Я подумаю... Валери будто током ударило. - Бабушка... почему у тебя такой странный голос? Валери откинула занавеску и увидела бабушку, лежащую на полу. Без сомнений, она была мертва. Но кто же тогда разговаривал с ней только что? Девушка обернулась и увидела... своего отца... Сезара... Так значит, это он был оборотнем! А она-то, глупая, подумала на Питера! Наверное, он не простит её за то, что она в нём усомнилась... - Да, я - оборотень, - с шокирующим спокойствием подтвердил отец. - И ты должна была стать моей преемницей... Должна... Потому что Люси оказалась не моей дочерью... Да, я подделал почерк Генри, и она пришла ко мне ночью... Но не поняла ни слова из того, что я пытался ей сказать! Ведь она не была моей наследницей! Тогда я разозлился и убил её! А потом я отомстил её настоящему отцу... - Так вот почему ты убил отца Генри, - наконец поняла Валери. - А я всё никак не могла догадаться, в чём тут дело... - Да, и Сьюзет я тоже ранил, правда, не опасно... - Не опасно? - тут же вскипела Валери. - Да ведь она до конца своих дней будет выглядеть так отвратительно, что никто на неё уже не посмотрит... - Довольно! Она уже достаточно погуляла! Настолько хорошо, что даже уверила меня в том, что я - отец Люси... А ведь на самом деле Люси и Генри - брат и сестра! Сьюзет любила отца Генри все эти годы! Я ничего такого не сделал! Я просто отомстил ей за измену! Я им обоим отомстил! Столько лет я жил в обмане! Когда я сказал, что ранил не опасно, то всего лишь хотел сказать, что она после моего нападения не стала оборотнем, хотя могла... И да, глаз я не задел вовсе не случайно... Я не хотел убивать её... Не переживай, она придёт в себя... Эта рана кажется страшной, но пройдёт время, и всё заживёт... Поверь мне, я это точно знаю... - Но как ты мог убить собственную мать? - Я должен был это сделать... Она всю жизнь жила с этим запахом, но так и не поняла, что это значит... Может, это и к лучшему... - Так вот почему Генри подумал на бабушку - из-за запаха! - Да. Но разговоры закончились, ты сейчас должна дать мне ответ. - Нет, я никогда не стану таким, как ты! - Но ты ведь убила кролика в лесу! - Так вот почему... Я думала на Питера, потому что он один знал об этом. Но откуда узнал ты? - У меня есть глаза и уши. Я видел вас тогда в лесу... Но ты не ответила мне! - Нет, ни за что в жизни! - Тогда берегись! Отец бросился на Валери, а она попыталась убежать, но не тут-то было... На помощь ей пришёл Питер - они с отцом стали драться... В конце концов отец упал замертво... - Он ранил меня, - обречённо сказал Питер. - Завтра, когда рассветёт, я буду таким, как он... Но Валери не могла теперь его оставить, она просто была к этому не готова. Он простил её, когда она усомнилась в нём... И остался верен ей... К тому же, у неё, кроме него, никого и не осталось... Она потеряла за эту безумную зиму и сестру, и бабушку, и отца. А мать... нет, она не сможет смотреть ей в глаза, зная всю правду. Надо уходить... Валери и Питер погрузили тело отца в лодку. Они зашили рану у него на груди, а потом, выплыв на середину реки, сбросили оборотня в воду... - Ты должна пока остаться в деревне. Я не знаю, когда смогу вернуться. Мне нужно научиться контролировать себя... Я должен знать, что тебе ничего не угрожает... Валери посмотрела на него и поняла, что не ошиблась. - Я буду тебя ждать, - тихо сказала она. - Нисколько в этом не сомневаюсь, - ответил Питер. Глаза его сияли радостью. Это была самая трудная зима в её жизни. Мать долго ждала отца, но потом поняла, что он уже никогда не вернётся домой. Несмотря ни на что, жители деревни продолжали жить в постоянном страхе. Других эмоций они и не знали. Генри по-прежнему любил Валери. Он стал отважным и избрал славный путь - защищать жителей деревни от тёмных сил. Валери больше не могла оставаться там... Однажды она пошла в лес. Да, там опасно, но она уже больше ничего не боялась... И вдруг девушка увидела Питера. Он вернулся за ней! Наконец-то они вдвоём смогли покинуть деревню - он научился жить по новым правилам. И он, как и обещал, покажет Валери другой мир. Мир, о котором она всегда мечтала.
Екатерина: Анна Джейн Музыкальный приворот Двое суток я отсутствовала дома, в семье. Двое суток я отсутствовала на работе. Двое суток я не существовала в этом мире... Я жила в городе N, где выступала музыкальная группа "На Краю". МИНУСЫ: Начав читать, честно признаюсь, была мысль бросить. Отталкивало нудное повествование о жизни двух не совсем адекватных девушек. Первая, от лица которой ведётся рассказ, поражает своей тупостью и необразованностью. Переспрашивать, кто такая Скарлет О'Хара, неприлично, даже если не читал произведения с её участием. Вторая, её подруга, плюётся нереальным количеством цензурной и не очень брани и стервозности, при том, что отличница и красавица. Согласна, такое бывает, но как-то немного коробит, что ли. Это первый минус в книге. Всего их два. Второй - это частое нудное повествование о жизни совершенно посторонних эпизодных героев или событиях, предшествующих или ставших причиной нынешних. Лично меня распространённые подробности подобного рода в жизни всегда мало интересовали. И ещё автор часто отвлекалась на такие вот описания (похожие на сплетни) прямо в диалоге, что когда читаешь вторую, сказанную в этом самом диалоге, фразу - не всегда помнишь, а что было сказано в первой фразе? К середине книги я научилась пропускать подобные ненужные мне отступления, и всё пошло динамичнее! Ещё полуминус, но это, видимо, от недокоррекции текста - много путаницы в именах и мелких ошибок. Ну, это поправимо. На этом минусы заканчиваются! И начинаются ПЛЮСЫ! Меня засосало в сюжет так, что вынырнула я только с последней строчкой книги. И хоть я и догадывалась, заранее зачем-то прочитав чужие рецензии, что всё так, как оно и оказалось, это совершенно не мешало мне следить за событиями, чувствами и мнениями героев книги. Я подсознательно придумывала мелодии на все песни, присутствующие в тексте. Похоже, я стала фанатом этой группы, не слышав ни одной песни и не любя данное музыкальное направление в принципе. Представляя, как истошно орёт солист со сцены полуготичные пессимистические режущие слух карканья, кажется, что это не может нравится. Но стихи пленяли. И я представляла что я там, на концертах, так же бешусь и фанатею: где мои 17 лет? (с) Можно было бы закончить книгу на погроме комнаты Антона: догадалась, признался - конец. Но книга продолжалась. Можно было бы закончить на букете под дождём: не выдержала, выбежала, признался - конец. Но книга продолжалась. Можно было бы закончить в Пиццерии: узнал её, подошёл, обрадовался, что пришла, куда надо, попросил прощения - конец. Но книга продолжалась! Ну или потом, вернулся туда, застал её с кольцом - конец. Но нет! Спасибо автору за неожиданные продолжения сюжета и кусания локтей от того, что оказалось не так, как казалось. Так, как закончилась книга - она не совсем закончилась. Два года любви на расстоянии не гарантируют хеппи-энда. И хотя его никто не обещал, всё-таки верится в лучшее. А также - что с наследством? ) Я не меркантильная, но уже спортивный интерес! Что с любовью синеволосого и блондинки? Может, расскажет продолжение? Книга - как огромный двухъярусный торт, который я глотала огромными кусками, едва успевая прожёвывать! Орехи и изюм - присутствуют! Читать, надев для антуража толстенные розовые очки! Книга для девочек, и хоть я уже не в том возрасте - я в восторге!
Екатерина: Сара Маккой Дочь пекаря - Что обычно получаешь после прочтения книги? - Море эмоций или пустоту. А "Дочь пекаря" у меня вызвала чувство уюта и умиротворённости, принесла ощущение спокойствия и домашней обстановки. Вкусные запахи корицы, лука, ванили и имбирных пряников, витающие в воздухе, страшные запахи пепла, выстрелов и смерти, которые посеяла Вторая мировая война, и честное осознание, что мы не вечны. В определённый момент защипало глаза, и захотелось мне, совсем не маленькой девочке, позвонить бабушке - книга тронула душу. Вторая мировая - страшное время. Для всех. Для нас, русских, для немцев, для американцев, для всех-всех. Но книга даёт возможность посмотреть на это время (не как обычно я это делала) не с позиции русского солдата, находящегося на фронте, или русской девушки, ожидающей его дома, а с позиции немецкой семьи, которую разрушает война. Было всё - и голод, и насилие, и потеря близких и любимых людей, и издевательства, и ломка психики, и моральные, и реальные смерти, и просто физическое истребление тех, кто дорог, и не сложившиеся судьбы, и просто неудавшиеся и неправильно прожитые жизни. И тут же самопожертвование или, скорее, простое человеческое сочувствие, желание помочь и спасти, и обычные человеческие тёплые чувства, всё то, чем наполнена наша жизнь. История семьи Шмидтов, родителей и детей, еврейского мальчика Тобиаса, их ближайшего окружения - наглядный пример всего этого. Жизнь обычной немецкой семьи летит кувырком с началом войны, и по спирали до самого её окончания просто рушит всё вокруг. И наряду с этим, параллельно, идет другая линия - современная жизнь, со всеми её возможностями - также показывает, что мы теряем на бегу, не имея возможности остановиться, отдышаться и посмотреть - мы никого не забыли, убегая от себя и своих проблем? Реба и Рики - небольшая любовная линия - также тронула душу - в современном мире мы можем очень просто потерять что-то ценное, вовремя не понять его значимость, и просто пройти мимо того, что должно задержаться в твоей жизни и стать её частью. И как остановка - связующая нить между этими мирами - всегда возникает кто-то или что-то, дающее возможность осмотреться и понять - это действительно дорого, нужно и терять это нельзя, иначе жизнь станет бессмысленна и бесцельна. Ну и конечно, сумашедше вкусное описание булочных времён войны и современного мира - ну какая сладкоежка от этого откажется? Вот такие сумбурные впечатления, и рецензия, написанная среди ночи, сразу после окончания книги, под кружку кофе и арахисовую пасту - что может быть лучше подаренного ощущения покоя и умиротворённости после рабочей суеты и усталости? Хоть убейте меня, но я не смогу ответить, почему, если в читалке накачаны сотни разных книг с привлекательными названиями, мой глаз в момент выбора падает именно на эту, а не какую-то другую книгу. Что мною движет? Может, кто-то высший знает, чтó именно мне нужно прочитать в каждый данный момент жизни? Как я делаю читательский выбор при таком разнообразии возможностей – для меня всегда загадка, и в случае с «Дочерью пекаря» я тоже вряд ли смогла бы объяснить, почему я взялась читать именно её, тем более, что книг с сюжетами «Ах, война, что ты сделала, подлая…» я, в принципе, избегаю. Исключением, пожалуй, является лишь "Среди волков" Миши Дефонсеки и "Зима, когда я вырос" Петера ван Гестера. Несмотря на вполне позитивное содержание, ненавязчивый юмор, гуманистические контексты и глубокую социальную толерантность, она оставила во мне чувство глубокой грусти. Уже не в первый раз я читаю о том, как воспринимали войну сами немцы, как идеология третьего рейха искорёжила души не одного поколения германских обывателей, и всё лучше понимаю момент покаяния и созидания, который движет ими сегодня. История семьи, преломлённая через зеркало военных реалий, читается интересно – видишь, что ломается в душе человека под натиском обстоятельств, а что остаётся стойким, какие ценности приносятся в жертву, а какие остаются незыблемыми, какие принципы девальвируют, а какие укрепляются, с чем человек смиряется, а что в нём получает неожиданное развитие. И… больше веришь в людей, в их человеческую природу, лучше понимаешь, что не хлебом единым жив человек, хотя хлеб в этой книге – вполне полноправный герой, и эпизоды с ним не только самые «вкусные», но и самые спокойные, уютные - такие «островки стабильности» в драматически рушащемся мире, последний оплот вненациональной человечности, за который держатся и друзья, и враги. Все линии романа читабельны, хотя, на мой вкус, слегка пресноваты – вполне в немецком духе, хоть книга и написана американкой, и, пожалуй, сведéние линий Ребы, Элси и Джейн показалось несколько надуманным - я всё ждала, что она окажется дочерью Тобиаса или ещё кого-то «из прошлого». А вот рецепты пекарни Шмидтов в конце книги неожиданно понравились, и воззвали к тому, чтобы немедленно попробовать испечь какой-нибудь «литературный хлеб».
Екатерина: Елена Семёнова Собирали злато, да черепками богаты, Ели халву, да горько во рту, Велики амбиции, да мала аммуниция Жила-была на белом свете бесприданница Оленька. У неё были две младшие сестры. Из родных у трёх сестёр осталась в живых только бабушка… Ольга влюбилась в молодого следователя Петра Вигеля… Он отвечал на её чувства полной и безоговорочной взаимностью, однако, увы и ах, Ольга и её сестры были очень бедны, поэтому сей союз был решительно невозможен! Бабушка подобрала внучке богатого, но старше Ольги на 20 лет человека, который любил её мать… Сергей был хорошим, добрым и щедрым человеком… И всё-таки Ольга поддалась своей слабости и не сказала ничего Петру… После ночи любви она собиралась навсегда исчезнуть из его жизни… Он умолял её отказаться от своих жестоких планов, но Ольга была непреклонна… Она вышла замуж за Сергея, выбрав благополучную, сытую и спокойную жизнь без потрясений и происшествий… А Пётр с головой погрузился в работу, расследуя дело о странных грабежах и разбоях… Прошло 10 лет… Пётр неожиданно встретил девушку Анастасию, которая только что окончила Смольный институт… Она была племянницей старшего следователя, и он увёз её с собой за город, где в это время как раз находился Пётр Вигель… Он расследовал цепочку загадочных преступлений с участием таинственной Белой Дамы… После окончания расследования Пётр сделал Анастасии предложение… И они прожили вместе 10 прекрасных лет... У них родился сын, но однажды Анастасия тяжело заболела… А Пётр Вигель неожиданно встретил свою первую и единственную любовь Ольгу. Он женился на другой, потому что она показалась ему прекрасной девушкой, но он ей сразу рассказал всё о себе, и Анастасия смирилась с таким раскладом. Неожиданно он узнал, что Ольга теперь вдова, а также невероятную новость – у него есть сын, которого воспитал Сергей, не зная, что это чужой ребёнок… И теперь сына Вигеля обвиняют в убийстве… Дочь Ольги и Сергея неожиданно узнаёт эту роковую тайну… Теперь она отворачивается от матери, и это становится наказанием для Ольги… Таким же горьким и ужасным, как арест сына… Ольга побоялась взять на себя ответственность, и за это она была наказана… Осознанно она столько лет обманывала мужа, который, впрочем, всегда знал, что она любит другого человека… Ведь Ольга потеряла невинность и даже родила сына от Петра Вигеля, но столько лет заглушала в себе это гнетущее чувство вины… .
Екатерина: Хелен Уэкер Голем и джинн Итак, от этой книги я ожидала кучу любви, что-то типа замашки на серьёзный любовный роман для подростков, граничащей с этакой «жвачкой для глаз». Но я ошибалась! Книга рассказывает о двух существах - свободолюбивом джинне и всецело преданной хозяину големе. Тут на ум приходит всем известная фраза: противоположности притягиваются. Но нет, они не влюбляются! Просто они уравновешивают друг друга, делая свои жизни проще. Тут в происходящем появляется ещё один персонаж, который, оказывается, таинственным образом связан и с големом, и с джинном. Очень понравилась концовка - логичная, одновременно открытая для читателя, но и законченная. Для меня книга пропитана красками. Коричнево-серо-чёрной с зелёным отливом при чтении про голема и яркими красками востока бело-жёлто-оранжевой гаммы с красно-чёрным угольком в центре у джинна. Продуманные герои, не могу вспомнить моменты, когда задаёшься вопросом: а почему он так не сделал? Книга понравилась, и даже очень!
Екатерина: Шведские, норвежские, финские сказки Сказка о принцессе, у которой капали жемчужные слёзы... История о принцессе, которую крёстная фея наградила особенным даром… Если она плакала, то у неё капали жемчужные слёзы. А если улыбалась, то у её ног вырастали цветы удивительной красоты! Принцесса выросла, полюбила благородного принца и собралась выходить замуж… Но неожиданно принц уехал воевать, а принцесса осталась… Но однажды на неё напали разбойники и утащили её в своё страшное и ужасное логово… Всю ночь принцесса не смыкала глаз… Она всё время плакала, и её слёзы тут же превращались в жемчужины… Она испугалась и спрятала их… Утром её решили сварить вместо супа, но любезно предоставили возможность самой набрать воду… Принцесса пошла на берег реки, села у кромки воды и заплакала… Жемчужные слёзы привлекли внимание русалочки… В своей сияющей раковине она поднялась со дна реки и дала принцессе совет… Девушка так и сделала – носила и черпала воду, а потом нашла палку и воткнула её в землю… Оставив на палке свою кофточку и шляпку, она бросилась в воду и плыла до тех пор, пока наконец-то не показался берег… Её приютил рыбак и его жена, которые потеряли свою дочь… И вот принцесса с рыбаком отправились на рынок. Принцесса плакала, поэтому у неё были жемчужины. От радости встречи с добрыми людьми она смеялась – и вот уже готов чудесный букет цветов! На рынке, где девушка пыталась продать свой драгоценный товар, её и отыскал принц… Слёзы радости убедили его в том, что он наконец нашёл свою похищенную невесту! Её приёмные родители перебрались в замок, позже для них был построен отдельный дворец… И конечно, настоящие родители тоже были счастливы от того, что дочь цела и невредима! А потом, конечно, состоялась свадьба… Сказка «Жемчужина Адальмины». Когда-то, давным-давно, у короля и королевы родилась дочка – принцесса Адальмина. В день крестин две феи, Розовая и Голубая, преподнесли ей богатые и щедрые подарки… Розовая фея преподнесла богатую жемчужину, которая должна была сделать Адальмину самой красивой, богатой и умной принцессой на свете! А Голубая фея подарила ей доброе, кроткое, покорное сердце… Но родители не оценили подарок Голубой феи, зато в полной мере наслаждались подарком Розовой феи… Для Адальмины сделали корону, которая выдвигалась по мере того, как принцесса росла. Она действительно выросла самой умной – с одного раза заучивала наизусть длинные стихотворения, легко решала самые сложные математические задачи… Она действительно была самой красивой – звёздное сияние и звёзды меркли рядом с ней… Она действительно была самой богатой – ела на золотой посуде, спала на золотой кровати и носила расшитое золотом платье… Вот только Адальмина была очень злой, капризной, эгоистичной и грубой! Гордыня завладела её сердцем… И однажды она, в очередной раз поссорившись со своими фрейлинами и опять затоптав все красивые цветы в саду, убежала из замка… И там Адальмина наконец-то потеряла свою корону… Сразу же стала глупой и рассеянной, да и память потеряла… Её приютила добрая старушка. Теперь принцесса пасла коз, ела чёрный хлеб и пила свежее молоко, а спала на соломе… Но она была счастлива! Родители объявили, что тот, кто найдёт принцессу Адальмину, возьмёт её в жёны. Но принцы, поначалу воодушевлённые этим предложением, не нашли даже золотого каблучка от её туфельки… Принц Сигизмунд, случайно заблудившись в лесу, встретил Адальмину и влюбился в неё… В замке было решено устроить примерку короны… И она подошла Адальмине, которую привели из леса по просьбе принца Сигизмунда. Принцесса всё вспомнила и устыдилась своих прежних поступков… Она взяла в замок добрую старушку, потому что успела к ней привязаться… Сыграли свадьбу, на которой Адальмина восхищала всех присутствующих своей красотой, богатством, умом и… добротой… Лесная фея танцует с девочкой… Вот же они, весело кружатся в своём невероятном танце! Была такая сказка – то ли шведская, то ли норвежская, то ли финская… Девочка с мамой жили бедно, дочка каждое утро шла на луг пасти коз и прясть… Но однажды на летнем лугу она встретила самую настоящую фею! Они танцевали много дней, фея буквально завалила девочку и её мать нитками, а когда пришло время расставаться, оставила ей на память о себе богатый и щедрый подарок – червонное золото… Поначалу казалось, что это просто жухлые листья, но это было обманом… Листья превратились в золото, вот чудо! Благодаря этому девочке больше не надо было пасти коз… Они купили хороший дом и жили счастливо… Правда, девочка скучала без феи…
Екатерина: Кира Касс Отбор, Элита, Единица Принц&Гвардеец, Королева&Фаворитка Далёкое будущее. США больше не существует, страна была погребена под собственными долгами. Китай пытался получить назад свои деньги, но США оказались не способны оплатить долговые расписки. Грянула третья, а за ней и четвёртая мировая война. На месте США образовалось новое государство с монархическим укладом - Иллеа. К сожалению, теперь в стране существуют касты - от Единицы (королевская семья) до Восьмёрки. Но даже в такой напряжённой обстановке человеческие чувства не меняются: любовь и ревность, зависть и ненависть, благородство и предательство всё так же правят бал... Америка Сингер - девушка, названная в честь когда-то существовавшей и казавшейся несокрушимой страны. Она - Пятёрка, представительница творческой профессии. Да, ведь Сингер в переводе с английского - певец, а Америка не представляет своей жизни без пения. У девушки есть любимый человек, Аспен Леджер - он Шестёрка, представитель работящей касты. К сожалению, встречаться Америка и Аспен могут только тайно - в связи с новыми законами Иллеа, запрещающими вступать в отношения до заключения брака. Она поёт для него, а он отдаёт ей за каждую песню монеты, которые она прячет в специальную баночку. Так продолжалось два года. Они любили друг друга, но денег на свадьбу у них не было. В один далеко не прекрасный день Аспен сломался - он решил, что при наличии у него большой семьи никогда не сможет накопить достаточно средств для достойной семейной жизни с любимой. В это время в стране как раз подают заявку для участия в "Отборе" - конкурсе, который устраивают раз в 20 лет. Пока в королевской семье рождались только принцы, которые должны были выбрать себе жену из 35 прекрасных девушек. Так было с отцом принца Максона - Кларксоном, который выбрал простую работницу фабрики Эмберли, которая стала любимой всеми королевой. Теперь Максону тоже предстоит сделать свой выбор. Большая семья Америки настаивает, что ей тоже надо подать заявку на участие в состязании. Америка не хочет ничего слышать об этом, она переживает из-за расставания с Аспеном. Несмотря на то, что Америка не готова к новым серьёзным отношениям и предвзято относится к принцу, её выбирают для участия в конкурсе. Сначала девушка уверена, что это ненадолго, но неожиданно ей удаётся подружиться с Максоном, и она уже начинает сомневаться, что любит Апсена так же сильно, как и раньше. У неё появляются три верные подруги-служанки - Энн, Мери и Люси. Король Кларксон выступает резко против Америки, ведь она в прямом эфире "Вестей" заявляет о том, что необходимо отменить касты. Проблем прибавляется, когда в королевской страже появляется... Аспен Леджер, по-прежнему влюблённый в Америку. Вот только она в своих чувствах теперь уже совсем не уверена, ведь она, кажется, встретила всё-таки новую любовь - принца Максона... Проблем прибавляется, когда выясняется, что лучшая подруга Америки, фаворитка состязания Марли, влюблена в гвардейца Картера... Теперь Америка боится, что Максон узнает о её прежней любви к Аспену... К тому же, есть много людей, недовольных существованием каст в стране. Северяне пытаются договориться мирно, а вот южане сразу берутся за оружие... Америка получает от принцессы Италии Николетты предложение, от которого трудно отказаться... Америка и Максон встречаются с Августом, который является принцем из рода Иллеа, но от своих прав на престол отказывается, и с его невестой Джорджией. Америке неожиданно удаётся подружиться со своим заклятым врагом - моделью Селестой. Её главной соперницей остаётся милая девушка Крисс. Повстанцы начинают нападать на касты участниц Отбора, но король по-прежнему выступает против перемен в стране... Финал состязания всё ближе, и Америка должна решить, кто ей всё-таки нужен: Аспен или Максон? И хочет ли она быть принцессой?
Екатерина: Родился Всеволод Крестовский 11 февраля 1840 года в Киевской губернии. Происходил из старинного дворянского рода. Отец Всеволода Владимировича, Владимир Васильевич, в Крымскую компанию воевал под Севастополем офицером уланского полка, затем вышел в отставку и переехал к семье в Санкт-Петербург. К тому времени (1850-1856 годы) Всеволод прошел курс наук в 1-й гимназии и поступил в 1857 году на историко-филологический факультет Санкт-Петербургского императорского университета. К этому же времени относятся первые писательские опыты Всеволода Крестовский в жанрах психологического рассказа и очерка нравов. К 1859 году семья Всеволода Крестовского разорилась. Он был вынужден уйти из университета и зарабатывал на жизнь литературной поденщиной в журнале "Русское Слово" у Аполлона Григорьева, попутно давая уроки за курс гимназии чиновникам, желавшим сдать экзамены на первый чин коллежского регистратора (14 класс). Одним из первых учеников Крестовского стал 19-летний помощник полицейского надзирателя Сенного рынка Иван Дмитриевич Путилин. В благодарность за учение Путилин по просьбе Всеволода Крестовский начал знакомить его с криминальным миром Санкт-Петербурга. Благодаря Путилину и его начальнику следственному приставу К.К.Галахову, Крестовский получил уникальную возможность участвовать в полицейских облавах и ловле преступников методом личного сыска, допросах подозреваемых, работы в столичных судебно-полицейских архивах и т.п. В 1860 году Крестовский женился по любви на 20-летней барышне Варваре Дмитриевне Гриневой - и, ввиду неизбывной бедности, - поселился с молодой женой в пустующей даче на Петровском острове. Несмотря на крайнюю скудность обстановки (кровати жильцам заменяли копны сена), эта дача стала излюбленным местом сборищ талантливой питерской молодежи той эпохи. Частыми гостями молодой четы были братья-художники Маковские, скульптор Михаил Микешин, литератор Николай Лесков. Двух последних Крестовский водил "на натуру" в самые "знаменитые" питерские притоны той эпохи - "Вяземскую лавру", "Малинник", трактир "Ерши" у Аничкова моста и т.п. Безопасности ради, Крестовский всякий раз наряжал себя и спутников в нищенские лохмотья либо одеяния рабочих-поденщиков, но несколько раз им приходилось отбиваться в рукопашных драках от заподозривших неладное "блатных". В 1863 году Крестовский расстался с супругой. Вероятно, тогда же он, став к тому времени знатоком скрытых подземных убежищ криминалитета, обратил на себя внимание Третьего отделения Канцелярии Е.И.В. - и в том же 1863 году отбыл с особым поручением в Царство Польское в составе официальной комиссии по исследованию подземелий Варшавы, использовавшихся участниками польского восстания 1863 года. Там же Крестовский начал работу над рукописью своего первого романа "Петербургские трущобы", опубликованного в журнале "Отечественные записки" в 1864-1866 годах. Выход этой книги в одночасье сделал Крестовского одним из самых известных и модных писателей России. Летом 1867 года он отправился в пароходное турне по Волге для участия в цикле литературных вечеров. Попав в Нижний Новгород, Всеволод Крестовский стал свидетелем вопиющих злоупотреблений местного обер-полицмейстера Лаппо-Старженецкого и начал газетную кaмпанию против последнего. Противник Крестовского пытался привлечь его к суду за клевету, но в итоге разбирательства автор был полностью оправдан, а его оппонент с позором изгнан с должности. В июле 1868 года Крестовский добровольно поступил на службу в 14-й уланский Ямбургский полк в Гродненской губернии, совмещая службу строевого офицера-кавалериста с творческой деятельностью. В 1870 году писатель в чине поручика был прикомандирован к Главному Штабу русской армии в Санкт-Петербурге с официальным поручением написать историю полка. В то же время он исполнял некоторые иные особые поручения, в результате которых в 1872 году был переведен тем же чином в лейб-гвардии Уланский полк. В декабре 1876 года штаб-ротмистр Крестовский получил отпуск по службе и отправился на воюющие Балканы в качестве официального корреспондента столичной газеты "Правительственный вестник" при добровольческом отряде генерала М.Г.Чернява. С начала русско-турецкой войны Крестовский попал в штаб действующей Дунайской армии уже как редактор армейской газеты "Военно-летучий листок". К этому времени относится знакомство писателя с генералом М.Д.Скобелевым, а также с аккредитованными при штабе иностранными корреспондентами. В отличие от штатских коллег, ВВК имел право беспрепятственного въезда в ближние армейские тылы, и не раз добровольно участвовал в боевых действиях передовых частей русских войск. В том числе в штурме Траянова перевала на Шипке, боях за Деда-апач и рейде кавалерийского отряда Струкова до Адрианополя в феврале 1878 года. За боевые заслуги и храбрость военный журналист был удостоен чина штаб-ротмистра и орденов Св.Анны 3 ст.. Св. Станислава 2 ст. с мечами. Св. Владимира 4 ст. с мечами, сербского Таковского креста, орденов Румынии и Черногории. Вскоре после завершения военных действий (в феврале 1880 года) ВВК был командирован в качестве "секретаря для военно-сухопутных сношений" в эскадру Тихоокеанского флота под командованием адмирала С.С.Лесовского. До базы эскадры во Владивостоке ВВК добирался на пассажирском пароходе из Неаполя через Суэцкий канал, Красное море и Индийский океан. В ноябре 1881 года ВВК вместе с эскадрой Лесовского прибыл в японский порт Нагасаки и еще полгода оставался там с военно-дипломатической миссией. Вернувшись в Россию в 1882 году, ВВК в чине подполковника был вскоре переведен из столицы в распоряжение генерал-губернатора Туркестана М.Г.Черняева. Участвовал в посольствах в Бухару и Хиву, раскапывал курганы в Самарканде - и вторично женился на юной 20-летней вдове чиновника по особым поручениям Евдокии Лагоде. С 1884 по 1887 гг. ВВК вновь служил в столицах, инспектировал земские учреждения в Центральной России, занимался журналистикой в газетах "Гражданин" и "Свет". В апреле 1887 года был назначен штаб-офицером Корпуса погранстражи при Департаменте таможенных сборов Министерства финансов, получив чин полковника. Следующие 5 лет жизни В.В.Крестовский прошли в постоянных разъездах с ревизиями по границам в Закавказье и Царстве Польском. Летом 1892 года В.В.Крестовский уже в чине генерал-майора переехал в Варшаву, став редактором газеты "Варшавский вестник" при генерал-губернаторе Царства Польского И.В.Гурко. В последний период жизни Крестовский всерьез занимался "польским" и "еврейским вопросами" и проблемой взаимоотношения национальных культур в условиях развития капитализма в России. Чтобы лучше освоить этот вопрос. В.В.Крестовский на склоне лет вместе с еврейскими священнослужителями штудировал Талмуд и Тору и даже выучил иврит (помимо коего свободно говорил на французском и немецком языках, мог объясняться на английском и польском, знал основы японского - и. разумеется, в совершенстве владел "уголовным языком", будучи автором первого словаря уголовного жаргона России). 18 января 1895 года Всеволод Владимирович Крестовский скончался от хронической болезни почек в Варшаве, оставив вдову и шестерых детей от двух браков. Потомки его до сих пор живут в России. К сожалению, после 1917 года их предок считался "апологетом консервативно-охранительного направления российской словесности". К тому же при жизни он не скрывал своей нелюбви к "либеральной интеллигенции" и "национально-освободительным движениям" Российской Империи. Поэтому переиздания произведений Крестовского, а также экранизация его самого известного романа "Петербургские трущобы" стали возможны с конца 1980-х гг. а его биография так до сих пор никем не написана." "Деды" (В исторической повести «Деды» широко известного во второй половине XIX века русского писателя Всеволода Владимировича Крестовского описывается время правления Павла I. Основная идея книги — осветить личность этого императора, изобразить его правление не в мрачных красках, показать, что негативные стороны деятельности Павла были преувеличены как современниками, так и последующими историками. В книге ярко обрисованы образы представителей дворянских сословий — вельмож, офицеров, помещиков. Последние главы посвящены генералиссимусу Александру Васильевичу Суворову, Итальянскому и Швейцарскому походам русских войск в 1799 году под его командованием, переходу через Альпы суворовских чудо-богатырей.) "Кровавый пуф" "Очерки кавалерийской жизни" (Из-под пера Крестовского вышло много книг на военные темы, в том числе "Очерки кавалерийской жизни", раскрывающие "физиологию" армейской службы в мирное время. Книга написана богатым, сочным, полным юмора языком. Автор затрагивает различные стороны быта и нравов русского офицерства, живописует многие реалии той эпохи. В настоящее издание вошли очерки, посвященные изображению походных будней и уклада гарнизонной жизни.) "Петербургские трущобы" "Тамара Бендавид" "Тьма Египетская" "Вне закона" (Убийство, злой рок, подлость, измена, любовь и интриги, монастырское покаяние одной из любовниц главного героя - такова канва романа "Вне закона" (1873). Роман написан по материалам нашумевшего в России уголовного процесса. Увлекательный роман был переиздан в 1995 году в серии «Старый уголовный роман». Рассматривая в нем вечную проблему «преступления и наказания», автор показал, как совершенное преступление разъедает душу человека. Идея «высшего суда», находящегося «вне закона» и вне людской компетенции, незримо присутствует в романе. Судьба сама карает преступников и предателей, и в конце книги главная героиня говорит своему соучастнику: «Нас оправдал суд человеческий, но все-таки и вы, и я... все мы несем в самих себе нашу заслуженную кару, только кара эта — вне закона») "Уланы Цесаревича Константина" "На западе и на востоке: очерки" "История Лейб-гвардии Уланского Его Величества полка" (Данная книга формально принадлежит к типичным военно-историческим трудам, относящимся к историографии полков Российской императорской армии. Однако, это произведение имеет серьезные отличия от целого ряда остальных исследований подобного рода. Она принадлежит перу Всеволода Крестовского, получившего огромную популярность в литературных и политических кругах пореформенной России. Ныне в современной России литературное творчество Крестовского вновь приобрело большую популярность. По его романам были подготовлены сценарии ряда телесериалов. Воспроизведено в оригинальной авторской орфографии издания 1876 года.) "В дальних водах и странах" (В настоящей книге представлены путевые заметки Крестовского, сделанные им во время экспедиции адмирала С.С.Лисевского и его штаба из Одессы в Японию и Китай через Босфор, Средиземное море, Суэцкий канал и Индийский океан. Писатель красочно живописует неожиданные встречи, характерные черты быта и нравов далеких народов, сравнивает их российскими обычаями.) "История 14-го Уланского Ямбургского полка" (В книге излагается история 14-го Уланского Ямбургского Ее Императорского Высочества Великой княжны Марии Александровны полка с 1771 по 1871 год : Легкие полевые команды и Оренбургский драгунский полк 1771-1806 гг.- (Учреждение легких полевых команд, Самозванец Богомолов и вспышка бунта в г. Царицыне, Емельян Пугачев и его первые успехи, Осада Оренбурга, Штурм Татищевой крепости, Атака и штурм Каргале, и др.), Ямбургский драгунский полк 1806-1812 гг. - (Как сформировался полк, Щегольство и цены того времени, Дух и внутренняя полковая жизнь офицеров, Поход в Финляндию, Отечественная война 1812 года, и др.), Ямбургский уланский полк 1812-1871 гг. - (Военные действия под Данцигом, Апатия и нелюбовь к службе в среде солдат, Возмутительный факт неуважения к полковому командиру, Пьянство, кражи и мародерство, Атака Ямбургских улан при Швекшне, и др.)) "В гостях у эмира Бухарского. Путевой дневник" (Книга составлена из глав, опубликованных в журнале "Русский вестник". В 1882 г. русский писатель В.В.Крестовский получил новое назначение и прибыл в Туркестан. Генерал-губернатор М.Г. Черняев, при котором он состоял чиновником по особым поручениям, направил его с дипломатической миссией в Бухару. Поездка произвела на него сильное впечатление, в результате появилась книга "В гостях у эмира Бухарского" (1887), представляющая собой живые картины жизни Востока. В.В.Крестовский приподнял таинственную завесу, так долго скрывавшую от взоров русского общества внутреннюю жизнь повелителя Бухары и его народа.) Всеволод Крестовский ОТ АВТОРА К ЧИТАТЕЛЮ Прежде чем читатель раскроет первую страницу предлагаемого романа, я нахожу не лишним сказать ему несколько слов. Когда еще до появления в «Отечественных записках» первой части моего романа, которая сама по себе составляет как бы введение, пролог к нему, я читал ее некоторым друзьям и знакомым – мне приходилось неоднажды выслушивать вопрос: да неужели все это так, все это правда? Вопрос относился предпочтительно к темному миру трущоб. Весьма может статься, что он же придет в голову и незнакомому с делом читателю. Поэтому позвольте мне рассказать, каким образом пришла мне первая мысль настоящего романа, что натолкнуло на нее и что побудило меня приняться за мой труд. В этом будет заключаться маленькая история романа и ответ на вопрос: точно ли это правда? Идея предлагаемого романа давно уже сделалась самой любимой, самой задушевной моей идеей. Первая мысль ее явилась у меня в 1858 году. Натолкнул меня на нее случай. Часу в двенадцатом вечера я вышел от одного знакомого, обитавшего около Сенной. Путь лежал мимо Таировского переулка; можно бы было без всякого ущерба и обойти его, но мне захотелось поглядеть, что это за переулченко, о котором я иногда слышал, но сам никогда не бывал и не видал, ибо ни проходить, ни проезжать по нем не случалось. Первое, что поразило меня, это – кучка народа, из середины которой слышались крики женщины. Рыжий мужчина, по-видимому отставной солдат, бил полупьяную женщину. Зрители поощряли его хохотом. Полицейский на углу пребывал в олимпийском спокойствии. «Подерутся и перестанут – не впервой!» – отвечал он мне, когда я обратил его внимание на безобразно-возмутительную сцену. «Господи! нашу девушку бьют!» – прокричала шмыгнувшая мимо оборванная женщина и юркнула в одну из дверок подвального этажа. Через минуту выбежали оттуда шесть или семь таких же женщин и общим своим криком, общими усилиями оторвали товарку. Все это показалось мне дико и ново. Что это за жизнь, что за нравы, какие это женщины, какие это люди? Я решился переступить порог того гнилого, безобразного приюта, где прозябали в чисто животном состоянии эти жалкие, всеми обиженные, всеми отверженные создания. Там шла отвратительная оргия. Вырученная своими товарками окровавленная женщина с воем металась по низенькой, тесной комнате, наполненной людьми, плакала и произносила самые циничные ругательства, мешая их порою с французскими словами и фразами. Это обстоятельство меня заинтересовало. «Она русская?» – спросил я одну женщину. – «А черт ее знает, – надо быть, русская».Как попала сюда, как дошла до такого состояния эта женщина? Очевидно, у нее было свое лучшее прошлое, иная сфера, иная жизнь. Что за причина, которая, наконец, довела ее до этого последнего из последних приютов? Как хотите, но ведь ни с того ни с сего человек не доходит до такого морального падения. Мне стало жутко, больно и гадко, до болезненности гадко от всего, что я увидел и услышал в эти пять – десять минут. Я думал, что это уже последняя грань петербургской мерзости и разврата – и я ошибся. Это был один только легонький мотивец, один только уголок той громадной картины, о которой я тогда не имел еще ни малейшего понятия, с которой познакомился поближе и покороче только впоследствии, ибо картина эта прячется от официальной, показной жизни нашего города, и вообразить ее трудно, почти невозможно без наглядного, непосредственного знакомства с нею лицом к лицу. Оставаться долее в этом приюте у меня не хватало силы: кроме нравственного, гнетущего чувства, начинало мутить физически. Я уже направился к двери, как вдруг две кутившие личности мужского пола и весьма подозрительной наружности заметили синий околыш моей фуражки и мое студентское пальто. Один из них без всякой церемонии подошел ко мне. «Слышьте, студент, есть у вас деньги?» – «Есть. А что?» – «Дайте мне взаймы – сколько есть; у нас не хватило, а выпить хочется». Я понял, что тут ничего не поделаешь, вынул бумажник, в котором на тот раз находилось только два рубля серебром, и отдал их подозрительному господину. Подозрительный господин поблагодарил и предложил выпить с ними вместе. Я попытался было отказаться. «Что же вы, брезгуете, что ли?» – обиделся он. После этого, конечно, надо было остаться; и вот за стаканом скверной водки я узнал мимоходом, урывками кое-что из жизни побитой женщины и ее товарок; но через эти урывки для меня скользила целая драма – такая драма, в которой «за человека страшно» становится. Да, милостивые государи, живем мы с вами в Петербурге долго, коренными петербуржцами считаемся, и часто случалось нам проезжать по Сенной площади и ее окрестностям, мимо тех самых трущоб и вертепов, где гниет падший люд, а и в голову ведь, пожалуй, ни разу не пришел вам вопрос: что творится и делается за этими огромными каменными стенами? Какая жизнь коловращается в этих грязных чердаках и подвалах? Отчего эти голод и холод, эта нищета разъедающая, в самом центре промышленного богатого и элегантного города, рядом с палатами и самодовольно сытыми физиономиями? Как доходят люди до этого позора, порока, разврата и преступления? Как они нисходят на степень животного, скота, до притупления всего человеческого, всех не только нравственных чувств, но даже иногда физических ощущений страданий и боли? Отчего все это так совершается? Какие причины приводят человека к такой жизни? Сам ли он или другое что виной всего этого? Обвинить легко, очень легко – гораздо легче, чем вдуматься и вникнуть в причину вины, разыскать предшествовавшие «подготовительные и предрасполагающие» обстоятельства. Но вот в том-то и вопрос: как взглянуть на падшего человека: один ли он сам по себе виноват и причинен в своем безобразии и несчастии? А если не один, то виноват ли еще, наконец, при его невежественности относительно самых первичных нравственных оснований, при его грубой неразвитости, при той ужасающей нас обстановке, которою он окружен безысходно, часто с первой минуты своего рождения на свет? Если же все это так, то не тяготеет ли часть этой вины на каждом из нас, на всем обществе нашем, столь щедром на филантропические возгласы, обеты и теории. «Es ist eine alte Geschichte» – все эти вопросы, которые я предложил: не я их выдумал, и не я первый повторяю их. Да, «es ist eine alte Geschichte, doch bleibt sie immer neu» [[1] - Это старая история… это старая история, однако она всегда повторяется (нем.) – из стихотворения Генриха Гейне.], быть может, для иного читателя, которому и в голову они не приходили. А у нас таковых – надо сознаться – не занимать-стать пока. В тот достопамятный – лично для меня – вечер, когда я впервые случайно попал в одну из трущоб, вопросы эти и мне пришли в голову. Та невидимая драма, которая осветилась для меня – частью по услышанным и подхваченным на лету урывками, частью же по собственной догадке и соображениям, – невольно как-то сама собою натолкнула меня, вместе с вышеизложенными вопросами, на мысль романа. Я тогда же принялся за писанье и окрестил свое произведение «Содержанкой». Принялся за работу с жаром, исписал целую толстую тетрадь, но… ничего из этого путного не вышло. Задача оказалась слишком велика и широка для той рамки, которая была первоначально избрана мною. Притом я спасовал перед действительностью: я не знал, не имел ни малейшего понятия о той жизни, за изображение которой так опрометчиво взялся, – подготовки у меня не было никакой, отношение слишком дилетантическое – и я бросил свою работу, не покидая, однако, мысли об этом романе. Мне эта мысль уже представлялась в виде общего физиологического очерка не одних только трущоб и вертепов, но петербургской жизни вообще. Я принялся за изучение этой жизни и ее типов с тех сторон, которые оказывались пригодными, подходящими для моей идеи. Через несколько лет исподвольных наблюдений я увидел ясно, что трущобы кроются не исключительно около Сенной, что они весьма многоразличны, и поэтому дал своему роману его настоящее название. Многим из читателей многое, быть может, покажется в нем странным, преувеличенным и даже невероятным; но это оттого, что мы не привыкли еще к гласному публичному обсуждению такого рода фактов и обстоятельств. Открытые судебные камеры [[2] - Крестовский имеет в виду судебную реформу 1864 г. По этой реформе учреждался гласный суд, формально независимый от министерства юстиции. (Ред.)] не замедлят познакомить нас со множеством неизвестных еще большинству явлений. Изменение системы тюремного заключения также принесет громадную нравственную пользу тем несчастным, которые теперь неизбежно являются самыми закоренелыми орудиями и двигателями порока и преступления. Люди компетентные, приходящие, по роду своих обязанностей, в ближайшее соприкосновение с этим миром, очень хорошо понимают истину моих слов, ибо знают, что достаточно просидеть в тюрьме за проступок какой-нибудь один месяц, чтобы человек, хотя и честный, но не имеющий твердых нравственных основ, вышел бы оттуда полным и формально готовым негодяем, который при первом удобном случае сделается уже преступником. Наконец, справедливость требует сказать, что в последнее время многое уже сделано относительно мира трущоб. Старые язвы мало-помалу уничтожаются: в центральной нашей трущобе – доме князя Вяземского – есть уже кое-какая возможность для нищего человека жить хотя немножко человеческим образом. Я считаю при этом первою и приятною обязанностью принести мою благодарность лицам, которые своим содействием помогли мне ознакомиться с теми многоразличными отраслями нашей жизни, что вошли в программу предлагаемого романа, – лицам, в следственной камере которых я знакомился с характером и личностями преступников, с фактами преступлений, подлежавших юридическому разрешению, и которые дали мне возможность спуститься в темный мир трущоб, чтобы самому, лицом к лицу, узнавать эту жизнь и нравы. К глубокому моему сожалению, роман не выходит в свет в том виде, в каком написан и в каком бы мне, как автору, всегда хотелось печатать [[3] - Текст настоящего издания печатается по: В.В.Крестовский. Петербургские трущобы: Книга о сытых и голодных. В 3 т. 1935.]. От этого некоторые эпизоды являются перед читателем в крайне неполном и неряшливом виде, так что отсутствие эстетического – а во многих местах и просто логического – смысла ни для кого не может остаться незамеченным. Я надеялся избежать всех этих погрешностей в отдельном издании моей книги, но надежды мои не оправдались. Итак, «Петербургские трущобы» и ныне, в отдельном издании, являются с прежними пробелами. Прошу читателя извинить их… Впрочем, поставя своим долгом относиться к печатному слову честно, я остаюсь – и навсегда останусь – при глубоко неизменном убеждении, что прямое слово правды никогда не может подрывать и разрушать того, что законно и истинно; а если наносит оно вред и ущерб, то только одному злу и беззаконию. Мною же – могу сказать по совести и смело – руководило одно лишь добросовестное желание добра и пользы. Но, как бы то ни было, я еще и еще раз прошу читателя извинить не мне, а этой книге ее пробелы. Кроме общего наименования «Петербургские трущобы», я назвал еще роман мой «книгою о сытых и голодных». Надеюсь, что этим достаточно охарактеризовано ее содержание. Напрасно бы стал кто-нибудь в этом последнем названии выискивать какую-нибудь затаенную мысль. Оно означает почти непосредственно то, что и должно означать по самому смыслу употребленных в нем слов. Объяснимся. Я остаюсь совершенно чужд в моей книге каких бы то ни было сословных пристрастий, симпатий и антипатий. Я беру только то, что мне дает жизнь. Вкусно подносимое ею блюдо – я отмечаю, что оно вкусно; отвратительно – так и говорю, что отвратительно. Для меня в этом отношении не существует никаких каст и сословий, – писатель-романист должен стоять вне кружковых пристрастий к тому или другому. Для меня нет ни аристократов, ни плебеев, ни бар, ни мещан, – для меня существуют одни только люди – человек существует. И этих людей, вместо всяких каст, я делю на сытых и голодных, пожалуй, на добрых и злых, на честных и бесчестных и т.д. Если книга эта заставит читателя призадуматься о жизни и участи петербургского бедняка и отверженной парии – трущобной женщины; если в среде наших филантропов и в среде административной он возбудит хотя малейшее существенное вниманье к изображенной мною жизни, я буду много вознагражден сознанием того, что труд мой, кроме развлечения для читателя, принесет еще и частицу существенной пользы для той жалкой, темной среды, где голодная мать должна воровать кусок хлеба для своего голодного ребенка; где источником существования двенадцати-тринадцатилетней девочки является нищенство и продажный разврат; где голодный и оборванный бедняк, тщетно искавший честной работы, нанимается для совершения преступления мошенником сытым и более комфортабельно обставленным в жизни, причем этот ничем почти не рискует, а тот, за самую ничтожную цену, ради требований своего непослушного желудка, гибнет на каторге; где, наконец, люди болеют, страдают, задыхаются в недостатке чистого, свежего воздуха и иногда решаются если не на преступление, то на самоубийство, чем ни попало и как ни попало, лишь бы только избавиться от безнадежно мрачного существования, буде до этого крайнего исхода не успеют зачерстветь и оскотиниться настолько, чтобы потерять всякую способность к каким бы то ни было человеческим ощущениям, как нравственным, так и физическим, кроме инстинктов голода, сна и, часто, ненормально удовлетворяемой половой потребности. Здесь-то вот кроется наша невидимая язва, здесь наша горькая скорбь вавилонская, которая даже не вопиет о спасении, об исходе, по причине очень простой и несложной: она их не знает. Быть может, кто-либо найдет, что изображение этих язв слишком цинично и даже неблагопристойно. Что ж делать, таков уж предмет, избранный мною. Да, впрочем, книга ведь не предназначается к чтению в пансионах и институтах для благородных девиц. В этом случае я могу ответить только словами покойного Помяловского: «Если читатель слаб на нервы и в литературе ищет развлечения и элегантных образов, то пусть он не читает мою книгу. Доктор изучает гангрену, определяет вкусы самых мерзких продуктов природы, живет среди трупов, однако его никто не называет циником; стряпчий входит во все тюрьмы, видит преступников по всем пунктам нравственности: отцеубийц, братоубийц, детоубийц, воров, подделывателей фальшивых бумаг и т.п. личностей, изучает их душу, проникает в самый центр разложения нравственности человеческой, однако и его никто не называет циником, а говорят, что он служит человечеству; священник часто поставлен в необходимость выслушивать ужасающую исповедь людей, желающих примириться с совестью, но и он не циник. Позвольте же и писателю принять участие в этой же самой работе и таким образом обратить внимание общества на ту массу разврата, безнадежной бедности и невежества, которая накопилась в недрах его». Слова уважаемого мною писателя пусть служат моим ответом и оправданием в глазах читателя элегантно-слабонервного; если же таковой сим не удовлетворится, то может на этих же страницах покончить чтение моего романа – и я, в таком случае, только почту своим долгом извиниться перед ним в том, что утруждал его прочтением этого несколько длинного предисловия.
Екатерина: Ирина Богданова Три Анны Вот что мог бы сказать купеческой дочери Анне Весниной художник Алексей Свешников... Посвящение Портрет твой милый нарисую Одной рукой за несколько минут. В нем выражу любовь свою такую, Какой не видел этот свет. Твой томный взгляд из-под ресниц пушистых Меня невольно покорил. Улыбка, смех и запах твой душистый Неопытного в сети заманил. Но как же сладостна эта ловушка! Не хочу из нее я бежать… И тебе прошепчу я на ушко: «Продолжай же меня терзать!» Ты воспримешь все это, как шутку, Как безумный поклонника бред… Ну и ладно, прости, Анюта, Что посмел полюбить твой портрет. Тебя всем сердцем полюбил, Отдал судьбу в твои я руки, Жизнь прежнюю я позабыл, Терзает сердце мое мука. О, как посмел я полюбить? Любовь - жестокая наука! Но не могу я запретить Себе любить - жизнь моя – скука. И раньше я любил, страдал, Чужим упрекам не внимал. И слушал только лишь себя… Душа наивная моя! И тут решился я уйти, В моленья Богу погрузиться, Чтоб сердцем больше не томиться, И смысл жизни чтоб найти. Но я не смог, я – не аскет! Не для меня монаха схима. Я на любовь не жду ответ И лишь шепчу: неотразима…
Екатерина: Ирина Богданова Три Анны Это сюжет о трёх девушках с одинаковым именем. Третья Анна является потомком второй, а возлюбленный третьей Анны - потомкой Анны первой. Ничего себе загнула! Её зовут Анна Веснина, она - дочь купца. Окончила институт благородных девиц, мечтает работать в школе. В неё влюблены художник Алексей Свешников и барон Александр Карлович фон Гук. Её зовут Анна Найдёнова, и она сирота, даже фамилия у неё не настоящая... Живёт девушка в глухой деревне, но не отчаивается и верит в лучшее. Своего супруга она встретила в доме, где работала, и они, что невероятно, сразу поженились. Но их ещё только ждали большие трудности... Её зовут Анна Саянова, и она - правнучка Анны Найдёновой. Работает в библиотеке, в одиночку воспитывает сына и уже не мечтает о настоящей любви, но неожиданно она встречает праправнука Анны Весниной. Первая Анна - как раз дочь купца Веснина. Есть параллели некоторые с Долли Шиншеевой из "Петербургских тайн". Аня тоже выросла без матери, которая погибла в водовороте бурной реки Керст... Анна думала, что она любит художника Алексея Свешникова, но он, увы, оказался убийцей... Анна обучалась в институте благородных девиц (интересно, где получила образование Долли?), у неё была подруга Мариша, с которой они вместе учились. Потом Мариша потеряла отца (его убили), а Аня... дом Весниных подожгли недоброжелатели, и её отец, хоть и выжил, полностью ослеп... Они оказались совсем без денег, и именно в этот тяжёлый момент Аня поняла, что барон Александр Карлович фон Гук (брат директрисы ИБД) - её судьба... Спустя годы другая Анна (Найдёнова) попадает в дом к вернувшемуся с каторги Алексею Свешникову и его другу Нгуги (кенийцу), там она и остаётся на долгие годы... В наше время потомки Найдёновых и Весниных, Анна и Дмитрий, встречаются и влюбляются... Ещё раз параллели и совпадения Анны Весниной и Долли Шиншеевой, по пунктам... 1. Обе они - дочери богатого купца-миллионщика. 2. Обе они выросли без матери. 3. Обе испытывали чувства к человеку, который оказался убийцей: Аня - к художнику Алексею Свешникову, Долли - к князю Владимиру Шадурскому. Разница только в том, что Свешников раскаялся и решил задачу, которую ему подкинула судьба (он воспитал Анну Найдёнову и дал ей образование), а Шадурский так ничего и не понял... 4. Обе вышли замуж за мужчин более высокого положения: Аня - за барона Александра Карловича фон Гука, Долли - за князя Николая Яковлевича Чечевинского. 5. У Ани есть подруга Мариша, а у Долли - Мария (имена похожи). 6. Обе они готовы помочь подруге. Когда отца Мариши убили, она переселилась к Весниным. Долли помогает детям пострадавшей Юлии Бероевой, после того, как не смогла уберечь её от ошибки. 7. Аня мечтает работать в школе учительницей. Избранник Долли, князь Николай Чечевинский, строит школу. 8. Аня с отцом и няней переезжают жить в Петербург. У Долли и её отца есть дом в Петербурге. В чём они отличаются: На Аню обрушилась череда испытаний после того, как недоброжелатели подожгли дом Весниных. Спорный момент: Аня получила образование в институте благородных девиц. Про Долли ничего определённо сказать нельзя. "Петербургские трущобы" Всеволода Крестовского, сериал "Петербургские тайны" и образ крепостной Наташи Думаю, история Наташи всё-таки немного похожа на историю Анны Платоновой из "Бедной Насти". Ведь отец Анны - князь Пётр Долгорукий (хоть и не знает о том, что у него есть дочь), мать - крепостная Марфа. Отец Наташи Алексей - брат княгини Чечевинской (да, возможно, она - не его родная дочь, но подробностей мы всё равно не знаем никаких!), мать - крепостная Палаша. Анну старый барон Корф воспитал, как дворянку - она играла на фортепиано, пела, читала книги на иностранных языках, ходила в красивых платьях и носила дорогие украшения. То же самое было и с Наташей - она знала несколько иностранных языков (французский и немецкий), отец подарил ей золотое колье с бриллиантами и сапфирами, и она тоже знала те самые мелодии, которые Анна Чечевинская бесконечно исполняла... Анну Платонову в первый раз унизил Владимир Корф, заставив её исполнять танец Саломеи. Для Наташи начало её унижениям, разумеется, положил тот момент, когда с неё сняли "барское" платье. Если посмотреть на Наташу, то видно, что она была потрясена этим... "Благодетеля" Анны, барона Ивана Корфа, неожиданно отравили, и она осталась совсем одна в огромном мире... Отец Наташи упал на охоте с лошади, выжить ему не удалось... Дальше начинаются отличия... Анна - талантливая актриса, она мечтает выступать на сцене императорского театра. У Наташи такого таланта нет, хоть она и играет постоянно на публике. В Анну одновременно были влюблены князь Михаил Репнин и барон Владимир Корф. Наташа полюбила князя Николая Чечевинского (думаю, всё-таки взаимно!), но быть вместе они, увы, не могли...
Екатерина: Всеволод Крестовский ДЕДЫ Книги Всеволода Крестовского продолжают регулярно издаваться. Хорошее издание, с картинками, из серии "Школьная библиотека". Книга написана через 10 лет после "Петербургских трущоб", уже Всеволодом Крестовским - военным. Время действия книги начинается с кончиной Екатерины II, и заканчивается 1800 годом, как раз завязкой действия сериала "Адъютантов любви". Всем, кто интересуется объективной картиной павловского времени, рекомендуется. Павел, придя к власти, знал, что делать, отладил работу госучереждений, заставил служить дворян, которые ранее проходили службу и получали повышения, не выходя из дома. Следуя по пятам за главным героем, гвардейцем Череповым, попавшим случайно в фавор к Павлу, мы видим картины уездного города, типы помещиков, не уступающих по описанию мастерству Николая Гоголя, к примеру, помещика-самодура Поплюева, который играл в солдатов и превратил поместье в укреплённый лагерь. Вынужденный по указу Павла отбыть к месту службы, сей бездельник превратился в неплохого офицера. Автор водит нас по Петербургу конца 18 столетия, на этот раз не заглядывая в злачные места, лишь иногда - в питейные заведения вместе нашим гвардейцем. Невеста Черепова взята в придворные дамы, а значит, мы там тоже побываем. Ей наш герой обязан спасением от гнева Павла, после того, как тот оправил его по недоразумению в конный полк в Сибирь. Дело было в том, что они не услышали команды императора на манёврах из-за сильного ветра. После очередной поплюевской выходки, на спор, дёрнуть императора за косичку парика, благодаря своей находчивости, Черепов получает повышение в звании и направление в действующую армию к Суворову, в Италию. В боевых походах участвует и великий князь Константин Павлович. Своей находчивостью, храбростью, а также тем, что делился последними деньгами и куском хлеба с солдатами, сей сподвижник Александра Суворова заслужил всеобщее уважение и большую популярность в войсках. Большой неожиданностью для всех стал его отказ от престола после Александра, когда все уже присягали ему. Оказалось, сей храбрец, совершивший вместе со всеми этот адский переход через Альпы, по скалам и льду, под градом пуль (хорошо в книге описан сей поход), вовсе не имел властных амбиций...
полная версия страницы